Маньян опередил селинорца, добрался до двери и распахнул ее настежь.
— Рад был повидаться с вами, Кориаль. Всего наилучшего! — он потянул Ретифа за рукав. — Пошли отсюда! — прошипел он. — Мы ведь очень торопимся, не так ли?
— Я не уверен, что мистер Кориаль правильно усвоил заказ, — Ретиф оттеснил Маньяна от двери и выглянул наружу. Темная улица была пуста. Высоко на стенах в голубоватых шарах светились бледные огоньки, отбрасывая колеблющиеся тени на древние камни мостовой.
— Ничего! Он сделает все как следует, я уверен… — голос Маньяна дрогнул, когда взгляд его упал на селинорца, из ноздрей которого струился коричневый дымок.
— Что за дым вы пускаете? — удивленно заморгал глазами Маньян. — Я не думал, что селинорцы курят…
Кориаль бочком протиснулся ближе к двери.
— Это новая дурная привычка, только на этой неделе приобретенная. А теперь добрый путь с сожалением.
— Странно, — нахмурился Маньян. — Пару дней тому назад вы отлично изъяснялись на космолингве…
— Пригнитесь! — крикнул Ретиф, оттолкнул Маньяна и одним прыжком сократил расстояние между собой и маленьким аборигеном, который неуловимым движением выхватил из кармана какой-то блестящий предмет. Блюдо с холодными закусками рядом с Маньяном обратилось в пыль, обдав его дождем брызг и мелких осколков. Маньян с воплем прыгнул в сторону, столкнувшись на лету с селинорцем, увильнувшим от бросившегося на него Ретифа. С минуту ничего нельзя было понять, кроме дикого мелькания рук и ног. Затем Маньян попятился назад и тяжело шлепнулся на пол. Голова его кружилась. Он свалился набок и без движения растянулся на полу.
Селинорец выпрямился и поднял свой пистолет…
Ретиф схватил со стола первый попавшийся торт и с размаху швырнул его прямо в вытянутое лицо селинорца.
Тот взвизгнул. Пистолет отрывисто рявкнул раз, другой. Пуля сорвала золотой погон винно-красной куртки полуофициального вечернего костюма Ретифа. Вторая с тупым звуком — тинк! — попала в оловянную супницу. Густой пурпурный суп в две струи потек из пробитых отверстий. И только теперь Ретиф добрался до стрелявшего. Он завернул ему руку с пистолетом за спину и собрался перехватить вторую руку, как вдруг почувствовал, что комната почему-то увеличилась раза в три. Он затряс головой, задержал дыхание и отшвырнул чужака в дальний угол.
Ноги его превратились в рояльные струны, напряженные и дрожащие. Он ухватился рукой за стол, ища опору, и с грохотом свернул его набок. Маньян, отфыркиваясь под каскадом ледяного зеленого пунша, хлынувшего на него сверху, с трудом сел на полу.
— Да, да, мама, уже иду… — бормотал он.
Ретифу казалось, будто голос Маньяна доносится до него откуда-то из огромного пустого зала. Он увидел, словно сквозь сон, как его напарник медленно, пошатываясь, поднялся на ноги.
— Что… прохрипел Маньян. — Что случилось?
Глаза его обретя, наконец, устойчивую четкость изображения, испуганно уставившись на разбитую посуду, перевернутую мебель, вывернутые на пол соусы и закуски — и на маленькую скорченную фигурку у противоположной стены.
— Ретиф… Он не?..
Ретиф потряс головой, пытаясь прояснить ее. Пошатываясь на непослушных ногах, он подошел к неподвижному телу селинорца. Тот лежал навзничь, широко раскрыв остекленевшие глаза. Большой осколок разбитой чашки из под пунша торчал из его груди, лицо все еще сохраняло живой розовый цвет.
— Кориаль! — с трудом выдавил из себя Маньян. — Опять мертвый…
— Нам лучше поскорее убраться отсюда, — сказал Ретиф, — и разобраться с Кориалями завтра утром, на свежую голову.
— Золотые слова! — Маньян бросился к двери, распахнул ее и отступил назад под недвусмысленной угрозой тяжелого пистолета, тускло поблескивающего в руках тонконогого гроуси в форме «миротворца».
— Делайть никакого движения, нехорошие злодеи! — просвистел на своем родном языке полицейский в шлеме и наколенниках, и пять его глаз внимательно обшарили царивший вокруг беспорядок. — На этот раз поймать вас с поличным, мягкотелые!
— Вы совершили ужасную ошибку, — заговорил Маньян, когда еще с полдюжины «миротворцев» протолкались в лавку, все с оружием наизготовку. — Мы не… то есть я не… А Ретиф только…
— О, мистер Маньян, не так ли? — пронзительным голосом пропищал капитан патруля. — Я принимать вашу невинность, дорогой сэр — при условии, конечно, вы давать показания на истинного преступника.
— Истинного преступника? — заикаясь, проговорил Маньян. — Вы имеете в виду Ретифа?.. Но ведь он…
— А кто еще? — рассудительно спросил гроуси.
— Но… но…
— Не иметь необходимости делать заявление сейчас, — успокоил его капитан. — Спокойно уходить и оставить нас заняться убийцей.
Решительным жестом он дал знак своим подчиненным, и те, сгрудившись сообща вытолкали Маньяна на улицу. Затем гроуси обратился к Ретифу:
— Помнить меня, быть может, Ретиф? Шлух мое имя, когда-то служить во Всепланетной Полиции гроуси. Ты однажды делать мне очень большой вред. Сегодня, в камере гроуской тюрьмы, мы сводить наши последние горькие счеты…
2
Украшенные драгоценностями защитные шторки на глазах капитана Шлуха отбрасывали сверкающие зайчики под нестерпимо ярким белым светом мощных прожекторов, установленных в центре пыльной комнаты для допросов.
— Еще раз, мой дорогой Ретиф, — прошипел он на безукоризненном земном языке без малейшего акцента. — Что толкнуло вас на совершение столь зверских преступлений против мира и порядка на Гроуси? Или на Селиноре, если хотите. Может быть, вы намеревались подмешать в продукты питания, предназначенные для питания делегатов, какие-нибудь незначительные добавки? Или ваши планы шли значительно дальше? Может, вы имели злодейские намерения установить в предметах сервировки устройства — те самые, которые были обнаружены у вас во время обыска, о чем я не премину засвидетельствовать официально?
— Пара годков пребывания за решеткой совершили с тобой настоящее чудо, Шлух, — рассудительно заметил Ретиф. — Ты утратил свой прежний вид обожравшегося борова. К сожалению, хрюкаешь ты все так же.
— А ты, несчастный землянин, все еще не избавился от дурной привычки говорить дерзости? Любопытно будет понаблюдать, как твои глупые шутки постепенно превратятся в мольбы о пощаде в процессе нашего дальнейшего знакомства!
— На этот раз вы, гроуси, задумали, пожалуй, какую-то более изысканную пакость, чем обычно, — вслух размышлял Ретиф. — Ведь для того, чтобы уговорить Посла Шиндльсвита согласиться на поддержку этого фальшивого мирного сборища, потребовалась масса времени и сил. А вы не такие ребята, чтобы выдавать авансы под пустые жесты…
— Ты намекаешь, что наши мотивы не бескорыстны? — безразличным тоном спросил Шлух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10