Такое уже случалось.
Ее откровенный ответ сбил его с толку. Если она не модель, то какого черта делает здесь и зачем раздевалась?
– Кто ты?
– Я же сказала. – Казалось, она в отчаянии. – Я Хлоя. Хлоя Мэдсен. Твоя сестра прислала меня…
– Моя сестра? Тебя Джина прислала?
Она кивнула головой. Гиб заметил, что ее груди, прикрытые ладонями, качнулись тоже. Он закрыл глаза.
Открыв их снова, он увидел, что Хлоя успела схватить один из халатов, наваленных кучей на столе, и надела его.
– Да. Меня Джина прислала. Чтобы я работала с тобой. Была твоей помощницей.
– Помощницей, – повторил Гиб.
– Да, – решительно подтвердила Хлоя. – Она сказала, что ты согласился. Разве нет?
О, Боже! Гиб скрипнул зубами.
– Наверное, – процедил он.
– Всего лишь… наверное? – удивилась Хлоя.
– Ну ладно, я согласился, – буркнул Гиб.
Но только потому, что соглашался с любыми предложениями Джины. Он был перед ней в долгу. Их родители погибли, когда Гибу было тринадцать лет, а Джине двадцать. Она поставила его на ноги, ради него бросила колледж, а позже оплатила его учебу в университете. Она заботилась о нем и поддерживала на протяжении всей его жизни.
Он ни в чем не смог бы ей отказать.
Но иногда, в особых случаях, он давал ей понять, что не хочет делать то, о чем она просит. И она не настаивала.
До сих пор.
Разозлившись… на Джину, на Хлою, на себя, или на всех вместе, Гиб воскликнул:
– Но если ты собиралась работать моей помощницей, какого черта тебе понадобилось раздеваться?
– Ты же сам мне приказал!
Так просто? Гиб изумленно уставился на нее.
– То есть, если бы я вывел тебя на улицу и сказал: «Снимай одежду, Хлоя Мэдсен», ты бы подчинилась?
– Конечно, нет! – Ее лицо, к некоторому удовольствию Гиба, стало еще более пунцовым. – Но, – добавила она через секунду, – Джина предупредила меня, что я должна буду делать все, что ты мне скажешь, выполнять любые твои распоряжения. – Пауза. – Относящиеся к работе.
Их взгляды встретились.
Надо отдать ей должное, она не опустила глаз. Хлоя Мэдсен была борцом и так просто не отступала.
Она тяжело дышала, и Гибсон видел, как вздымаются ее груди под мягкой ворсистой тканью. Он слишком хорошо помнил их обнаженными.
Хлоя Мэдсен не была белокожей, как большинство блондинок. Ее груди были теплого медового оттенка, с темно-розовыми сосками. Теперь она надежно прикрыла их толстым махровым халатом. Лучше бы не прикрывала.
Гиб сомневался, что ему когда-либо еще удастся увидеть ее в голом виде. И это к лучшему, – решил он, вспомнив о том, какое впечатление она на него производила.
– Почему ты взял эту дефушку? – Таша перевела взгляд с Гибсона на Хлою. – Ты не можешь взять ее! Я зедьмая дефушка! – Она подбоченилась и окинула его яростным взглядом.
– Таша… – попытался урезонить ее Гибсон.
Она бросилась ему на шею и смачно поцеловала в губы.
– Ты начнешь заново, да? Ты простишь свою Ташу?
– Да, – машинально ответил Гиб, вырываясь из ее объятий. Его взгляд снова упал на застывшую Хлою. Она все еще смотрела на него, а он смотрел на нее, не двигаясь с места.
– Гибзон, – нетерпеливо окликнула его Таша.
Он повернулся к ней.
– А?
Она топнула босой ногой.
– Когда начнем?
– Ах, да. Зе… сейчас. – Наконец-то Гибсону удалось оторвать свой взгляд от Хлои Мэдсен. – Мы начинаем. Повторяем все сначала, – обратился он к остальным женщинам. – Расслабьтесь. Вы знаете, что надо делать.
Они снова начали двигаться по кругу. Таша с легкостью влилась в хоровод. Гибсон с радостью заметил, что она не дрожит.
– А как же я? – спросила Хлоя. – Что мне делать?
Гибсон снова взглянул на нее. Мысленным взором он видел все, что скрывается под ее белым махровым халатом.
– Возвращайся домой.
* * *
Возвращаться домой?
Домой?
Да она не посмеет и носа показать в Коллервиле, штат Айова!
Хлоя скорчилась в маленькой кабинке для переодевания, слушая, как Гибсон Уокер своим грубоватым, чувственным баритоном приказывает моделям потягиваться и скользить. Точно так же он приказывал и ей.
О, Боже. Она прижала ладони к щекам, словно пытаясь стереть с них румянец. Тщетно.
Все ее тело пылало. Горело изнутри. Если так называемые «приливы» похожи на это, ей не хотелось бы дожить до климакса.
Впрочем, она и не доживет. Потому что умрет со стыда.
Хлоя оделась, дыша, словно загнанная лошадь. Ее руки так сильно дрожали, что пуговицы на платье она застегнула с большим трудом. Она сунула ноги в босоножки и поняла, что вряд ли сумеет завязать ремешки. Ее помада смазалась, но Хлоя и не пыталась ее подновить.
Наконец она была готова. Одета. Защищена. И совершенно не способна покинуть эту кабинку.
Она не сможет вернуться в студию. Ни за что на свете не осмелится снова предстать перед Гибсоном Уокером.
Хлоя чувствовала себя униженной.
А он разозлился.
Но из-за чего он злится? Ведь это ей пришлось раздеваться, а не ему!
О чем она только думала? По-видимому, ни о чем. Если бы Хлоя задумалась хоть на секунду, то поняла бы, что фотографу такого калибра, как Гибсон Уокер, вовсе не к чему снимать тупую, неуклюжую деревенщину из Айовы!
Но в тот момент, когда его приказ звенел у нее в ушах, Хлоя вспомнила слова Джины о том, что Гибсон может попросить ее позировать, когда он будет устанавливать свет. Она просто не так поняла!
Чертово недоразумение.
Хлоя хихикнула.
Смешного было мало. Ее обида, испытанные ею чувства унижения и стыда были слишком сильными. Но, честно говоря, она видела в этом и забавную сторону.
Что бы сказал Дэйв?
Естественно, он ничего не узнает, потому что Хлоя никогда и ни за что ему этого не расскажет! Дэйв Шелтон, ее жених, и без того был полон сомнений насчет ее летней работы в «столице разврата». Он так до сих пор и не понял, зачем ей вообще понадобилось ехать в Нью-Йорк.
– Нью-Йорк? Ты хочешь в Нью-Йорк? Что ты там забыла? – не однажды спрашивал он ее.
– Это чудесный, прекраснейший город. В нем так много интересного. Я всего лишь хочу там побывать. Ничего плохого со мной не случится, – убеждала его Хлоя.
Ничего особенного и не случилось, но все же ему незачем знать, как она разгуливала перед своим работодателем, в чем мать родила!
Но он и не узнает.
Если только Гибсон Уокер ему не скажет.
Не скажет ведь?!
От этой мысли Хлою снова бросило в жар. Только бы не сказал!
– Целуемся, дамочки. Округляем губки, – услышала она.
Хлоя спрятала лицо в ладони, вспомнив, как глядела на него, чмокая губами. Святые небеса! Лучше бы она умерла.
И, наконец, Гибсон произнес:
– Ладно, это все. Большое спасибо. По-моему, мы отлично поработали.
Модели начали оживленно переговариваться, причем рыжая девица с забавным акцентом тараторила громче всех. Только и слышно было: «Гибзон то» да «Гибзон это». А Гибсон ей отвечал, грубовато и совершенно равнодушно, как будто ему каждый день приходилось иметь дело с голыми красавицами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39