Мы больше не уверены, что помещение, где содержится Джесимар, свободно от шпионских устройств. Ему ничего этого говорить нельзя — утечка информации может вызвать у виновных панику, и он станет их первой жертвой. А без суда мы даже Торигана не сможем обвинить законным порядком.
Фиэрин сдержала слезы. Бедный Джес! Он проведет последнюю ночь один, в неведении... Она кивнула, не полагаясь на свой голос.
— И второе. Когда окончится ваша изоляция, я, с согласия вашего брата, возьму опекунство над вами, и вы сможете жить здесь.
— Я не знаю, что скажет Джес. Мы с ним очень давно не виделись.
— У нас будет достаточно времени. Не обязательно решать это сразу. — Панарх посмотрел на Осри, и тот кивнул.
У Фиэрин защипало глаза, и голоса вокруг слились в неразборчивый гул. «Пора это выяснить, — сказала она себе. — Если у меня не хватит мужества сейчас, то уже никогда не хватит». Когда Панарх отошел, она спросила Осри, который так и не вставал с места:
— Для вас не будет слишком тяжкой повинностью, если я останусь еще на пару дней?
Осри, встретившись с ней взглядом, отвел глаза и сказал:
— Нет. — Потом улыбнулся и добавил: — Не думал, что так получится, но мне нравится жить с вами в одной квартире. Хотя там чертовски тесно, да и пища оставляет желать лучшего.
Фиэрин, вздохнув, закрыла глаза. Значит, она заблуждалась на его счет? Она с самого начала чувствовала, что он, хотя и принадлежит по рождению к Дулу, не любит людей своего класса и не доверяет им. «Да я и сама им больше не доверяю», — подумала она. По крайней мере таким, как Тау. И как знать, сколько их, таких, как он? Все они движутся легко и грациозно, говорят тихо и мелодично и улыбаются, улыбаются. Но Тау хорошо умеет лгать и часто это делает. Гештар тоже. Да и Ваннис — она стала союзницей Фиэрин, но совершенно не понятно почему.
Собрание, видимо, подходило к концу. Ваннис разговаривала с вокатом, остальные говорили громко, с частым смехом, выдающим облегчение. Фиэрин встала, радуясь, что сейчас вернется в тихую, безопасную квартирку Осри. Он не против, чтобы она там жила. А завтра Джес будет свободен. Вот три вещи, в которые она должна поверить.
— Итак, увидимся завтра в пять утра? — спросил Панарх, вернувшись к Осри.
— Не думаю. — Осри улыбнулся своей странной улыбкой — так, словно она причиняла ему боль. — Я уже получил то, за чем пришел.
Брендон с поклоном сделал жест, означающий «мир тебе», и Осри с Фиэрин ушли.
В капсуле Фиэрин сказала:
— Я не понимаю. Вы ходили на эти тренировки всего несколько раз — зачем?
Осри нахмурился. Она уже знала, что в таких случаях он не сердится, а просто думает.
— Я знал, что Брендон как-нибудь уладит эту ситуацию. И хотел посмотреть, как он это сделает.
— Или путем конфронтации — но это грубо, или переместив фокус.
— Типично дулуский способ взять какую-то группу под контроль, не так ли? Но далеко не все это умеют. Я вот не умею. Мы с Брендоном выросли вместе. Я презирал его, ненавидел, терпел его насмешки и всю жизнь считал его дураком. В эти несколько дней я наблюдал, как он, окруженный всеми этими враждебно настроенными офицерами с «Астреи» и «Норсендара», сначала заставил их замечать себя, затем уважать и даже любить. И все это без всякого намека на вызов их капитанам.
— К какому же выводу вы пришли? — спросила она. Осри смотрел в сторону и говорил ровно, но она чувствовала, что им владеют сильные эмоции.
— Их два. В первом нет никакой магии или особого таланта. До недавнего времени я вообще не понимал, что такое этот самый фокус. А он знал это всю жизнь. У нас с ним были примерно равные возможности, но я своими пренебрег — из-за лени, из-за отсутствия интереса, отсутствия цели. Он же все и всегда делал с определенной целью. Он входил в этот спортзал и знал, что будет лучше большинства из них, потому что в нем имеется фокус. А я ходил туда как наблюдатель — у меня случился бы сердечный приступ, если бы я вздумал проделать хоть половину их упражнений. В день, когда мы улетели с Шарванна, он сделал мне выговор за то, что я не прошел на Минерве курс усиленной физической подготовки. Тогда я счел его идиотом — зачем преподавателю такой курс? Да и ему, сыну Панарха, рожденному, чтобы блистать в свете, это было ни к чему. Но когда Семион позаботился о том, чтобы он этого курса не прошел, Брендон все равно занимался спортом, чтобы поддерживать физическую форму, и играл в компьютерные игры, чтобы упражнять ум. Вы когда-нибудь играли в фалангу третьего уровня?
— Всего пару раз, да и то не третьего уровня. Для меня и второй достаточно сложен.
Осри криво улыбнулся.
— Когда мы с ним были пленниками на рифтерском корабле, я сидел в нашей каюте, кипел от злости и думал, а он занимался уланшу с Жаимом, прочесывал их компьютер и завоевывал их, одного за другим. Путем фокуса, который носил в себе, и юмора. Мои родители не слишком наделены чувством юмора, поэтому я так и не научился смеяться, хотя Брендон и Гален очень старались меня научить. Лишь несколько дней назад я понял, как неверно все воспринимал. То, что я считал мучительством, было уроками юмора, а я так и не понял, что над собой они смеялись не меньше, чем надо мной. Смех для них был великим уравнителем, и это срабатывает всегда. В спортзале Брендон заставил всех кататься со смеху, устроив комическую дуэль. Не думаю, что кто-то из них теперь захочет драться — побоятся насмешки.
— Понятно, — вздохнула Фиэрин. — Вы корите себя за воображаемые недостатки.
Капсула давно остановилась, но они не трогались с места.
— Почему воображаемые? Они реальны. Полжизни я смотрел на Вселенную узким взором, отбрасывая все, что в него не помещалось. Все это время на «Телварне» меня обучал первоклассный голголский повар, а я только и знал, что жаловаться на то, как низко я пал. Если бы на камбуз послали Брендона, он обучался бы с полным энтузиазмом... и теперь подчас готовил бы редкостные блюда, чтобы кого-нибудь удивить.
— Ну, довольно, — сказала Фиэрин. — Довольно. К чему все это? Он — это он, а не вы.
— Слава Телосу.
— Осри! — воскликнула Фиэрин, выйдя из терпения. — Его Величество — превосходный человек, и я рада, что он — наш Панарх, но он вовсе не так уж интересен, если смотреть на него с близкого расстояния. Он слишком напоминает Ваннис и Тау — в том, что у Тау есть хорошего — и все прочих из них. Последние несколько дней были лучшими в моей жизни с тех пор, как погибли родители, — да нет, просто лучшими, без всяких оговорок. Потому что я впервые поняла, что могу верить тому, что мне говорят. Вы честны. Вы говорите то, что думаете. И...
Она заколебалась. После нескольких лет бездумного секса и физической вседозволенности она вдруг оказалась рядом с мужчиной, который избегал всяких прикосновений к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Фиэрин сдержала слезы. Бедный Джес! Он проведет последнюю ночь один, в неведении... Она кивнула, не полагаясь на свой голос.
— И второе. Когда окончится ваша изоляция, я, с согласия вашего брата, возьму опекунство над вами, и вы сможете жить здесь.
— Я не знаю, что скажет Джес. Мы с ним очень давно не виделись.
— У нас будет достаточно времени. Не обязательно решать это сразу. — Панарх посмотрел на Осри, и тот кивнул.
У Фиэрин защипало глаза, и голоса вокруг слились в неразборчивый гул. «Пора это выяснить, — сказала она себе. — Если у меня не хватит мужества сейчас, то уже никогда не хватит». Когда Панарх отошел, она спросила Осри, который так и не вставал с места:
— Для вас не будет слишком тяжкой повинностью, если я останусь еще на пару дней?
Осри, встретившись с ней взглядом, отвел глаза и сказал:
— Нет. — Потом улыбнулся и добавил: — Не думал, что так получится, но мне нравится жить с вами в одной квартире. Хотя там чертовски тесно, да и пища оставляет желать лучшего.
Фиэрин, вздохнув, закрыла глаза. Значит, она заблуждалась на его счет? Она с самого начала чувствовала, что он, хотя и принадлежит по рождению к Дулу, не любит людей своего класса и не доверяет им. «Да я и сама им больше не доверяю», — подумала она. По крайней мере таким, как Тау. И как знать, сколько их, таких, как он? Все они движутся легко и грациозно, говорят тихо и мелодично и улыбаются, улыбаются. Но Тау хорошо умеет лгать и часто это делает. Гештар тоже. Да и Ваннис — она стала союзницей Фиэрин, но совершенно не понятно почему.
Собрание, видимо, подходило к концу. Ваннис разговаривала с вокатом, остальные говорили громко, с частым смехом, выдающим облегчение. Фиэрин встала, радуясь, что сейчас вернется в тихую, безопасную квартирку Осри. Он не против, чтобы она там жила. А завтра Джес будет свободен. Вот три вещи, в которые она должна поверить.
— Итак, увидимся завтра в пять утра? — спросил Панарх, вернувшись к Осри.
— Не думаю. — Осри улыбнулся своей странной улыбкой — так, словно она причиняла ему боль. — Я уже получил то, за чем пришел.
Брендон с поклоном сделал жест, означающий «мир тебе», и Осри с Фиэрин ушли.
В капсуле Фиэрин сказала:
— Я не понимаю. Вы ходили на эти тренировки всего несколько раз — зачем?
Осри нахмурился. Она уже знала, что в таких случаях он не сердится, а просто думает.
— Я знал, что Брендон как-нибудь уладит эту ситуацию. И хотел посмотреть, как он это сделает.
— Или путем конфронтации — но это грубо, или переместив фокус.
— Типично дулуский способ взять какую-то группу под контроль, не так ли? Но далеко не все это умеют. Я вот не умею. Мы с Брендоном выросли вместе. Я презирал его, ненавидел, терпел его насмешки и всю жизнь считал его дураком. В эти несколько дней я наблюдал, как он, окруженный всеми этими враждебно настроенными офицерами с «Астреи» и «Норсендара», сначала заставил их замечать себя, затем уважать и даже любить. И все это без всякого намека на вызов их капитанам.
— К какому же выводу вы пришли? — спросила она. Осри смотрел в сторону и говорил ровно, но она чувствовала, что им владеют сильные эмоции.
— Их два. В первом нет никакой магии или особого таланта. До недавнего времени я вообще не понимал, что такое этот самый фокус. А он знал это всю жизнь. У нас с ним были примерно равные возможности, но я своими пренебрег — из-за лени, из-за отсутствия интереса, отсутствия цели. Он же все и всегда делал с определенной целью. Он входил в этот спортзал и знал, что будет лучше большинства из них, потому что в нем имеется фокус. А я ходил туда как наблюдатель — у меня случился бы сердечный приступ, если бы я вздумал проделать хоть половину их упражнений. В день, когда мы улетели с Шарванна, он сделал мне выговор за то, что я не прошел на Минерве курс усиленной физической подготовки. Тогда я счел его идиотом — зачем преподавателю такой курс? Да и ему, сыну Панарха, рожденному, чтобы блистать в свете, это было ни к чему. Но когда Семион позаботился о том, чтобы он этого курса не прошел, Брендон все равно занимался спортом, чтобы поддерживать физическую форму, и играл в компьютерные игры, чтобы упражнять ум. Вы когда-нибудь играли в фалангу третьего уровня?
— Всего пару раз, да и то не третьего уровня. Для меня и второй достаточно сложен.
Осри криво улыбнулся.
— Когда мы с ним были пленниками на рифтерском корабле, я сидел в нашей каюте, кипел от злости и думал, а он занимался уланшу с Жаимом, прочесывал их компьютер и завоевывал их, одного за другим. Путем фокуса, который носил в себе, и юмора. Мои родители не слишком наделены чувством юмора, поэтому я так и не научился смеяться, хотя Брендон и Гален очень старались меня научить. Лишь несколько дней назад я понял, как неверно все воспринимал. То, что я считал мучительством, было уроками юмора, а я так и не понял, что над собой они смеялись не меньше, чем надо мной. Смех для них был великим уравнителем, и это срабатывает всегда. В спортзале Брендон заставил всех кататься со смеху, устроив комическую дуэль. Не думаю, что кто-то из них теперь захочет драться — побоятся насмешки.
— Понятно, — вздохнула Фиэрин. — Вы корите себя за воображаемые недостатки.
Капсула давно остановилась, но они не трогались с места.
— Почему воображаемые? Они реальны. Полжизни я смотрел на Вселенную узким взором, отбрасывая все, что в него не помещалось. Все это время на «Телварне» меня обучал первоклассный голголский повар, а я только и знал, что жаловаться на то, как низко я пал. Если бы на камбуз послали Брендона, он обучался бы с полным энтузиазмом... и теперь подчас готовил бы редкостные блюда, чтобы кого-нибудь удивить.
— Ну, довольно, — сказала Фиэрин. — Довольно. К чему все это? Он — это он, а не вы.
— Слава Телосу.
— Осри! — воскликнула Фиэрин, выйдя из терпения. — Его Величество — превосходный человек, и я рада, что он — наш Панарх, но он вовсе не так уж интересен, если смотреть на него с близкого расстояния. Он слишком напоминает Ваннис и Тау — в том, что у Тау есть хорошего — и все прочих из них. Последние несколько дней были лучшими в моей жизни с тех пор, как погибли родители, — да нет, просто лучшими, без всяких оговорок. Потому что я впервые поняла, что могу верить тому, что мне говорят. Вы честны. Вы говорите то, что думаете. И...
Она заколебалась. После нескольких лет бездумного секса и физической вседозволенности она вдруг оказалась рядом с мужчиной, который избегал всяких прикосновений к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125