И действительно - возле другой стенки стояло несколько мамочек с маленькими детьми, почти что грудными детьми, которых нахальные толстяки оттеснили от заветной двери. К этой маленькой ясельной группе то и дело присоединялись все новые и новые женщины, которые подвозили своих детей в складных колясках, заносили в офис на руках. Некоторые дети были ещё в таком возрасте, что ещё сосали пустышки, и лопотали что-то нечленораздельное на своем младенческом языке.
- Кажется, Майкл решил всему городу дать работу. Видишь, какие все от него выходят довольные? Что поделаешь, прийдется тоже занимать очередь, - сделал заключение Серега, понаблюдав некоторое время за сегодняшней необычной клиентурой фирмы "Малыш и Карлсон".
Пришлось и впрямь встать в очередь на прием к Майклу Васильевичу.
Время от времени знакомая дверь его кабинета открывалась, и оттуда выходил улыбающийся упитанный счастливчик с каким-нибудь календарем или наклейкой в руке, и радостно сообщал:
- Взяли!
А потом и следующий делился своей радостной новостью:
- Приняли!
Но тут вперед выступал толстяк с рыжим вихром на голове, и строго приказывал:
- А теперь ко мне. Разговор есть.
Мальчишкам тоже не терпелось узнать, что за новую затею придумал Майкл, и что за добавления вносил в это дело самый толстый толстяк, но когда они попытались попытаться хоть что-то выяснить, то получили немедленный отпор:
- А вы ещё не были в кабинете! В очередь! - приказал рыжий властелин.
Из коридора было слышно, как в кабинете у Майкла на полную громкость работает радио, заглушая переговоры. Разумеется, "Радио для глухих".
"Дорогие мои, драгоценные радиослушатели, надеюсь, что у вас хорошее настроение, даже если вы находитесь на работе, лично я всегда теперь нахожусь на работе, я даже сегодня ночевал в студии, чтобы не проспать утреннюю встречу с вами, но все равно нахожусь в прекрасном настроении..."
Знакомый голос Федюни разливался по кабинету, проникая и в коридор, невидимым, журчащим потоком.
И хотя болтал Федюня, как всегда, любую околесицу, которая приходила ему в голову, но все равно почему-то становилось немного теплее на душе. И особенно Сереге в здешних казенных, офисных стенах.
- Во дает! - одобрительно заметил Серега. - Без передышки шпарит. Сегодня уже с шести часов утра начал. Сила!
Из приемной вышла Тамара Федоровна. Сегодня она выглядела более, чем странно - с её плеч свешивались длинные разноцветные полосы бумаги, словно укрощенные змеи, в руках она тоже держала целый пучок таких полос и ножницы.
- Милые мамочки, прошу внимания! - объявила секретарша. - Сегодня в объявлении по радио, и даже во всех объявлениях сразу были допущены досадные ошибки. Майкл Васильевич совсем не имел в виду малышей не старше восьми лет, я просто забыла. Малыши вообще не требуются, извините.
После этого разгневанные мамочки увозили малышей на колясках домой, но тут же, следом, появлялись другие и пытались вписаться в очередь "карлсонов", которых уже набралось, хоть пруд пруди.
- Все-таки ты ему чем-то не понравился, Тонкий, - шепнул Серега. Видишь, не хочет он никаких малышей.
Серега из любопытства заглянул в приемную - Тамара Федоровна сидела на диване, и резала, резала, резала полоски из бумаги, которыми и так в комнате был завален весь пол.
Но Серега не успел как следует удивиться, и тем более задать хоть какие-то вопросы, потому что дверь директорского кабинета открылась, и оттуда стремительно вышел главный редактор "Радио для глухих" собственной персоной. Тот самый, с малиновыми волосами.
Правда, сейчас он выглядел более цивильно - малиновые волосы были заправлены в хвостик, а одет он был в приличный пиджак чернильного цвета, под которым виднелся нарядный галстук. Но он по-прежнему был в круглых, черных очках, а из ушей все так же торчали провода от наушников, теряясь в объемном кармане пиджака.
- Ой, этот, главный! - тут же отшатнулся в коридор Серега, и постарался как можно скорее смешаться с толпой.
Главный редактор тоже вышел в коридор, но вместо того, чтобы сразу же направиться к выходу, прислонился к стене, достал из кармана маленький радиоприемник и начал его настраивать. Из-за этих дурацких черных очков непонятно было, в какую сторону он смотрит, и видит ли вообще, хоть что-нибудь вокруг. На всякий случай Серега с Андреем попытались укрыться за чьей-то коротенькой, толстозадой фигуркой. Но, как оказалось, не слишком удачно, потому что главный редактор вдруг быстро засунул радиоприемник обратно в карман, и громко воскликнул:
- Ага, радиобандиты! Вот вы где! Ну, хулиганье, теперь берегись!
И тут же сорвался с места, метнулся в сторону мальчишек. Честное слово, никто не ожидал от него такой прыти!
- На этот раз вы никуда от меня не уйдете! Я помню, как вы портили мне эфир! Ну, все!
- Бежим, врассыпную! - первым сообразил Андрей, и дернулся к входной двери в коридор.
Сереге ничего не оставалось делать, как побежать в противоположную сторону, в прямом смысле этого слова - куда глаза глядят.
При этом он сразу же понял, что редактор с малиновыми волосами припустился в погоню именно за ним.
- Нет, Толстяк, теперь ты от меня не уйдешь! - кричал в спину Сереги главный редактор "Радио для глухих". - Ты мне сейчас ответишь на пару очень интересных вопросиков!
Каких ещё вопросиков? Но размышлять было некогда - только спасаться.
Серега вообще предпочел бы обойтись без каких-либо объяснений с этим пареньком - хоть на словах, хоть на кулаках.
Теперь он больше всего опасался, что окажется в тупике. Но длинный институтский коридор вывел к другой двери, за которой тоже оказалась лестница, ведущая вниз.
Выбора не было - пришлось бежать туда.
Но вот что удивительно - чем ниже Серега скатывался по лестнице, тем настойчивее его окутывали невероятные, совершенно восхитительные, неподражаемые запахи.
Вот так, именно так - ванилью, сладостями, орехами - обычно пахнет в самых лучших кондитерских магазинах, или кафе.
Скорее всего, где-то в подвале располагался кондитерский цех фирмы "Малыш и Карлсон", но он находился так далеко внизу, что все эти дивные ароматы не просачивались до главного офиса.
Серега на ходу сообразил, что в кондитерском цехе непременно должна быть дверь на улицу, или какое-нибудь особое приспособление, по которому лотки с готовой продукцией загружаются в машины, чтобы потом развозить их по торговым точкам, и теперь стремился попасть туда, только туда!
Суда по тому, что воздух делался ощутимо теплее и слаще на вкус, Толстый чувствовал, что движется в правильно направлении. Впрочем, чувствовал - это неподходящее слово для того, кто драпает со скоростью черт знает сколько метров в секунду в совершенно бессознательном состоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40