Днем он прятался от Кейда, успокаивал клиентов и пытался сгладить конфликты между родственниками. Вечером шел домой к Обри. Там заботы покидали его. Они готовили обед. Занимались любовью. И разговаривали. О чем угодно.
Он не мог уехать в Колорадо, не попрощавшись. Надеясь, что Обри не рассердится на столь ранний звонок, Лайам набрал ее номер.
— Алло… — Голос у нее был хрипловатый со сна. Одного этого слова хватило, чтобы искры побежали по его венам.
— Я звоню попрощаться перед отъездом.
Он понял, что не хочет уезжать. Это открытие удивило его. Ему всегда нравилось путешествовать, но работа в холдинге не давала возможности. В другое время он с удовольствием посмотрел бы Колорадо, сбежав хоть ненадолго от работы… Лайам любил Кейда как брата и был рад, что его друг нашел Джесси, но он не в силах был сейчас смотреть на их счастье, понимая, что для него и Обри это недоступно.
— Лайам?
— Я здесь.
Он будет скучать по ней, он это понял. По ее дерзким шуткам, по голосу, который в одну секунду прогонял все его заботы, по телу, сексуальному, как грех, по губам. Он хотел сказать ей это, но осекся. Это против правил. Нельзя говорить о будущем. Все, на что они имели право, — «здесь и теперь».
— Я позвоню тебе из Колорадо, если будет возможность. Если нет, позвоню, когда вернусь. Ты помнишь, что мы договорились на воскресенье?
— Да. Лайам, я… я буду скучать без тебя по ночам. Его сердце на секунду замерло.
— Я тоже.
— Повеселись там как следует.
— Я постараюсь.
Он постарается. Потому что друг и семья будут ждать от него этого. А он всегда делал то, чего ждала от него семья.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Признайся, ты просто не в состоянии провести двадцать четыре часа, не поговорив с Обри. Лайаму хотелось рассказать ей все, что он увидел на ранчо Трэвиса Клейтона. Никогда раньше он не бывал в таких местах. И чувствовал себя как маленький ребенок. Никак не мог привыкнуть ни к отсутствию смога, ни к тишине.
При первой же возможности Лайам сбежал от компании, собравшейся на ранчо «Сильвер мун» в большом двухэтажном бревенчатом доме, нашел уединенное место и набрал номер Обри. Она ответила после первого же гудка, и его сердце привычно замерло при звуке ее голоса.
— Ты просто не можешь себе представить, что это за место, — выпалил он без предисловий. — Здесь на целые мили не видно ни одного здания и потрясающие горы.
— И ты тоже здравствуй, — рассмеялась Обри в трубку. — Ты никогда не был на Западе?
— Если не считать пары деловых поездок в Лос-Анджелес и Даллас, нет. Я будто попал в вестерн. Дядя Шейн…
— Дядя Шейн? — переспросила Обри. Шейн, хотя и был всего несколькими годами старше Лай-ама, был его дядей и главным редактором «Базз». — Вы поехали всей семьей?
Семья. Семья, которой он не мог ее представить. Эта мысль разом испортила ему настроение.
— Не совсем. Скорее можно сказать, что мы поехали всей редакцией «Харизмы». Кроме Кейда и Джесси, здесь тетя Финола — родная мать Джесси, бабушка Мэв, моя кузина Скарлет и ее жених Джон Харлан.
— Джон Харлан из рекламного агентства «Сас-кинд, Энгль и Харлан?» — спросила Обри.
— Ты его знаешь?
— Да. Мы с ними работали.
Лайам ощутил знакомое покалывание в затылке.
Плохой знак. Но он прогнал дурные предчувствия — Джон не может ничего знать о них с Обри.
— Завтра помолвка. Трэвис, отец Джесси, говорит, что собираются приехать гости чуть ли не со всего штата. Горячий будет денек.
Она засмеялась.
— Береги себя. Я хочу, чтобы в воскресенье вечером ты был в форме, потому что я кое-что купила к твоему возвращению. Тебе понравится.
Он вспомнил ее последнюю покупку, демонстрация которой закончилась настолько бурно, что они оба опоздали на работу с обеденного перерыва.
— Не могу дождаться.
Это была правда. Как ей это удавалось? Как голос по телефону мог вызвать такое желание и тоску?
— Что на тебе надето?
— Немного пены. Я сижу в ванне. Кровь зашумела у него в ушах.
— Ты развратная девчонка. Она захихикала.
— Тебе это нравится. Я прямо-таки вижу твою довольную улыбку.
Как она смогла так хорошо изучить его за какие-нибудь три недели? Он пробовал стереть с лица счастливую гримасу, но ему не удалось.
— Разве мужчина может не улыбаться, когда ведет непристойные разговоры с обнаженной сексуальной женщиной?
Звук шагов заставил его обернуться. В нескольких шагах от него, освещенный только лунным светом, стоял Кейд.
— Я должен идти. Спокойной ночи. — Лайам дал отбой, даже не дождавшись ответа Обри.
— Я-то думаю, куда ты делся. А ты, оказывается, захотел полюбезничать со своей дамой.
Лайам не знал, что именно слышал Кейд, но отпираться было бессмысленно. Он быстро промотал в голове весь разговор, пытаясь вспомнить, называл ли он Обри по имени. Вроде бы нет.
— Я что-то пропустил?
— Трэвис собрался откупоривать шампанское, которое ты привез. Все еще не хочешь мне сказать, кто она?
— Зачем тебе? Ты все равно ее не знаешь. — Лайам развернулся и пошел к дому.
Вот и все. Все бумаги по «Издательскому Холдингу Эллиот» уничтожены, электронная версия стерта. Обри выключила компьютер. Пусть Мэтью Холт ищет кого-то другого для этой грязной работы.
— Что ты делаешь в офисе в уикенд?
Обри подняла голову и увидела отца, стоявшего в дверях. У нее внезапно пересохло во рту.
— Ничего особенного. Я часто работаю по выходным.
— Ты каждый день убегаешь ровно в пять, так что я думал, тебе есть чем заняться.
Обри вздрогнула. Очевидно, ей не удавалось исчезать и возвращаться так незаметно, как она надеялась.
— Я решила добавить к своему расписанию вечернюю разминку.
Как легко ложь слетела с ее языка. Слишком легко для человека, который никогда прежде никого не обманывал. Хотя это правда — у нее теперь действительно была ежевечерняя разминка. С Лайамом.
Она приложила все усилия, чтобы дышать ровно и не покраснеть.
— Ты каждый день выходила на ланч. С кем встречалась?
Теперь она наверняка покраснела. От гнева. Какое он имел право контролировать ее личное время?
— С подругами. Я так много работала в последнее время, что совсем потеряла связь с моими друзьями из колледжа.
Еще одна ложь…
— Позаботься, чтобы твое воссоединение с друзьями детства не отражалось на работе.
— Да, сэр. Обещаю. — Она едва удержалась, чтобы не вскочить и не вытянуться в струнку.
Он вышел так же неожиданно, как и появился, даже не снизойдя до банального «до свидания». Обри вздохнула. Некоторые вещи никогда не изменятся.
Мэтью Холт никогда не здоровался.
Никогда не прощался.
Никогда не говорил, что любит ее.
Она готова отказаться от первого и от второго, но ей хотелось бы хоть однажды услышать от своего отца, что он любит ее.
— Прекрасная вечеринка, Трэвис, — сказал Лайам, принимая большой бокал пива из рук отца Джесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27