— Мистер Рэвел, что бы вы сказали, если бы я сообщил вам, что являюсь членом секретной организации суперлюдей?
— А какого ответа вы ждете?
— Что я сумасшедший, — с готовностью подсказал он. — Вот почему я надеялся обойти этот вопрос и перейти сразу к сути дела. Мистер Рэвел, ваша жизнь в опасности.
Его слова повисли в воздухе.
— Ровно через одну минуту и тридцать секунд, — он посмотрел на часы, повернутые на английский манер — на внутреннюю часть запястья, — сюда войдет человек, одетый в черный костюм, в руках он будет держать трость из черного дерева с серебряным набалдашником. Он пройдет к четвертому табурету у бара, закажет чистый виски, выпьет, повернется, поднимет трость и трижды выстрелит вам в грудь.
Я сделал глоток. Пиво было первоклассным — настоящее утешение в работе.
— Чудненько, — сказал я. — И что же потом?
Малыш слегка встревожился.
— Вы шутите, мистер Рэвел? Речь идет о вашей жизни. Здесь, через несколько секунд, вы можете умереть!
Он перегнулся через стол и выпалил эти слова мне прямо в лицо, брызгая слюной.
— Ну-ну, все понятно, — сказал я, отпустил его руку и поднял стакан, приглашая его выпить. — Только не тратьте много денег на мои воображаемые похороны.
Теперь уже он схватил меня за рукав. Жирные пальчики сомкнулись с куда большей силой, чем я мог ожидать.
— Я говорю о том, что обязательно случится, если вы немедленно не начнете действовать, чтобы избежать смерти!
— Ага! Тут-то и начнется то самое великое будущее, о котором вы рассказывали?
— Мистер Рэвел, вы должны сейчас же уйти отсюда.
Он порылся в кармане пиджака и вытащил карточку с отпечатанным адресом: «Колвин Корт, 366».
— Это старое здание. Очень прочное. Совсем рядом. Снаружи — деревянная лестница, совершенно безопасная. Поднимитесь по ней на четвертый этаж. Комната под номером девять находится в самом конце. Войдите в нее и ждите.
— К чему мне все это? — поинтересовался я и высвободил руку. Чтобы спасти свою жизнь!
Он начал терять над собой контроль. Словно все разворачивалось не так, как ему бы хотелось. Меня это полностью устраивало. У меня было отчетливое предчувствие, что ход событий, устраивающий его, мог бы оказаться не самым лучшим для меня и моего великого будущего.
— Откуда вы узнали мое имя? — спросил я.
— Ну, пожалуйста, времени очень мало! Почему бы вам просто не поверить мне на слово?
— Это имя — липовое, — сказал я. — Я так назвался вчера продавцу библий. Придумал его. Не занимаетесь ли вы рэкетом среди разносчиков книг, мистер Неизвестно-Кто?
— Неужели это значит больше, чем ваша жизнь?
— Ты что-то совсем запутался, приятель. Не о моей жизни мы сейчас торгуемся. О твоей.
Выражение искреннего участия на его лице разбилось на много кусочков. Он все еще пытался собрать его снова, когда дверь бара распахнулась и вошел человек в черном плаще, черном бархатном пиджаке, черной шляпе и с щегольской черной тростью в руках.
— Видите? — прошептал через стол мой новоявленный дружок. — Все именно так, как я говорил. Теперь придется действовать быстро, мистер Рэвел, пока он вас не увидел…
— Напрасно вы так думаете, — ответил я. Еще не успев закрыть за собой дверь, он знал уже даже размер моих ботинок.
Я оттолкнул его руку и выскользнул из кабинки. Человек в черном уже прошел к бару и сел на четвертый табурет, не глядя в мою сторону. Я пробрался между столиками и сел слева от него.
Он не взглянул на меня даже после того, как я толкнул его локтем в бок, несколько сильнее, чем позволял этикет. Если у него в кармане и был пистолет, я не почувствовал его. Трость он держал зажатой между коленями, крупный серебряный набалдашник был всего в паре дюймов от его руки. Я чуть-чуть наклонился к нему.
— Смотри, дело накрылось, — сказал я в восьми дюймах от его уха.
Он воспринял известие спокойно, только медленно повернул голову и посмотрел мне в лицо. У него был высокий узкий лоб, впалые щеки; на сероватой коже лица выделялись вокруг ноздрей белые линии. Глаза напоминали маленькие черные камешки.
— Вы обращаетесь ко мне? — произнес он голосом, более ледяным, чем полярный лед под палаткой Скотта.
— Кто это? — спросил я тоном, который как бы предполагал возможность откровенной беседы между двумя ловкими парнями.
— Кто?
Пока никакой оттепели.
— Вон тот красавец с руками, к которым противно прикоснуться, — уточнил я. — Малыш, с которым я сидел за столиком. Он, кстати, все еще там сидит. Хочет посмотреть, чем все это закончится.
— Вы ошиблись, — произнес черный и отвернулся.
— Не унывай, — продолжал я. — Все мы далеки от совершенства. Мне это видится так: надо бы собраться и обговорить все как следует. Втроем.
Это его проняло. Голова повернулась на миллионную долю дюйма. Он соскользнул с табурета и надел шляпу. Я коснулся ногой трости, когда он потянулся за ней. Она грохнулась на пол. Я нечаянно наступил на нее, когда поднимал. Что-то тихо клацнуло.
— Черт, — ругнулся я. — Извиняюсь и все такое.
Я протянул ему трость. Он схватил ее и направился к туалетной комнате. Я проводил его долгим взглядом и краешком глаза успел заметить, как мой собутыльник спешит к выходу. Я перехватил его в нескольких ярдах от бара на улице и прижал к стене. Он сопротивлялся, но не очень, как сопротивляется человек, не желающий привлекать внимание прохожих.
— Выкладывай все! — велел я. — Я уже переварил ту часть, которая была связана с чтением мыслей. Что дальше?
— Идиот! Опасность все еще не миновала! Я пытаюсь спасти вам жизнь. У вас, что, отсутствует чувство благодарности?
— Если бы только ты был в курсе, приятель… Из-за чего весь этот сыр-бор? Мой костюм не твоего размера. А мелочи у меня в кармане не хватило бы даже на такси до Колвин Корта и обратно. Но, сдается мне, возвращаться не пришлось бы.
— Отпустите! Мы должны уйти с дороги!
Толстяк попытался ударить меня по ноге, и я двинул его под ребра достаточно сильно, чтобы он скрючился и повис на мне, как мешок. Я сделал шаг назад и тут же услышал слабое «хап!», характерное для выстрела пистолета с глушителем, и свист пули, пролетевшей в дюйме от уха. Рядом находилась дверь подъезда. Мы добрались до нее одним прыжком. Малыш опять попытался ударить меня по коленке, и мне пришлось поставить ему пару синяков.
— Не принимай близко к сердцу, посоветовал я. — Пуля меняет дело. Успокойся, и я отпущу шею.
Он кивнул, насколько ему позволял мой палец. Я отпустил его, он шумно задышал и рванул воротник. Круглое лицо было теперь слегка перекошенным, а глаза цвета китайского фарфора смотрели уже далеко не младенчески невинно. Я снял маузер с предохранителя и стал ждать, что произойдет дальше.
Несколько минут растянулись в целые геологические эпохи.
— Он ушел, — глухо произнес малыш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40