Нужно остановить инициацию.
— Ну, так останавливай!
— Я не знаю как…
— Черти бы тебя взяли! Так какого… мы сюда приперлись? Спасти тело шефа от поругания?
— Я надеялся, что мне помогут.
— Опять твой таинственный благодетель?
— Да.
— Ну и?..
— Пока он не дает о себе знать.
— Вот вляпались! Ладно, я попробую взломать вычислитель, а ты попроси своего благодетеля еще раз оторвать задницу и помочь, раз он уже начал.
Пехота заняла круговую оборону под короткие команды сержанта. Сарт снова погрузился в свои приборы, тихо ругаясь сам с собой. Глухие удары в двери продолжались, словно отсчитывали секунды.
Спекин начертил на полу круг, нарисовал внутри несколько сложных знаков и погрузился в медитацию.
Прошло не более пяти минут, когда Сарт разочаровано сказал:
— Мне не удастся сломать защиту быстро. Тут поработал профи. Первый раз вижу такие навороты в захолустном мире. Что-то здесь не так…
Спекин был неподвижен. Только бесшумно шевелились губы.
Внезапно удары в дверь прекратились и глухо, словно сквозь вату, донеслась частая стрельба. Щелкнули предохранители лазеров у нескольких пехотинцев.
— Без команды не стрелять! — сержант был спокоен. Его уверенность передалась всему взводу. Только один бледный новобранец дрожащими руками долго не мог вернуть предохранитель обратно.
Спекин встал и подошел к креслу пульта управления и молча стал снимать шлем.
— У тебя получилось? — Сарт радостно подскочил.
— Да, но это стоило мне очень дорого… Даже не представляете, насколько, — в голосе Спекина сквозила печаль.
Пехотинцы осторожно переложили Нимруда на носилки, на скорую руку сделанные из четырех лазеров и обивки дивана.
Сержант быстро сформировал заслон, приказывая остальным немедленно уходить.
Через некоторое время в Центре Управления остался только Спекин. Он достал коммуникатор и сделал вызов.
— Госпожа, Инициатор спасен. Прошу дальнейших инструкций.
— Спасибо, Спекин, ты отлично справился. В ангаре номер десять стоит быстроходный курьер. Схему и ключ доступа я вам отправила. Отнесите туда Нимруда. Курьер одноместный. Мне очень жаль, но больше никому из вас планету покинуть не удастся. Флот из столицы Торговой Федерации уже вылетел, но я боюсь, что когда он прилетит — будет поздно. Прерванная Инициация — страшная вещь. Уже через несколько часов планета превратится либо в пустыню, либо в клокочущий океан.
— Мне это известно, Госпожа. И я готов принять свою участь.
Спекин был поглощен разговором и не заметил, что за ним через пролом наблюдает Сарт. Сарт слышал не все, но достаточно, чтобы понять, что происходит. Кроме того, он очень хорошо разглядел собеседницу Спекина. Ошибки быть не могло. Это оказалась рыжая гейша, которая так пленила Нимруда на столичном балу.
Эразмус ничего не видел. Темнота покрывала его, словно черным диким медом горных пчел. Она была настолько плотной, что, казалось, сковывала движения. Хотя двигаться все равно было невозможно. Руки, ноги и даже голова оказались туго притянуты к жесткой доске. Именно к доске, потому что Посвященный ощущал ее фактуру пальцами левой руки. В указательный палец даже впилась заноза. Правая рука затекла и он ее не чувствовал.
Непроглядная темень наводила на нехорошие мысли. По традиции, истоков которой никто не помнил, особо важных пленников Инквизиции принято было ослеплять. Применяли это, к счастью, достаточно редко, но Магистр мог перестраховаться в его случае. Успокаивало еще и то обстоятельство, что боли в глазницах он не чувствовал, а Инквизиция совершенно точно не стала бы утруждать себя применением анестезии.
Через некоторое время, когда сердцебиение успокоилось, Эразмус услышал, что он в камере не один. Тихое и неприятное шуршание, словно десятки лезвий скребут по битому стеклу. Шуршание постепенно становилось громче.
Оно становится громче или приближается? Воображение и темнота услужливо подбросили сотни мерзких тварей, которыми, по слухам, изобиловали подземелья Собора Святого Петра. Как глупо умереть неподвижной закуской для твари из далеких миров! Нет, так просто умереть ему не дадут. Может тварь и позавтракает одной из частей его тела, но он нужен им живым. Наверняка они нашли курьер и у них должны возникнуть вопросы, откуда он его взял.
Шуршание на секунду прекратилось, но только для того, чтобы возобновиться с удвоенной силой. Но к мерным звукам добавилось учащенное дыхание и тихие ругательства сквозь стиснутые зубы.
Кошмары покинули Эразмуса, сегодня ему придется иметь дело с существом разумным.
Его сосед не мог быть инквизитором или даже монахом. За сотую долю таких ругательств он бы тут же лишился сана.
Раздался громкий звон, словно лопнула натянутая струна. Шуршание прекратилось. Краем глаза Эразмус стал различать мерцающий голубоватый свет, который понемногу усиливался и даже позволил увидеть крупную фигуру, сдирающую с себя остатки прочной ленты.
Посвященный попытался повернуть голову, чтобы лучше разглядеть сокамерника. Ему это удалось только на несколько миллиметров, но едва слышимый при этом звук, привлек внимание соседа. Сокамерник молниеносно обернулся и замер в боевой стойке. Теперь Эразмус видел, что свечение исходит от левой лапы существа. Уже было понятно, что рядом с ним не человек.
Существо медленно приблизилось и разглядывало Эразмуса в шатающемся голубоватом свете.
— Ба! Знакомые все лица! Да это же Первый Посвященный…
— Вы знаете меня?
— Я слишком долго торчал в этой дыре, чтобы ваши официальные лица мне успели изрядно надоесть. Чем же вы так досадили Инквизиции? Или это плановая чистка рядов? Так сказать: «Дорогу молодым!» Впрочем, я не представился. Гм… Очень приятно, — Древний склонил голову, расплываясь в жутковатой улыбке, и, наконец, выдержав паузу, представился. — Гоген.
Гоген склонился над неподвижным Эразмусом.
— Ну и упаковали вас. Сейчас помогу.
Острый коготь древнего заискрился и легко разрезал ленту.
Эразмус поднялся не сразу. Половина тела казалась ватной и слабо подчинялась. Через некоторое время кровообращение восстановилось, и он смог сесть.
— Где мы?
— Понятия не имею. Наверное, в трюме. Одно могу сказать точно: мы в гиперпространстве.
Эразмус прислушался к своим ощущениям.
— Да, похоже на то.
— Вы пока отдыхайте, а я осмотрюсь.
Гоген увеличил свечение на левой руке и двинулся вдоль стены, разыскивая двери.
Посвященный снова лег на доску. Сил почти не осталось, все выкачала операция. С горькой иронией он подумал, что лучше всего работает протез, а свое родное тело подводит. Это плохо, необходимо быть сильным, когда придет время встретиться с Магистром в подземельях Собора. Надеяться оставалось только на то, что лететь далеко и в дороге будут кормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Ну, так останавливай!
— Я не знаю как…
— Черти бы тебя взяли! Так какого… мы сюда приперлись? Спасти тело шефа от поругания?
— Я надеялся, что мне помогут.
— Опять твой таинственный благодетель?
— Да.
— Ну и?..
— Пока он не дает о себе знать.
— Вот вляпались! Ладно, я попробую взломать вычислитель, а ты попроси своего благодетеля еще раз оторвать задницу и помочь, раз он уже начал.
Пехота заняла круговую оборону под короткие команды сержанта. Сарт снова погрузился в свои приборы, тихо ругаясь сам с собой. Глухие удары в двери продолжались, словно отсчитывали секунды.
Спекин начертил на полу круг, нарисовал внутри несколько сложных знаков и погрузился в медитацию.
Прошло не более пяти минут, когда Сарт разочаровано сказал:
— Мне не удастся сломать защиту быстро. Тут поработал профи. Первый раз вижу такие навороты в захолустном мире. Что-то здесь не так…
Спекин был неподвижен. Только бесшумно шевелились губы.
Внезапно удары в дверь прекратились и глухо, словно сквозь вату, донеслась частая стрельба. Щелкнули предохранители лазеров у нескольких пехотинцев.
— Без команды не стрелять! — сержант был спокоен. Его уверенность передалась всему взводу. Только один бледный новобранец дрожащими руками долго не мог вернуть предохранитель обратно.
Спекин встал и подошел к креслу пульта управления и молча стал снимать шлем.
— У тебя получилось? — Сарт радостно подскочил.
— Да, но это стоило мне очень дорого… Даже не представляете, насколько, — в голосе Спекина сквозила печаль.
Пехотинцы осторожно переложили Нимруда на носилки, на скорую руку сделанные из четырех лазеров и обивки дивана.
Сержант быстро сформировал заслон, приказывая остальным немедленно уходить.
Через некоторое время в Центре Управления остался только Спекин. Он достал коммуникатор и сделал вызов.
— Госпожа, Инициатор спасен. Прошу дальнейших инструкций.
— Спасибо, Спекин, ты отлично справился. В ангаре номер десять стоит быстроходный курьер. Схему и ключ доступа я вам отправила. Отнесите туда Нимруда. Курьер одноместный. Мне очень жаль, но больше никому из вас планету покинуть не удастся. Флот из столицы Торговой Федерации уже вылетел, но я боюсь, что когда он прилетит — будет поздно. Прерванная Инициация — страшная вещь. Уже через несколько часов планета превратится либо в пустыню, либо в клокочущий океан.
— Мне это известно, Госпожа. И я готов принять свою участь.
Спекин был поглощен разговором и не заметил, что за ним через пролом наблюдает Сарт. Сарт слышал не все, но достаточно, чтобы понять, что происходит. Кроме того, он очень хорошо разглядел собеседницу Спекина. Ошибки быть не могло. Это оказалась рыжая гейша, которая так пленила Нимруда на столичном балу.
Эразмус ничего не видел. Темнота покрывала его, словно черным диким медом горных пчел. Она была настолько плотной, что, казалось, сковывала движения. Хотя двигаться все равно было невозможно. Руки, ноги и даже голова оказались туго притянуты к жесткой доске. Именно к доске, потому что Посвященный ощущал ее фактуру пальцами левой руки. В указательный палец даже впилась заноза. Правая рука затекла и он ее не чувствовал.
Непроглядная темень наводила на нехорошие мысли. По традиции, истоков которой никто не помнил, особо важных пленников Инквизиции принято было ослеплять. Применяли это, к счастью, достаточно редко, но Магистр мог перестраховаться в его случае. Успокаивало еще и то обстоятельство, что боли в глазницах он не чувствовал, а Инквизиция совершенно точно не стала бы утруждать себя применением анестезии.
Через некоторое время, когда сердцебиение успокоилось, Эразмус услышал, что он в камере не один. Тихое и неприятное шуршание, словно десятки лезвий скребут по битому стеклу. Шуршание постепенно становилось громче.
Оно становится громче или приближается? Воображение и темнота услужливо подбросили сотни мерзких тварей, которыми, по слухам, изобиловали подземелья Собора Святого Петра. Как глупо умереть неподвижной закуской для твари из далеких миров! Нет, так просто умереть ему не дадут. Может тварь и позавтракает одной из частей его тела, но он нужен им живым. Наверняка они нашли курьер и у них должны возникнуть вопросы, откуда он его взял.
Шуршание на секунду прекратилось, но только для того, чтобы возобновиться с удвоенной силой. Но к мерным звукам добавилось учащенное дыхание и тихие ругательства сквозь стиснутые зубы.
Кошмары покинули Эразмуса, сегодня ему придется иметь дело с существом разумным.
Его сосед не мог быть инквизитором или даже монахом. За сотую долю таких ругательств он бы тут же лишился сана.
Раздался громкий звон, словно лопнула натянутая струна. Шуршание прекратилось. Краем глаза Эразмус стал различать мерцающий голубоватый свет, который понемногу усиливался и даже позволил увидеть крупную фигуру, сдирающую с себя остатки прочной ленты.
Посвященный попытался повернуть голову, чтобы лучше разглядеть сокамерника. Ему это удалось только на несколько миллиметров, но едва слышимый при этом звук, привлек внимание соседа. Сокамерник молниеносно обернулся и замер в боевой стойке. Теперь Эразмус видел, что свечение исходит от левой лапы существа. Уже было понятно, что рядом с ним не человек.
Существо медленно приблизилось и разглядывало Эразмуса в шатающемся голубоватом свете.
— Ба! Знакомые все лица! Да это же Первый Посвященный…
— Вы знаете меня?
— Я слишком долго торчал в этой дыре, чтобы ваши официальные лица мне успели изрядно надоесть. Чем же вы так досадили Инквизиции? Или это плановая чистка рядов? Так сказать: «Дорогу молодым!» Впрочем, я не представился. Гм… Очень приятно, — Древний склонил голову, расплываясь в жутковатой улыбке, и, наконец, выдержав паузу, представился. — Гоген.
Гоген склонился над неподвижным Эразмусом.
— Ну и упаковали вас. Сейчас помогу.
Острый коготь древнего заискрился и легко разрезал ленту.
Эразмус поднялся не сразу. Половина тела казалась ватной и слабо подчинялась. Через некоторое время кровообращение восстановилось, и он смог сесть.
— Где мы?
— Понятия не имею. Наверное, в трюме. Одно могу сказать точно: мы в гиперпространстве.
Эразмус прислушался к своим ощущениям.
— Да, похоже на то.
— Вы пока отдыхайте, а я осмотрюсь.
Гоген увеличил свечение на левой руке и двинулся вдоль стены, разыскивая двери.
Посвященный снова лег на доску. Сил почти не осталось, все выкачала операция. С горькой иронией он подумал, что лучше всего работает протез, а свое родное тело подводит. Это плохо, необходимо быть сильным, когда придет время встретиться с Магистром в подземельях Собора. Надеяться оставалось только на то, что лететь далеко и в дороге будут кормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35