Небесное созданье в подвенечном платье появилось в сопровождении двух престарелых подружек невесты, крепко державших ее за локти.
— Продолжайте церемонию! — вскричал Горубль, с которого слетел весь его внешний лоск. — Сегодня — моя свадьба, завтра — я повелитель вселенной!
* * *
Лафайет прильнул к стене, стуча зубами при каждом порыве ледяного ветра. «Руки, как крюки, — подумал он. —А пальцы — замороженные креветки. Только бы удержаться за веревку,-а то костей не соберешь». Прижавшись подбородком к холодному камню, он рассеянно слушал монотонный голос, произносивший слова свадебного обряда.
— Почему все так плохо кончилось? — пробормотал он. — Почему я влип в эту дурацкую историю? Почему Фитильзад отказался мне помочь и загадал какую-то загадку? Бессмысленные стишки, которые даже не рифмуются… От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно… что? Что рифмуется с Майами? Маме? В яме? Сами? От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно.. конечно…
В зале опять завопили:
— Беверли, скажи ему нет! Даже если он пообещает перерезать мне глотку, когда ты ему откажешь!
Послышался тупой удар и звук падающего тела. Крик Лоренцо оборвался.
— Не волнуйся, дорогая, — нежным голосом проворковал Горубль. — Эй, как тебя там, продолжай!
—С-согласна ли ты, леди Андрагорра?
— Нет, — прохрипел O'Лири, — это невыносимо! Я ничего не могу сделать, а ведь до сих пор мне везло! Я обнаружил дверь в скале, и маскарадный костюм, и… — Он умолк, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Думай! — приказал он себе. — Почему я решил, что мне везло? Совпадения такого рода называются управлением вероятностями, и никак иначе. А следовательно, везение здесь ни при чем, и мне несколько раз удавалось сфокусировать пси-энергию и повлиять на события. Подведем итоги. Иногда у меня получалось, но чаще всего — нет. В чем же дело? Что общего было в тех случаях, когда получалось?
— Нюхательную соль! — ревел Горубль за окном. — Бедная девочка от счастья упала в обморок!
— Бесполезно! — простонал Лафайет. — Ничего не приходит в голову. Я могу думать только о несчастной Дафне и Свайнхильде, прелестном дитя, хотя от нее иногда и попахивало чесноком-. ЧЕСНОК… Чеснок всегда ассоциировался с волшебством и заклинаниями, — лихорадочно забормотал O'Лири. — А заклинания — это непрофессиональная попытка управлять космическими энергиями! Значит, чеснок? А может, дело в Свайнхильде? Но Свайнхильда не рифмуется с Майами. Впрочем, чеснок тоже с ним не рифмуется. К тому же от нее пахло чесноком, потому что она все время делала бутерброды с колбасками… САЛЯМИ! — взревел Лафайет. — Ну, конечно! От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно, салями! — Он поперхнулся, чуть не слетел с карниза, но вовремя ухватился за веревку и прижался к стене.
Салями было подо мной, когда я придумал нож, и мы кушали его, разговаривая о маскарадном костюме, и я сунул его в карман, перед тем как Свайнхильда упала с ковра-самолета! Значит, мне необходимо… O'Лири почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце. — Карман. Бутерброды лежат в кармане куртки, а я оставил ее наверху, чтобы не перерезало веревку!
— Ничего страшного, — ответил он сам себе. — Придется залезть на крышу.
— Залезть на крышу? Мои руки превратились в лед, я слаб как котенок, и…
— Поднимайся.
— Я— я попытаюсь.
Огромным усилием воли Лафайет заставил себя подтянуться и повис в воздухе. Он совсем не чувствовал рук, а тело налилось свинцовой тяжестью.
— Бессмысленно.
— Поднимайся.
Каким-то чудом он вскарабкался на один фут. Потом преодолел шесть дюймов. Отдохнул и продвинулся еще на один дюйм. Веревка натянулась и ударила его о стену. Лафайет поднял голову: странное темное пятно, лежавшее на парапете, полоскалось по ветру.
Словно зачарованный он смотрел, как куртка заскользила, высвобождаясь из-под веревки, свесилась с перекладины, распахнув полы, подползла к самому краю; ветер яростно накинулся на нее, подтолкнул, и она стала медленно падать, прощально махая пустыми рукавами.
В диком прыжке Лафайет бросился в пустоту. Его вытянутые руки схватили куртку, прижали ее к груди, пальцы с трудом нащупали карман, сомкнулись на жирном пакете. — Ветер свистел в ушах с бешеной скоростью…
— Чудо! Любое чудо! Но только скорее! Страшный удар обрушился на O'Лири. Вселенная закружилась с грохотом и визгом, вспыхнула яркими огнями я погасла. Все погрузилось во тьму.
— Это просто чудо, — сказал знакомый голос, и Лафайет с удивлением подумал, что еще жив. — Насколько я понимаю, он упал с крыши, ударился о карниз и катапультировал через окно, свалившись прямо на голову Его высочества, который услышал непонятные звуки и подбежал узнать, в чем дело.
— Разойдитесь, ему нечем дышать! — рявкнул другой знакомый голос, и Лафайет понял, что глаза у него открыты, и он видит лицо Лоренцо, немного разодранное, но такое же раздраженное, как всегда. — По крайней мере, ты мог бы посвятить меня в свои планы, — заявил второй O'Лири. — Я уже начал волноваться, что с тобой приключилась беда.
— Вы… вы просто восхитительны, сэр! — проворковал нежный голос.
Ворочая глазами, как тяжелыми булыжниками, Лафайет посмотрел на Дафну (нет, леди Андрагорру), и его охватило ностальгическое чувство.
— Вы действительно меня… не знаете? — с трудом выговаривая слова, спросил он.
— Вы замечательный человек, похожий на того, которого я знаю, — мягко ответила она. — Это ведь вас я видела из окна кареты. Но должна признаться, сэр, мы с вами незнакомы, а значит, я тем более у вас в долгу.
— И я тоже. — Мужчина в широкополой шляпе стоял рядом с леди Андрагоррой, одной рукой обнимая ее за талию, а другой — поглаживая короткую бородку и пышные усы. — Я думал, что просижу в темнице до судного дня, но вы пришли и освободили меня. — Нахмурившись, он внимательно посмотрел на Лафайета. — Хоть я и не вижу того сходства, о котором говорит моя невеста.
— Все верно, Лафайет, — с глубоким вздохом сказал Лоренцо.
— Этот тип взял верх. Он — гражданин Меланжа и зовут его Ланцелот. Насколько я понял, раньше он был герцогом, но Круппхим заменил его на Pодольфо. Сейчас Ланцелот вновь пришел к власти и первым делом упрятал Круппхима за решетку. А леди Андрагорра вовсе не Беверли. — Он опять вздохнул. — Так что мы с тобой лишние.
— Свайнхильда, — пробормотал Лафайет, с трудом усаживаясь на пол. — С ней все в порядке?
— Здесь я, Лэйф! — вскричала бывшая кухарка. — Как сыр в масле катаюсь, а все благодаря тебе! — Она улыбнулась, сверкая бриллиантами на пышном платье, и отпихнула локтем доктора, который нервно переминался с ноги на ногу, пытаясь подойти к Лафайету. — Послушай, милый, почему ты так плохо выглядишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Продолжайте церемонию! — вскричал Горубль, с которого слетел весь его внешний лоск. — Сегодня — моя свадьба, завтра — я повелитель вселенной!
* * *
Лафайет прильнул к стене, стуча зубами при каждом порыве ледяного ветра. «Руки, как крюки, — подумал он. —А пальцы — замороженные креветки. Только бы удержаться за веревку,-а то костей не соберешь». Прижавшись подбородком к холодному камню, он рассеянно слушал монотонный голос, произносивший слова свадебного обряда.
— Почему все так плохо кончилось? — пробормотал он. — Почему я влип в эту дурацкую историю? Почему Фитильзад отказался мне помочь и загадал какую-то загадку? Бессмысленные стишки, которые даже не рифмуются… От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно… что? Что рифмуется с Майами? Маме? В яме? Сами? От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно.. конечно…
В зале опять завопили:
— Беверли, скажи ему нет! Даже если он пообещает перерезать мне глотку, когда ты ему откажешь!
Послышался тупой удар и звук падающего тела. Крик Лоренцо оборвался.
— Не волнуйся, дорогая, — нежным голосом проворковал Горубль. — Эй, как тебя там, продолжай!
—С-согласна ли ты, леди Андрагорра?
— Нет, — прохрипел O'Лири, — это невыносимо! Я ничего не могу сделать, а ведь до сих пор мне везло! Я обнаружил дверь в скале, и маскарадный костюм, и… — Он умолк, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Думай! — приказал он себе. — Почему я решил, что мне везло? Совпадения такого рода называются управлением вероятностями, и никак иначе. А следовательно, везение здесь ни при чем, и мне несколько раз удавалось сфокусировать пси-энергию и повлиять на события. Подведем итоги. Иногда у меня получалось, но чаще всего — нет. В чем же дело? Что общего было в тех случаях, когда получалось?
— Нюхательную соль! — ревел Горубль за окном. — Бедная девочка от счастья упала в обморок!
— Бесполезно! — простонал Лафайет. — Ничего не приходит в голову. Я могу думать только о несчастной Дафне и Свайнхильде, прелестном дитя, хотя от нее иногда и попахивало чесноком-. ЧЕСНОК… Чеснок всегда ассоциировался с волшебством и заклинаниями, — лихорадочно забормотал O'Лири. — А заклинания — это непрофессиональная попытка управлять космическими энергиями! Значит, чеснок? А может, дело в Свайнхильде? Но Свайнхильда не рифмуется с Майами. Впрочем, чеснок тоже с ним не рифмуется. К тому же от нее пахло чесноком, потому что она все время делала бутерброды с колбасками… САЛЯМИ! — взревел Лафайет. — Ну, конечно! От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно, салями! — Он поперхнулся, чуть не слетел с карниза, но вовремя ухватился за веревку и прижался к стене.
Салями было подо мной, когда я придумал нож, и мы кушали его, разговаривая о маскарадном костюме, и я сунул его в карман, перед тем как Свайнхильда упала с ковра-самолета! Значит, мне необходимо… O'Лири почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце. — Карман. Бутерброды лежат в кармане куртки, а я оставил ее наверху, чтобы не перерезало веревку!
— Ничего страшного, — ответил он сам себе. — Придется залезть на крышу.
— Залезть на крышу? Мои руки превратились в лед, я слаб как котенок, и…
— Поднимайся.
— Я— я попытаюсь.
Огромным усилием воли Лафайет заставил себя подтянуться и повис в воздухе. Он совсем не чувствовал рук, а тело налилось свинцовой тяжестью.
— Бессмысленно.
— Поднимайся.
Каким-то чудом он вскарабкался на один фут. Потом преодолел шесть дюймов. Отдохнул и продвинулся еще на один дюйм. Веревка натянулась и ударила его о стену. Лафайет поднял голову: странное темное пятно, лежавшее на парапете, полоскалось по ветру.
Словно зачарованный он смотрел, как куртка заскользила, высвобождаясь из-под веревки, свесилась с перекладины, распахнув полы, подползла к самому краю; ветер яростно накинулся на нее, подтолкнул, и она стала медленно падать, прощально махая пустыми рукавами.
В диком прыжке Лафайет бросился в пустоту. Его вытянутые руки схватили куртку, прижали ее к груди, пальцы с трудом нащупали карман, сомкнулись на жирном пакете. — Ветер свистел в ушах с бешеной скоростью…
— Чудо! Любое чудо! Но только скорее! Страшный удар обрушился на O'Лири. Вселенная закружилась с грохотом и визгом, вспыхнула яркими огнями я погасла. Все погрузилось во тьму.
— Это просто чудо, — сказал знакомый голос, и Лафайет с удивлением подумал, что еще жив. — Насколько я понимаю, он упал с крыши, ударился о карниз и катапультировал через окно, свалившись прямо на голову Его высочества, который услышал непонятные звуки и подбежал узнать, в чем дело.
— Разойдитесь, ему нечем дышать! — рявкнул другой знакомый голос, и Лафайет понял, что глаза у него открыты, и он видит лицо Лоренцо, немного разодранное, но такое же раздраженное, как всегда. — По крайней мере, ты мог бы посвятить меня в свои планы, — заявил второй O'Лири. — Я уже начал волноваться, что с тобой приключилась беда.
— Вы… вы просто восхитительны, сэр! — проворковал нежный голос.
Ворочая глазами, как тяжелыми булыжниками, Лафайет посмотрел на Дафну (нет, леди Андрагорру), и его охватило ностальгическое чувство.
— Вы действительно меня… не знаете? — с трудом выговаривая слова, спросил он.
— Вы замечательный человек, похожий на того, которого я знаю, — мягко ответила она. — Это ведь вас я видела из окна кареты. Но должна признаться, сэр, мы с вами незнакомы, а значит, я тем более у вас в долгу.
— И я тоже. — Мужчина в широкополой шляпе стоял рядом с леди Андрагоррой, одной рукой обнимая ее за талию, а другой — поглаживая короткую бородку и пышные усы. — Я думал, что просижу в темнице до судного дня, но вы пришли и освободили меня. — Нахмурившись, он внимательно посмотрел на Лафайета. — Хоть я и не вижу того сходства, о котором говорит моя невеста.
— Все верно, Лафайет, — с глубоким вздохом сказал Лоренцо.
— Этот тип взял верх. Он — гражданин Меланжа и зовут его Ланцелот. Насколько я понял, раньше он был герцогом, но Круппхим заменил его на Pодольфо. Сейчас Ланцелот вновь пришел к власти и первым делом упрятал Круппхима за решетку. А леди Андрагорра вовсе не Беверли. — Он опять вздохнул. — Так что мы с тобой лишние.
— Свайнхильда, — пробормотал Лафайет, с трудом усаживаясь на пол. — С ней все в порядке?
— Здесь я, Лэйф! — вскричала бывшая кухарка. — Как сыр в масле катаюсь, а все благодаря тебе! — Она улыбнулась, сверкая бриллиантами на пышном платье, и отпихнула локтем доктора, который нервно переминался с ноги на ногу, пытаясь подойти к Лафайету. — Послушай, милый, почему ты так плохо выглядишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46