А он! Больше думает о том, как бы поймать и освежевать кролика, чем о том, чтобы удовлетворить ее в постели.
– Кажется, раньше он знал, как это сделать, – загадочно проронил Дюк. – Ты говорила, что Сол хороший парень и сильный. Весь в мать, а?
Сара сипло рассмеялась.
– Совсем не похож. Я не могла найти сходства, как ни пыталась. Почему бы тебе не сходить на ферму и не убедиться самому?
– Завтра. С меня хватило дороги от Камборна. Мне надо помыться, принести тебе дров, чтобы ты приготовила что-нибудь горячее и вкусное, а потом мы еще побеседуем и я покажу, что привез для моей дорогой старой матушки.
Он притянул Сару к себе и чмокнул в щеку. На ее глаза навернулись слезы от любви к сыну. Она кивнула.
– Договорились. Приводи себя в порядок. Багаж снеси в комнату Сарна, она с задней стороны дома. Вымыться можешь у колонки и принеси мне ведро воды.
– Иду.
Когда они поужинали жарким из кролика и жирным пирогом, Дюк, достав из кармана флягу с виски, налил в чашки по солидной порции. Потом принес узел из толстой материи, который распирало от африканских сокровищ. Развязав узел, он высыпал на стол содержимое, и Сара охнула от изумления. Там были кольца, браслеты, ожерелья, цепи вперемешку с самородками и африканскими амулетами. Все это сверкало в отблесках пламени горящих в очаге дров.
– И что это все такое? – наконец спросила она.
– Богатство, ма. Здесь целое состояние и еще кое-что есть в моем большом чемодане. Завтра, еще даже не заходя на ферму, я пойду в банк, в Пензанс. Людей убивали даже за такую малость, как самый крохотный грязный самородок, который ты видишь перед собой.
– Ну что ж. – Сара тяжело поднялась и села на грубо сколоченную скамью. – Спина не держит, не могу сидеть прямо.
Рассмеявшись, Дюк опять завязал в узел свои сокровища.
– Сможешь, мамаша, сможешь. Ты будешь настоящей леди, когда я добьюсь своего. Новые платья, красивые украшения, которыми не побрезгуют и герцогини, и большой хороший дом, где ты будешь жить.
– Еще чего! – запротестовала она горячо. – Ну, колечко-другое – это еще куда ни шло, да хороший курятник, да попоны для моего старого осла и для Эбони. Но из леса я не уеду. Не для моего это возраста. Немного еды, тепло – все, что мне теперь надо.
– И даже не хочешь коляску и лошадь, чтобы выезжать? – лукаво спросил Дюк. – Просто для того, чтобы подразнить этих гордецов Куртни?
Сара задумалась, и легкая улыбка появилась на сморщенных губах. На секунду жесткие, высохшие черты ее лица смягчились.
– Поглядим, – сказала она, помолчав, – мне надо об этом подумать немного. Ты делай свои дела, а я пока буду думать.
Но Дюк уже знал, что выиграл, и с теплотой смотрел на мать. Под его суровой внешностью искателя приключений таилась глубокая привязанность к тем, кого он любил.
Стоя у окна в холле поместья Фернгейт, Арабелла с интересом и легким волнением наблюдала за высокой фигурой Дюка Дарка, шагавшего через луг к ферме. На ней было платье светло-зеленого цвета, оттеняющее светлые волосы и ясные глаза, которые отражали небо, море и солнце.
Ей вдруг ужасно захотелось быть там, на диком склоне, где мороз посеребрил бурые папоротники. Высокий воротник модного платья душил ее. Уже несколько недель Арабеллу не покидало чувство, что она пленница в этом огромном доме, где все подавлено мрачным состоянием души ее отчима. Его лихорадочные попытки выселить из Оулесвика Леону Дарк пока терпели поражение. В результате вся семья страдала от его дурного настроения. Роджер почти забросил работу в Пензансе, не принимал участия в делах компаньонов, поэтому домашние не могли отдохнуть от его тирании даже днем – он все время находился рядом.
Кларисса, потеряв надежду на светский образ жизни, впала в раздражительное состояние от непрерывных требований мужа экономить на всем, пока дела не поправятся, – имелось в виду, что это настанет тогда, когда он вернет ферму и рудник, особенно рудник, в свое владение. Но Клариссу не устраивала такая жизнь. Поэтому она постоянно пребывала в депрессии, страдала мигренью, и дети боялись ее несправедливого гнева. К тому же Роджер нарушил обещание избавиться от миссис Пуллен, заявив, что жена должна быть терпеливой и ждать, когда появятся деньги, чтобы нанять новую прислугу.
Все было мрачным и скучным в этот день для Арабеллы, все, кроме дикой природы вдали за Фернгейтом: извилистых тропинок, холмов и долин, простирающихся по ту сторону от далекой вершины Карн-Игл, где гигантские камни стояли, накренясь, или падали в том месте, где находилось доисторическое поселение. Оулесвик был серой точкой на далеком склоне, но Арабелле хотелось побывать в тех запрещенных отчимом местах. Она знала все о страшном месте – «Дыре мертвеца» – в дальнем конце леса, где ядовитые змеи и стволы старых шахт прятались под разросшейся травой. Но змеи опасны только летом, когда лежат свернувшись на камнях или прячутся в траве. Она ненавидела наложенные на нее ограничения и теперь с завистью наблюдала за самоуверенной походкой человека, фигура которого уменьшалась по мере его продвижения к ферме. Не отдавая отчета в своих действиях, она как бы в знак протеста Дернула гребень, удерживавший на затылке светлые волосы, и в этот момент услышала твердую поступь. Голос Роджера заставил ее вздрогнуть. Роджер настороженно смотрел на Арабеллу проницательным взглядом.
– Арабелла, о чем ты задумалась? Ты замерзнешь здесь. Куда ты смотришь?
И, не дожидаясь ответа, он проследил направление ее взгляда. Несмотря на намерение держаться спокойно со своей падчерицей, которой втайне восхищался, Роджер мгновенно рассердился, увидев Дюка. Итак, этот мошенник вернулся, будь он проклят! Роджер коснулся округлого плеча девушки, почувствовав его тепло сквозь материю.
– Пойдем отсюда, здесь нет ничего интересного.
Она стряхнула его руку.
– Нет, есть. Этот человек, кто он? Он выглядит... как-то отличается от всех.
– Ты не права. Это один из Дарков, такой же бесчестный, как они все. И я не хочу, чтобы ты встречалась с ними. Особенно с этим. Ты прекрасно знаешь, что они враги нашей семьи. Этого должно быть для тебя достаточно.
Арабелла подняла на Роджера свои ясные глаза, и что-то в этом взгляде не только задело, но и глубоко обеспокоило его.
– Не понимаю, почему мы должны иметь врагов, – сказала она с оттенком сочувствия, – ведь злость на этих людей не поможет вернуть тебе Оулесвик или рудник, не так ли? Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы мы поддерживали хорошие отношения с людьми.
Роджер внезапно рассердился.
– Не твое дело давать мне советы! Ты еще ребенок, и в моем собственном доме я требую повиновения, ты поняла?
Щеки Арабеллы запылали.
– Я уже не ребенок. И ты не... – Она оборвала фразу и прикрыла рот рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Кажется, раньше он знал, как это сделать, – загадочно проронил Дюк. – Ты говорила, что Сол хороший парень и сильный. Весь в мать, а?
Сара сипло рассмеялась.
– Совсем не похож. Я не могла найти сходства, как ни пыталась. Почему бы тебе не сходить на ферму и не убедиться самому?
– Завтра. С меня хватило дороги от Камборна. Мне надо помыться, принести тебе дров, чтобы ты приготовила что-нибудь горячее и вкусное, а потом мы еще побеседуем и я покажу, что привез для моей дорогой старой матушки.
Он притянул Сару к себе и чмокнул в щеку. На ее глаза навернулись слезы от любви к сыну. Она кивнула.
– Договорились. Приводи себя в порядок. Багаж снеси в комнату Сарна, она с задней стороны дома. Вымыться можешь у колонки и принеси мне ведро воды.
– Иду.
Когда они поужинали жарким из кролика и жирным пирогом, Дюк, достав из кармана флягу с виски, налил в чашки по солидной порции. Потом принес узел из толстой материи, который распирало от африканских сокровищ. Развязав узел, он высыпал на стол содержимое, и Сара охнула от изумления. Там были кольца, браслеты, ожерелья, цепи вперемешку с самородками и африканскими амулетами. Все это сверкало в отблесках пламени горящих в очаге дров.
– И что это все такое? – наконец спросила она.
– Богатство, ма. Здесь целое состояние и еще кое-что есть в моем большом чемодане. Завтра, еще даже не заходя на ферму, я пойду в банк, в Пензанс. Людей убивали даже за такую малость, как самый крохотный грязный самородок, который ты видишь перед собой.
– Ну что ж. – Сара тяжело поднялась и села на грубо сколоченную скамью. – Спина не держит, не могу сидеть прямо.
Рассмеявшись, Дюк опять завязал в узел свои сокровища.
– Сможешь, мамаша, сможешь. Ты будешь настоящей леди, когда я добьюсь своего. Новые платья, красивые украшения, которыми не побрезгуют и герцогини, и большой хороший дом, где ты будешь жить.
– Еще чего! – запротестовала она горячо. – Ну, колечко-другое – это еще куда ни шло, да хороший курятник, да попоны для моего старого осла и для Эбони. Но из леса я не уеду. Не для моего это возраста. Немного еды, тепло – все, что мне теперь надо.
– И даже не хочешь коляску и лошадь, чтобы выезжать? – лукаво спросил Дюк. – Просто для того, чтобы подразнить этих гордецов Куртни?
Сара задумалась, и легкая улыбка появилась на сморщенных губах. На секунду жесткие, высохшие черты ее лица смягчились.
– Поглядим, – сказала она, помолчав, – мне надо об этом подумать немного. Ты делай свои дела, а я пока буду думать.
Но Дюк уже знал, что выиграл, и с теплотой смотрел на мать. Под его суровой внешностью искателя приключений таилась глубокая привязанность к тем, кого он любил.
Стоя у окна в холле поместья Фернгейт, Арабелла с интересом и легким волнением наблюдала за высокой фигурой Дюка Дарка, шагавшего через луг к ферме. На ней было платье светло-зеленого цвета, оттеняющее светлые волосы и ясные глаза, которые отражали небо, море и солнце.
Ей вдруг ужасно захотелось быть там, на диком склоне, где мороз посеребрил бурые папоротники. Высокий воротник модного платья душил ее. Уже несколько недель Арабеллу не покидало чувство, что она пленница в этом огромном доме, где все подавлено мрачным состоянием души ее отчима. Его лихорадочные попытки выселить из Оулесвика Леону Дарк пока терпели поражение. В результате вся семья страдала от его дурного настроения. Роджер почти забросил работу в Пензансе, не принимал участия в делах компаньонов, поэтому домашние не могли отдохнуть от его тирании даже днем – он все время находился рядом.
Кларисса, потеряв надежду на светский образ жизни, впала в раздражительное состояние от непрерывных требований мужа экономить на всем, пока дела не поправятся, – имелось в виду, что это настанет тогда, когда он вернет ферму и рудник, особенно рудник, в свое владение. Но Клариссу не устраивала такая жизнь. Поэтому она постоянно пребывала в депрессии, страдала мигренью, и дети боялись ее несправедливого гнева. К тому же Роджер нарушил обещание избавиться от миссис Пуллен, заявив, что жена должна быть терпеливой и ждать, когда появятся деньги, чтобы нанять новую прислугу.
Все было мрачным и скучным в этот день для Арабеллы, все, кроме дикой природы вдали за Фернгейтом: извилистых тропинок, холмов и долин, простирающихся по ту сторону от далекой вершины Карн-Игл, где гигантские камни стояли, накренясь, или падали в том месте, где находилось доисторическое поселение. Оулесвик был серой точкой на далеком склоне, но Арабелле хотелось побывать в тех запрещенных отчимом местах. Она знала все о страшном месте – «Дыре мертвеца» – в дальнем конце леса, где ядовитые змеи и стволы старых шахт прятались под разросшейся травой. Но змеи опасны только летом, когда лежат свернувшись на камнях или прячутся в траве. Она ненавидела наложенные на нее ограничения и теперь с завистью наблюдала за самоуверенной походкой человека, фигура которого уменьшалась по мере его продвижения к ферме. Не отдавая отчета в своих действиях, она как бы в знак протеста Дернула гребень, удерживавший на затылке светлые волосы, и в этот момент услышала твердую поступь. Голос Роджера заставил ее вздрогнуть. Роджер настороженно смотрел на Арабеллу проницательным взглядом.
– Арабелла, о чем ты задумалась? Ты замерзнешь здесь. Куда ты смотришь?
И, не дожидаясь ответа, он проследил направление ее взгляда. Несмотря на намерение держаться спокойно со своей падчерицей, которой втайне восхищался, Роджер мгновенно рассердился, увидев Дюка. Итак, этот мошенник вернулся, будь он проклят! Роджер коснулся округлого плеча девушки, почувствовав его тепло сквозь материю.
– Пойдем отсюда, здесь нет ничего интересного.
Она стряхнула его руку.
– Нет, есть. Этот человек, кто он? Он выглядит... как-то отличается от всех.
– Ты не права. Это один из Дарков, такой же бесчестный, как они все. И я не хочу, чтобы ты встречалась с ними. Особенно с этим. Ты прекрасно знаешь, что они враги нашей семьи. Этого должно быть для тебя достаточно.
Арабелла подняла на Роджера свои ясные глаза, и что-то в этом взгляде не только задело, но и глубоко обеспокоило его.
– Не понимаю, почему мы должны иметь врагов, – сказала она с оттенком сочувствия, – ведь злость на этих людей не поможет вернуть тебе Оулесвик или рудник, не так ли? Мне кажется, было бы гораздо лучше, если бы мы поддерживали хорошие отношения с людьми.
Роджер внезапно рассердился.
– Не твое дело давать мне советы! Ты еще ребенок, и в моем собственном доме я требую повиновения, ты поняла?
Щеки Арабеллы запылали.
– Я уже не ребенок. И ты не... – Она оборвала фразу и прикрыла рот рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40