Но Маделин чувствовала, что это не так. Она стала хныкать и брыкаться. Энни вновь запела колыбельную:
– Спи, маленькая, ничего не говори. Папа купит тебе птичку.
Проклятие, о папе Маделин ей больше всего и хотелось забыть. Она не сомневалась, что это Джейк. Слишком уж они с девочкой похожи. Это не может быть совпадением.
Энни запела припев:
– Если эта птичка петь не будет, мама купит тебе бриллиантовое колечко.
Но у нее нет денег на бриллиантовое колечко, еще меньше – на судебные разбирательства. Все ее деньги вложены в ранчо. А Джейк наверняка богат. Костюм на нем дорогой, а стоимость часов, пожалуй, равна ее годовому доходу.
Маделин снова закрыла глазки и задышала ровно и спокойно. Тихонько пропев еще несколько куплетов, Энни поднялась со стула и осторожно положила дочку в кроватку. Она подтолкнула розовое одеяльце, поцеловала теплый лобик и на цыпочках вышла из комнаты.
В холле после темноты детской было ослепительно светло. Энни обрадовалась. Она всегда чувствовала себя лучше при ярком освещении, когда была расстроена или чего-то боялась.
Но такого страха, как сегодня, ей еще никогда не приходилось испытывать. Это был дикий страх – отвратительное голодное существо, которое стремилось уничтожить ее сердце и душу. Она чувствовала себя бесконечно одинокой. Ей хотелось позвонить Хелен, но она не могла нагружать их с Беном своими проблемами накануне операции.
«И потом, – с горечью думала она, – совет, который могут дать друзья, это совсем не то, что сейчас нужно. Мне необходимо поговорить с адвокатом».
Генри. Энни замерла при этой мысли.
– Генри, конечно же, Генри, – пробормотала она. Генри Марлоу должен знать, что ей делать. Старый друг ее дедушки, Генри был сейчас на пенсии. Он жил в доме инвалидов, где и Перл. Генри взял на себя процедуру официального утверждения ее завещания на собственность. После инсульта он не мог ходить, но ум его оставался острым. Энни разговаривала с ним всего неделю назад, когда навещала Перл.
Почему она только сейчас подумала о Генри? Она завтра же утром отправится к нему. Возьмет Маделин с собой, за ней, пока она будет разговаривать со старым адвокатом, присмотрит Перл.
Энни услышала лай. Такса стояла у задней двери, размахивая своим длинным хвостом.
– Тебе надо на улицу, приятель? – Энни открыла собаке дверь и включила свет над дверью.
Может, повезет и Генри чем-нибудь ей поможет?
Через окна комнаты в доме инвалидов пробивался яркий солнечный свет, образуя нимб вокруг лысины Генри. У него были большая яйцеобразная голова и маленькое тщедушное тело.
– Джейк Честейн, – пробормотал пожилой человек, разглядывая визитную карточку, которую Энни протянула ему. – Хм…
– Ты его знаешь?
Старичок мрачно кивнул, качнув вправо своей лысой головой. Инсульт у Генри был левосторонний, поэтому все его движения, казалось, были разбалансированы.
– Знаю о нем. Он поступил на фирму своего тестя несколько лет назад. У Тома Моррисона одна из самых крупных юридических фирм в Талсе.
– Хорошая?
– Пожалуй, лучшая.
Настроение у Энни совсем испортилось.
– Они специализируются по корпоративным вопросам. Слияния, приобретения и так далее. У Тома Моррисона огромные связи. – Рот Генри скривился в подобие усмешки. – Не говоря уже о его умении вкладывать деньги в правильные юридические компании.
Энни нахмурилась:
– Хочешь сказать, что он занимается мошенничеством?
– Никоим образом. Просто богат и со связями. Знаком с массой полезных людей.
Энни почувствовала, что ее надежды рушатся.
– Значит, если они специализируются по корпорациям, они мало знают о родительских правах и опеке.
– Не сказал бы, – ответил Генри. – Такая крупная фирма, как его, может успешно вести любые дела. Они приглашают, если нужно, консультантов со стороны. Делают все, чтобы выиграть процесс. – Здоровой рукой Генри почесал подбородок. – Они не столько специалисты по корпоративным вопросам, сколько специалисты по выигрыванию дел на суде.
Плечи Энни поникли. Повезло же ей – отец Маделин не только адвокат, но и один из самых подлых и злых псов в судебной системе Талсы. Она глубоко вздохнула:
– Ты будешь представлять мои интересы еще раз?
– Я больше не практикую, Энни.
– Но можешь, ведь можешь? У тебя ведь осталась лицензия?
– Я все еще член ассоциации адвокатов, если ты это имеешь в виду. Но защищать пока что нечего.
– Будет.
Голова Генри, когда он кивнул, мотнулась в сторону.
– Боюсь, что ты права. – Он пошевелился в инвалидном кресле и внимательно посмотрел на нее. – Послушай, Энни. Мне с ними не справиться. Нанимать меня – это все равно что использовать пистолет против танковой брони. Тебе нужен адвокат, который может играть с ними на равных.
– У меня нет таких денег.
– Ты можешь заложить ранчо.
– Я уже сделала это, когда мне потребовались деньги на ремонт. Крыша сарая прохудилась, а в фундаменте дома обнаружили глубокую трещину. Потом нам был нужен новый пресс-подборщик для сена, потом я вложила деньги в покупку альпака, да и страховка не покрыла расходов, связанных с рождением ребенка…
Голос у Энни сорвался. Она не могла дальше перечислять, куда потратила полученные деньги. Избежать всех этих расходов было невозможно, да теперь это и не важно. Важно лишь то, что деньги ушли, а на второй заклад ее доходов не хватит.
Сложив руки на коленях, Энни выпрямилась:
– Скажи мне просто, Генри, каковы мои шансы?
– Это зависит от того, что ты хочешь.
– Чтобы все осталось по-старому, чтобы этого человека в жизни Маделин не было.
Генри потряс головой:
– Тогда боюсь, что они невелики. Если он докажет свое отцовство, то как минимум потребует совместной опеки.
Энни упрямо затрясла головой:
– Я на это не пойду.
– У тебя нет выбора.
У Энни перехватило дыхание. Она посмотрела на зеленые с желтым диванные подушки – комбинацию цветов, без сомнения, выбрали как успокаивающую. Но на нее они такого действия не оказывали. Когда она вновь заговорила, голос ее был чужим:
– Что, если мы с Маделин уедем?
Генри внимательно смотрел на нее из-под тяжелых век.
– Ты хочешь сказать, что уедете из штата? Энни кивнула:
– Возможно, даже из страны. Куда-нибудь, где нас будет трудно найти.
Генри покачал головой:
– У Джейка Честейна очень много денег, Энни. Тебе с ним не справиться. Боюсь, ты все потратишь, но ничего не добьешься. И потом, может сложиться впечатление, что твое поведение нестабильно, что, переезжая с места на место без всякой на то причины, ты лишаешь ребенка привычного окружения. В суде это может сработать против тебя.
– Против меня?
– Если Честейн потребует единоличного права на воспитание ребенка, он попытается доказать, что ты плохая мать.
Энни молча уставилась на Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76