Он вдруг испугался. Вдруг вспомнился тот несчастный случай, унесший жизнь Рэйчел. Страх предательски завладел всем его существом, ему хотелось взять Молли на руки, все сделать за нее, но он сдержался. Не далее как вчера дочь обвиняла его в том, что он пытается вырастить ее «в барокамере». И он убеждал ее, что это не так.
Костяшки пальцев у него побелели, когда он изо всех сил натянул удила. «Черт возьми, – подумал он, – почему Молли так упряма?» Конечно, если он только заикнется о том, что будет сам управлять лошадьми, она мигом обидится. Нечто подобное уже произошло, когда дочь решила научиться объезжать лошадей. Тогда Коди пришлось побеседовать с ней и объяснять, почему он ни за что в жизни не позволит ей принять участие в родео.
– Хорошо, – наконец согласился он, – только очень медленно и аккуратно. И никакого выпендрежа. – Он склонился к дочери и поцеловал ее в лоб.
Этот жест был полон такой нежности и любви, что у Даниель заныло под ложечкой. Она не знала, каким мужем был Коди, но отец он потрясающий.
Молли радостно издала воинственный клич, натянула поводья, и повозка медленно въехала в воду. Колеса скрипели, лошади тихо ржали.
«Течение слишком сильное, – испугалась Даниель, – такое сильное, что кажется, будто фургон сейчас развалится». У нее даже дыхание перехватило. Славная Молли, безрассудная, храбрая, милая девочка, которая тайком угощала ее конфетами и развлекала болтовней, отважно правила своим фургоном. Даниель пристально следила за повозкой.
«Не дай Бог, с ней что-нибудь случится…»
Даниель даже думать об этом боялась. Молли была похожа на солнечный лучик.
Она вдруг рассердилась на Коди – зачем он позволил?
Внезапно ведущая лошадь резко остановилась, и Молли едва сумела удержаться на козлах. Даниель в ужасе замерла. Но девочка ловко подстегнула кобылу – и уже через минуту, мокрая от брызг, ослепительно улыбалась на противоположном берегу, подставив свою очаровательную мордашку ласковому солнышку. Раздались оглушительные аплодисменты. Молли не торопясь слезла на землю и сделала реверанс.
Когда и другие фургоны переправились через реку, настал черед пеших подобрать юбки и завязать их на талии. Коди давал последние указания и следил, чтобы их выполняли. Притихшие девочки были послушны как овечки. Они с удовольствием стянули надоевшие ботинки, связали вместе шнурки и повесили обувь на шею. Первая группа начала переправу.
– Пойдем, мам, – позвала Линн и смело шагнула в холодную воду. – Не будь такой пугливой, ты же не кошка.
Даниель попробовала поднять юбку и, почувствовав на себе испытующий взгляд синих глаз Коди, вдруг отступила назад. Почему-то ей было страшно. Линн протянула матери руку, и Даниель наконец решилась.
Коди с трепетом наблюдал за Даниель Херт. Он вдруг подумал о первопроходцах, ведь в те времена женщинам не полагалось поднимать юбку выше щиколотки. Наверное, эта переправа была для всех непростым испытанием. Коди видел, как Даниель осторожно, дюйм за дюймом, приподнимает подол своей цветной юбки и ее длинные, красивые ноги ступают в воду. Почувствовав отрезвляющий холод и пустоту под ногами, она внезапно взвизгнула и с головой ушла под воду.
Коди среагировал мгновенно – пришпорил лошадь и ринулся прямо в середину ледяного потока. Через минуту он уже бережно обнимал насквозь промокшую и до смерти перепуганную Даниель.
– Спокойно, все в порядке, – подбодрил он ее. Она вся дрожала, но больше не от холода, а от обиды: ее самолюбие было ущемлено.
«Учтите, я не приму вашу помощь даже под дулом пистолета!» – не так давно заявила она, и похоже, с тех пор мало что изменилось. В ее глазах сверкали слезы, она вся трепетала и все же умудрялась задирать свой упрямый подбородок. «Интересно, – подумал Коди, – сможем ли мы с ней когда-нибудь найти общий язык? Кажется, она и в самом деле никогда не согласится принять мою помощь».
– Тебе стоит попробовать встать на ноги и попытаться еще раз, – с деланным безразличием произнес он и протянул ей руку.
«Черт, ну и идиотка же я! – рассердилась на себя Даниель. – Не могла прежде проверить глубину!» Она решительно встала и приняла его руку.
Было неудобно шагать по прерии в мокрой юбке, которая так и липла к ногам. Даниель до сих пор немного трясло от страха. И от холода. Но скоро солнце высушило юбку и согрело ее. Скоро она уже посмеивалась над собой и вспоминала, как сладко было ей прильнуть к мускулистой груди Коди.
Когда в последний раз она обнимала мужчину? Очень давно. Теперь ей приходилось воспитывать Линн, и некогда было подумать о себе самой. Сможет ли она когда-нибудь снова довериться мужчине? Сможет ли так же прильнуть к мужчине, как сделала это в воде от страха?
От Коди исходило какое-то свечение, и Даниель заметила нечто новое в его взгляде.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Пока Коди не предложил Даниель сесть позади него на Чемпиона и пока он не почувствовал, как она дрожит, он и не подозревал, насколько она напугана. Ведь стоило ей только попросить, и он перевез бы ее через реку. Кто же так сильно обидел ее, что она готова умереть, но не просить о помощи? За маской, которую она носила, скрывалась маленькая, легкоранимая, доверчивая женщина с разбитым сердцем. Кто же посмел сделать ей больно?
Коди было не по себе от мысли, что она, видимо, решила никогда никому из мужчин больше не доверять. Такое добровольное одиночество – жестокое самоистязание. Как же ее убедить, что нельзя лишать себя радости из-за собственной ошибки или чьей-то жестокости или подлости? Он надеялся, что дружба, внезапно вспыхнувшая между ними, дает ему на это право.
– Что ж, леди, похоже, вы своего добились, – ласково сказал он, усаживая ее в фургон, – теперь можете отдохнуть.
– Что за глупости ты говоришь? – запротестовала Даниель. – Я вполне в состоянии идти сама, на своих двоих.
Она не привыкла, чтобы кто-нибудь возился с ней, и поведение Коди слегка обескуражило ее: он пылинки с нее сдувал. «Каков парадокс, – подумала она. – Теперь, когда он предлагает мне ехать в фургоне, я совсем этого не хочу». На ее глазах Коди подошел к Роуз и попросил ее быть «помягче и понежнее» с пассажиркой. В ответ старушка громко фыркнула, сплюнула табак и вытерла рот рукавом своей древней и не очень чистой рубашки. Да уж, Даниель скорее бы предпочла провести день в обществе ядовитой змеи. И хотя Роуз вполне серьезно утверждала, что является почтенной обладательницей диплома медсестры-сиделки, меньше всего она была похожа на человека, способного ухаживать за больными. В общем, матерью Терезой она явно не была.
Коди убедил Даниель и даже приказал забраться в фургон. Она не сопротивлялась и вскоре уже мирно покачивалась в повозке. У нее немного кружилась голова, и после случившегося ей совсем не хотелось еще и рухнуть в обморок на глазах всего лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28