Она презирала женщин, которые носили меховые пальто. Ее передергивало, когда она думала о соболиной шубе, которую Джулиан подарил матери. Чем виноваты были эти гуси? Как могла Сара продавать свои одеяла?
– Твоя мать знает об этом?
– О чем?
– Об убийстве гусей?
– Ну конечно. Она же здесь выросла.
– Я просто не могу поверить. Просто не могу.
Сноу чувствовала, что ей сейчас станет плохо. По сравнению с другими взрослыми, даже с ее мамой, Сара была лучшим человеком в мире. И вот какой она оказалась: продает вещи, для производства которых нужно убивать прекрасных птиц! Пара гусей прохаживалась рядом с ботинками Майка, на которых Сноу заметила красно-коричневые пятна.
– Это кровь? На твоих ботинках? – спросила она.
– Да, – ответил он, посмотрев вниз.
– Бегите!
Она стала размахивать руками, гоня птиц по тропинке до края бухты, куда вливался стремительный поток. Они бежали вперед, оглядываясь на нее так, будто она была сумасшедшей женщиной с топором, но повернули обратно, как только добежали до воды. Сноу остановилась, глядя, как они бегут обратно к Майку.
– Они не могут летать, – объяснил он. – У них подрезаны крылья.
– Как жестоко! Я не могу поверить, что они умирают из-за пуха. Из-за стеганых одеял.
– Мы убиваем их, чтобы питаться. Дед и тетя голодали бы, если бы мы не продавали гусей.
– Конечно, никто не должен голодать, – сказала Сьюзан с достоинством. Ее нижняя губа задрожала, когда она посмотрела на гусей. – Но одеяла!
– Когда я был маленьким, мама говорила, что гуси любят, когда их ощипывают. Я представлял себе эту процедуру, как расчесывание… но это не так.
– Когда ты это понял?
– Когда приехал сюда, – ответил Майк.
Она почувствовала вдруг жалость к нему. Как, должно быть, ужасно было узнать такое. Теперь он был в ловушке на этом острове, заботясь о своем скупом, старом дедушке и убивая гусей. Глядя на Сьюзан, он понимал, какие чувства она испытывает, однако продолжил:
– Однажды дедушка дал мне топор и объяснил, что делать. Но если бы нам не были нужны деньги, я бы никогда не стал убивать гусей.
– Останови смерть, – сказала Сьюзан. – Надо придерживаться своих принципов.
Майк пожал плечами. Он хотел рассмеяться, но сдержался:
– Я это и делаю – сохраняю жизнь ферме.
Он был похож на свою мать. У него были такие же красивые глаза, глубокие и печальные. Он словно чего-то ждал, и Сьюзан казалось, что она может проникнуть в его душу. Такое же ожидание жило на лице Сары, и это объединяло ее с сыном. Больше всего на свете Сьюзан хотела, чтобы они были вместе.
– Ты больше не должен убивать гусей, – сказала она мягко.
– Что?
Солнце играло в ее глазах, и, глядя на него, она улыбнулась. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала тепло его тела. По спине пробежала дрожь, и она захотела задержать эти мгновения.
– Ты можешь уехать с нами в субботу. В самолете есть место.
Майк усмехнулся и облизал губы. Сьюзан видела, что он нервничает, но ей было интересно, о чем он думает.
– Я не могу поехать с вами.
– Почему? – спросила она.
– Потому что я нужен здесь…
Корзина выскользнула у него из рук. И перья начали летать вокруг них, как вьюга, прилипая ко всему, что встретится на пути.
– Извини, – прошептал Майк, не отводя от нее глаз.
– За что? – прошептала она в ответ.
Ее близость мешала ему говорить.
– За то, что перья запутались в твоих волосах.
– Прощаю…
Они молча стояли, пока не услышали звонок тетушки Бэсс, звавший на праздничный обед.
Главным блюдом был гусь, запеченный до золотой корочки. Сара начинила яблоки, как делала ее мать, а Уилл приготовил картофельное пюре. Бэсс сварила репу и начинила гусиной печенью.
– Не очень ли это шикарно? – спросил Джордж, хмурясь.
Он был недоволен свечами, которые Бэсс привезла с собой из Провиданса.
– Праздник же, Джордж, – сказала Бэсс.
– Я не люблю свечи. А что мы будем есть?
– Паломники ели при свечах, – заметила Сьюзан.
– У паломников электричества не было, а у нас есть, – ответил Джордж. – Есть за что быть благодарным.
– Я думаю, это романтично, – сказала девочка, и Сара заметила, как Майк покраснел.
– Лучше разрежь гуся, Джордж, – позвала Бэсс.
– Давай предоставим эту честь гостю.
– Спасибо, – сказал Уилл, когда Джордж вручил ему нож.
Каждый облачился в свою лучшую одежду. Сьюзан надела короткий джемпер, Уилл – мягкие серые вельветовые брюки и голубой свитер. Тетушка Бэсс была все в том же голубом платье с жемчужинами, Майк надел брюки цвета хаки и голубую оксфордскую рубашку, а Сара была одета в длинное зеленое вельветовое платье.
Ее отец надел брюки и белую рубашку, которая пожелтела от времени, но была жестко накрахмалена. Сара понимала, что он не носил ее уже очень давно, и была тронута его стараниями. Наверное, последний раз эту рубашку гладила ее мать. Сара наблюдала, как он суетится на кухне, подбрасывая поленья в огонь.
– Проклятие! – вскрикнул он, когда обжег руку.
– Иди сюда, – сказала Сара, ведя его к раковине и открывая кран.
Потекла ледяная вода, и она подставила руку отца под струю.
– Не вижу никакого смысла в этих дурацких свечах, – проворчал он.
– Пап, сейчас только три часа. Если это порадует тетю Бэсс, почему бы их не оставить?
– Она просто хочет показать, что привыкла жить шикарно там, в Провидансе, с этим старым… как его там.
– Дядя Артур.
– Наготовить столько этих начиненных реп! Можешь представить, как они их сервировали в клубе? Они соревновались, кто сохранит их до Рождества. Это сводит меня с ума. Задуй эти свечи, Сара, хорошо?
– Мама любила свет от свечей.
Она все еще держала его руку под краном, чувствуя силу и напряженность его мышц, и вдруг они ослабли при упоминании матери – злость ушла.
– Да, любила, – сказал он.
– Особенно в праздники, – продолжала Сара. – Мы всегда зажигали свечи на День благодарения и Рождество, помнишь? Красивые и толстые, совсем как эти.
– И они обязательно были белыми. Корабли и свечи, как она говорила, должны быть белыми. Я скучаю по ней каждый день.
– Знаю, папа.
Джордж опять напрягся и взглянул в глаза дочери, словно хотел уличить ее во лжи. Когда она была подростком и иногда приходила поздно с танцев на большой земле, отец так же смотрел ей в глаза, будто в них видел отражение мальчиков, которых она целовала, и пива, которое пила.
– Как твоя болезнь? – спросил он.
– Все в норме.
– Что это значит? Болезнь не может быть в норме. Ты здорова или нет?
– Папа, медицина шагнула вперед, с тех пор как умерла мама.
Она выключила воду, но все еще держала его руку над раковиной. Пытаясь убедить его, что с ней все в порядке, Сара не понимала, почему ее сердце бьется как бешеное. В это время Уилл разрезал гуся, а Сьюзан настаивала на том, чтобы Майк взял кусочек, понравившийся ему, но он смотрел мимо нее на свою мать и внимательно слушал их разговор с дедом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69