— Кейд…
— Я хочу, чтобы ты был шафером у меня на свадьбе. Мы с Джесси решили пожениться.
Джесси Клейтон была стажером в «Харизме». Недавно все они с удивлением узнали, что она — дочь тети Финалы, которую та была вынуждена отдать на удочерение двадцать три года назад. Пока Джесси в этом не призналась, Кейд подвергал сомнению ее лояльность и подозревал, что она ворует информацию для другого журнала.
— Я польщен, Кейд. На правах шафера я устрою тебе мальчишник.
— Я за. Но никаких голых женщин. Меня не интересует никто, кроме моей невесты.
— А всех остальных? Кейд наклонился вперед.
— Хочешь, поговорим о ней?
О ней. Речь явно шла не о Джесси.
— Ты хочешь дать мне совет? В прошлом месяце ты просил меня дать совет тебе.
Кейд фыркнул.
— Некоторые твои советы были весьма недурны.
— Я посоветовал тебе жениться.
— Хорошо, тогда и я посоветую тебе то же самое. Я боролся с половодьем чувств и пытался не потонуть в море любви. Похоже, с тобой происходит то же самое. Не противься, парень. Тони спокойно. Тебе понравится.
Любовь? Никакой любви. Он просто провел несколько часов с женщиной. Страсть? Да.
— Не могу.
— Почему?
— Она… — Черт возьми. В этом он не может признаться даже Кейду. — Единственное, что меня волнует, — проблемы ИХЭ. А у ИХЭ большие проблемы с января, когда Патрик толкнул свою легендарную речь.
Кейд покачал головой.
— Врешь, приятель. Захочешь поговорить, свистни. И посмотри, свободен ли ты на следующий уикенд. Отец Джесси пригласил нас к себе, в штат Колорадо. Я хотел бы, чтобы ты поехал с нами.
Лайам посмотрел на свой стол, заваленный бумагами. Бросать все это и ехать на уикенд в Колорадо было бы безумием. С другой стороны, может быть, если он уедет, то сумеет хоть на несколько часов забыть об Обри.
— Хорошо, я поеду.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Обри стояла перед столом отца, изображая спокойствие, которого она совсем не чувствовала. Зачем он ее вызвал?
Отец, казалось, не обращал на нее ни малейшего внимания, погруженный в чтение гранок. Вообще-то это была не его работа, но Мэтью любил проверять все за всеми, особенно за дочерью. Он проверял каждое решение, которое она принимала, отслеживал все распоряжения, которые она отдавала. Он говорил, что добрался наверх потому, что не гнушался грязной работой и вникал во все детали. Наконец она решилась подать голос:
— Ты меня вызывал?
Он отложил гранки в сторону, и она увидела газету, лежавшую под ними. Обри вздохнула с облегчением. Если он видел фотографию в светской хронике, то должен быть доволен. Она и Бак Парке сделали все точно, как он просил, и попали не только в газеты, но и в несколько глянцевых журналов.
Но она не увидела на лице отца одобрения.
— На обеде ты сидела рядом с Лайамом Эллиотом. Что ты узнала?
Она вздрогнула. Да, лицо Лайама было хорошо видно на многих фотографиях, но она надеялась, что отец его не заметит.
— Ээээ… ничего. Я была с Баком. Я разговаривала с ним, а не с Лайамом Эллиотом.
Она на самом деле искренне старалась игнорировать Лайама. Но ей это не удавалось. Она чувствовала каждое движение его тела. Ночной разговор окончательно свел ее с ума. Обри закусила губу и еще раз поклялась никогда больше не думать о нем.
Отец очень медленно поднял газету.
— Ты упустила свой шанс за ланчем. Ты могла исправить эту оплошность на балу. Сколько раз я должен тебе повторять? Никогда не упускай возможность выведать информацию у конкурента.
Обри почувствовала себя очень виноватой.
— Да, сэр, я понимаю. Но Лайам Эллиот сразу умолкает, как только речь заходит о холдинге. Его просто невозможно разговорить.
— Нет ничего невозможного, Обри. В холдинге что-то происходит.
Он вытащил лист бумаги из аккуратной стопки у него на столе.
— Сын Патрика, Майкл, последнее время несколько отошел от дел, потому что его жена лежала на химиотерапии и он все время проводил у нее в больнице. Второй сын Патрика, Дэниел, уступил место главного редактора «Снепа» своему младшему сыну. Внучка Эллиота, одна из близняшек, обручилась с рок-звездой, а ее бывший жених достался ее же сестре.
Мэтью бросил газету на стол.
— Это — только то, что можно найти в газетах. В «Издательском Холдинге Эллиот» идет какое-то брожение, и я хочу выяснить, что же там происходит. Выясни.
— Но я коммерческий директор, а не папарацци, — возразила Обри.
— Я дал тебе задание, Обри. Ты знаешь Лайама Эллиота. Так используй это.
Используй это.
— Я… я не думаю, что смогу тебе помочь.
— Я не просил, чтобы ты думала. Просто сделай это. — Своим тоном он ясно дал понять, что разговор окончен.
В моей семье и так достаточно проблем. Не хватало мне еще связаться с дочерью врага, — пронеслись в голове Обри слова Лайама.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Но она не собиралась обращаться к Лайаму. Она поговорит с их общими рекламодателями. Если в ИХЭ что-то не так, это наверняка кто-нибудь заметил.
Но все равно это грязно.
Ее отец вернулся к своим бумагам, а это означало, что он ее больше не задерживает. Обри пошла в свой кабинет. Бывали дни, когда она просто ненавидела свою работу. Это был именно такой день. Она открыла дверь кабинета и замерла от неожиданности. На ее столе в хрустальной вазе стоял огромный букет цветов.
Розы и азиатские лилии нежнейшего бледно-розового цвета благоухали на весь кабинет. Кто их прислал? Она никогда ни от кого не получала цветов, не считая дежурного букета ко дню рождения от отца. Она подбежала к столу и перевела дух, прежде чем открыть запечатанный конвертик, лежавший в цветах.
«Их цвет напомнил мне твое платье, а аромат — тебя. Еще раз спасибо за картину. Л.».
Лайам. На балу она была в платье из бледно-розового шелка, расшитого стразами. Он это помнил. Она приложила руку к колотящемуся сердцу, потом достала из сумочки визитницу, вытряхнула все ее содержимое на стол и нашла карточку Л а йама, которую он дал ей в баре. Почерк был тот же. Он написал это сам, а не продиктовал по телефону цветочнику. Это было очень важно, хотя она и не знала, почему.
Только не впадай в романтику, Обри.
И что теперь? Поблагодарить его по электронной почте? Она не смела писать отсюда, где все поступающие и исходящие были доступны любому, но могла сделать это с домашнего компьютера. Послать ему вежливую, но холодную открытку? Или лучше позвонить? Опять-таки не отсюда.
Не придя ни к какому решению, Обри сунула обе визитки в сумочку и попыталась прогнать с лица улыбку.
Зачем он себя мучает? Надо сделать так, как она сказала. Выкинуть трусики и попытаться уснуть.
Но Лайам не выкинул их. Он лежал в кровати, перебирая пальцами черный атлас.
Он лег рано в надежде отоспаться, но теперь вертелся с боку на бок, вдыхая ее запах, исходивший от шелка. Потом бросил трусики на ночной столик, включил свет и приготовился провести еще одну ночь, глядя в потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27