— Я этого не говорила.
— Да, — согласился он, — но все ваше поведение говорит об этом. Может, вы думаете, что я вас похитил? Когда мы приедем в отель, вы сможете поговорить с Хардингом по телефону.
Телефон, облегченно подумала Доминик. Конечно! Почему она сразу не сообразила?
Винсенте Сантос продолжал иронически рассматривать ее.
— Вы красивая женщина, мисс Мэллори, но, к сожалению, я должен сообщить вам, что был знаком со многими красивыми женщинами и мой опыт подсказывает мне, что мне не нужно их похищать, чтобы они мне повиновались!
Никогда еще Доминик не испытывала такого смущения. Каким облегчением было увидеть, что уже показался город! Но она не была готова увидеть нищету и убогость этих жилищ, которые можно было назвать только лачугами. Их обитатели выглядели немногим лучше с их худыми угловатыми телами и грязными лицами. Он, видимо, почувствовал, как ее ужаснуло это зрелище, потому что сказал:
— Где есть очень богатые, есть и очень бедные. Вы — как все, мисс Мэллори. Вы хотите видеть только то, что ожидаете увидеть. Доминик посмотрела на него.
— А как вы смотрите на это, мистер Сантос? Или, может быть, вы и вовсе не смотрите?
Лицо Винсенте Сантоса потемнело.
— О, я вижу это, мисс Мэллори! Доминик взглянула на него. В его голосе слышалась горечь, резко контрастировавшая с беззаботной иронией, звучавшей в его словах совсем недавно. Он сказал:
— Вы, возможно, вообразили, что я в жизни знал только мое нынешнее преуспевание? Доминик закусила губу.
— Я об этом не думала, мистер Сантос.
— Тогда, возможно, вам следует думать, прежде чем говорить, — отозвался он несколько скованно, и Доминик не могла понять, какую искру она зажгла, сама того не заметив.
Рио-де-Жанейро был невероятно красив. Даже Венеция, где она побывала когда-то с отцом, не обладала столь индивидуальной архитектурой, которой изобиловал Рио. А может быть, это мрачно нависающие бастионы Серры придавали такое величие зрелищу, которое иначе было бы просто современным. Улицы были переполнены людьми и машинами, и шум стоял оглушительный. Преобладала молодежь, одетая непринужденно, в пляжные костюмы. Девушки в бикини и молодые люди с бронзовыми от загара телами напоминали жрецов и жриц, совершающих обряды у храма бога Солнца. Доминик увидела и старых вдов, одетых во все черное, так что они своею мрачностью напоминали старых ворон среди райских птиц. Кругом было множество ребятишек, грязных оборвышей, но таких темненьких и красивых, что глаз не оторвешь. Она видела храмы и музеи, и высокие небоскребы на улицах, усаженных деревьями и вымощенных черно-белой мозаикой.
Отель, к которому подъехал Винсенте Сантос, располагался на тихой боковой улочке, отходившей от одного, из проспектов в центре города. Отель был высокий и красивый, из серого камня, очень солидный в отличие от бетонных зданий, выходящих на берег в Копакабане. У него было какое-то странное, старомодное очарование, не вязавшееся с почти вызывающим модерном соседних зданий. Но, несмотря на внешний вид, внутри он был совершенно современным, с лифтами и паласами по всему полу. Доминик предстояло узнать, что бразильцы считают застланный ковровым покрытием пол чрезвычайно модным, несмотря на то, что из-за него в спальнях царит почти невыносимая жара.
Машина была оставлена на стоянке, и они вошли в отель. Винсенте Сантос прошел вперед переговорить с администратором. Судя по тому почтению, которое он встретил, Доминик заключила, что он желанный посетитель, и она задержалась у дверей, не желая вмешиваться. Тут он повернулся, сказав:
— Ваша комната готова. Думаю, вы устали и хотели бы принять душ и переодеться перед обедом. Его подают в ресторане, начиная с половины восьмого. Хардинг уже звонил, справляясь о вашем приезде, и, надо думать, позвонит еще раз. Полагаю, это все…
Доминик сплела пальцы. Почему-то теперь, когда он, кажется, считал свою миссию законченной, ей не хотелось его отпускать. Может, дело в том, что все было таким непривычным и ее преследовало ощущение полного одиночества, но она колебалась, жалея, что они не могут сразу же отправиться в Бела-Виста.
Винсенте Сантос направился к двери. Он двигался с кошачьей грацией тигра, мускулы на его спине плавно перекатывались под тонким шелком костюма. И Доминик вдруг поняла, что, как и его двойник в мире животных, он может быть опасен. Она не знала, откуда взялась эта мысль. Несомненно, в том, как он с ней обращался, ничто не говорило о мужчине, ищущем жертву. Но все же он несколько минут смотрел на нее в баре аэропорта, когда должен был прекрасно знать, кто она такая. Вспомнив об этом, она вздрогнула. Дойдя до дверей, он обернулся к ней.
— Вы удовлетворены? — любезно спросил он.
— Конечно, — поспешила заверить его Доминик. Каковы бы ни были ее чувства, она не намерена была показать ему свою неуверенность.
— Это хорошо. Я зайду за вами в десять утра. Доброй ночи, мисс Мэллори.
— До… доброй ночи, мистер Сантос. Доминик увидела, что посыльный берет дорожную сумку, которую Винсенте Сантос поставил рядом с ней. А тот тем временем, отрывисто кивнув ей, исчез за вращающимися дверями.
— Сюда, сеньорита, — сказал посыльный по-английски с очень заметным акцентом, и Доминик вспомнила, что Винсенте Сантос говорит почти без акцента. Потом, слабо улыбнувшись посыльному, она пошла следом за ним к лифтам.
Ее комната была роскошной и просторной, с многочисленными окнами, выходившими на город. Отсюда ей не видны были фавеллы, и, несмотря на отдаленный шум уличного движения, обстановка казалась спокойной. Лениво жужжал вентилятор, создавая прохладный поток воздуха, а вода в душе была тепловатой.
Приняв душ, она легла, глядя на телефон, страстно желая, чтобы он зазвонил. Может быть, если она услышит голос Джона, исчезнет чувство беспокойства, овладевшее ею?
Глава 2
Доминик, видимо, заснула, потому что открыла глаза, услышав телефонный звонок; в комнате было темно, не считая отсвета уличных фонарей. Вздрогнув, она привстала и включила ночник. В его свете стал виден кремовый телефонный аппарат у кровати. Протягивая руку за трубкой, она взглянула на часы. Четверть девятого! Не может быть! В трубку она сказала:
— Алло, это Доминик Мэллори.
— Доминик! Это ты? Ох, слава Богу! — В голосе Джона слышалось одновременно облегчение и беспокойство. — Как ты, любимая? Извини, что подвел тебя в аэропорту. Сантос тебе объяснил?
— Да, конечно, Джон. — Доминик села поудобнее. — Ах, как чудесно слышать твой голос — после стольких месяцев! У меня все в порядке. Отель очень комфортабельный.
— Хорошо, хорошо. Ты уже обедала?
— По правде говоря, нет. Я, должно быть, заснула, — со смехом воскликнула Доминик. — Но сейчас я просто умираю от голода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44