лейтенант Данди — не такой крупный, но крепко сбитый, с квадратным лицом — стоял, расставив ноги и чуть вытянув вперед шею, посреди комнаты.
Спейд говорил:
— ...и врач разрешил мне потолковать со стариканом всего пару минут. Можем попробовать еще раз, когда он отдохнет, но, похоже, старик знает не так уж много. Он задремал и проснулся оттого, что кто-то схватил его за горло. Бедняга успел всего одним глазком взглянуть на своего душителя. Говорит, тот был здоровый, смуглый, небритый, в мягкой шляпе, надвинутой на глаза. В общем, вылитый Том, — Спейд кивнул в сторону Полхауза.
Сержант-детектив хихикнул, но Данди резко бросил:
— Продолжай.
Спейд усмехнулся и продолжил:
— Короче, старикан почти отдает концы и вдруг слышит вопль миссис Биннетт. Руки отпускают его горло, потом он слышит выстрел и, прежде чем отключиться, успевает заметить, как душитель бежит к черной лестнице, а миссис Биннетт падает на пол. Он говорит, что никогда не видел этого парня раньше.
— Пуля какого калибра? — спросил Данди.
— Тридцать восьмого. Никто в доме толком ничего не знает. Уоллес со своей свояченицей Джойс Корт были в ее комнате, как они говорят, и когда выбежали в коридор, то никого, кроме убитой, не увидели. Правда, им почудилось, будто они слышали на лестнице чьи-то шаги — я имею в виду, на черной лестнице.
Дворецкий — его зовут Джарби — по его словам, был в этой самой комнате, когда услыхал крик и выстрел. Горничная Айрин Келли говорит, что была внизу, на первом этаже. Повариха Маргарет Финн сидела в своей комнате на третьем этаже в задней части дома и вообще ничего не слышала — по крайней мере, так она говорит. А все остальные говорят, что она глуха как тетерев. Задняя дверь и ворота не были заперты, но все говорят, что их вообще никогда не запирали. И все в один голос твердят, что не были в то время ни на кухне, ни в заднем дворике. — Спейд развел руками. — Я выложил вам все как на духу.
Данди покачал головой.
— Не совсем, — сказал он. — Как ты здесь оказался?
Спейд внезапно просиял:
— А может, это мой клиент ее кокнул? Айра Биннетт, кузен Уоллеса. Ты его знаешь?
Данди опять покачал головой, подозрительно глядя на Спейда холодными голубыми глазами.
— Он сан-францисский адвокат, — пояснил Спейд. — Весьма уважаемая личность. Пару дней назад он пришел ко мне и стал рассказывать про своего дядюшку, старого скупердяя и мошенника, изрядно потрепанного жизнью. Дядюшка был в семье паршивой овцой и давно уже не давал о себе знать. И вдруг месяцев шесть или восемь назад он объявился, весь из себя больной и несчастный — хотя далеко не нищий, поскольку ему удалось загрести кучу денег в Австралии, — и заявил, что хочет провести остаток дней своих с единственными оставшимися в живых родственниками, то есть с пленниками Уоллесом и Айрой.
Они ничего не имели против. «Единственные оставшиеся в живых родственники» на их языке означает «единственные наследники». Но мало-помалу племяннички смекнули, что «единственный наследник» звучит лучше, чем «пара наследников» — как минимум вдвое лучше, — и начали склонять старика каждый на свою сторону. По крайней мере, Айра обвинил в этом кузена, но я бы не удивился, если бы Уоллес сказал то же самое об Айре, хотя из них двоих Уоллес пожалуй, покруче будет. В общем, племянники разругались, а дядя Тим, живший тогда у Айры, перебрался сюда. Это произошло два месяца назад, и с тех пор Айра ни разу не виделся с дядюшкой, даже по телефону или по почте не мог с ним связаться.
Поэтому он решил нанять частного детектива. Он не думал, будто с дядей Тимом здесь может приключиться что-то дурное — о нет, ему такое и в голову не приходило, как он усердно подчеркивал, — но он боялся, как бы на старика не стали оказывать давления и не задурили бы ему голову, рассказывая всякие гадости про его любящего племянника Айру. Словом, адвокат хотел знать, что тут творится. Я выждал немного, а сегодня, когда корабль из Австралии прибыл в порт, пришел сюда под именем мистера Эймса и сказал, что хочу передать дядюшке Тиму важные новости о его австралийских владениях. Все, чего я хотел, — это побыть с ним наедине минут пятнадцать.
Спейд задумчиво нахмурился.
— Но мне так и не удалось с ним потолковать. Уоллес заявил, что старик отказался принять меня. Не понимаю почему.
Холодные голубые глаза Данди глядели на Спейда все более недоверчиво.
— И где же сейчас этот Айра Биннетт? — спросил лейтенант.
Спейд с невинным видом поднял на него желтовато-серые глаза и ответил столь же невинным тоном:
— Хотел бы я знать! Я звонил ему домой и в контору, просил передать, чтобы он сразу же ехал сюда, но, боюсь...
В дверь комнаты резко стукнули два раза.
Трое мужчин обернулись к двери.
— Войдите! — сказал Данди.
Дверь отворил загорелый белобрысый полицейский. Левой рукой он крепко сжимал правое запястье пухлого господин лет сорока — сорока пяти в отлично сшитом сером костюме. Полицейский втолкнул толстяка в комнату.
— Застукал его на кухне, — объяснил полицейский.
— Ага! — довольным тоном воскликнул Спейд. — Мистер Айра Биннетт — лейтенант Данди, сержант Полхауз.
— Мистер Спейд, скажите этому человеку, что... — торопливо начал Айра Биннетт.
Данди обратился к полицейскому:
— Отлично. Молодец. Можешь его отпустить.
Полицейский лениво отдал честь, чуть приподняв руку, и удалился.
Данди воззрился на Айру Биннетта и строго спросил:
— Ну?
Биннетт посмотрел на Данди, потом на Спейда:
— Что-то случилось?..
— Лучше объясните ему, почему вы прошли с черного хода, а не с парадного, — посоветовал Спейд.
Айра Биннетт внезапно покраснел и смущенно прокашлялся.
— Я... э-э... Да, я объясню. Я тут ни при нем, просто Джарби — это здешний дворецкий — позвонил мне и сообщил, что дядя Тим хочет меня видеть. Он сказал, что оставит кухонную дверь незапертой, чтобы Уоллес не знал, что я...
— Зачем старик хотел вас видеть? — спросил Данди.
— Я не знаю. Он не сказал. Сказал только, что это очень важно.
— Вам не передали моих сообщений? — спросил Спейд.
Глаза у Айры Биннетта округлились.
— Нет. А что мне должны были передать? Что-то случилось? В чем, собственно...
Спейд направился к двери.
— Продолжай, — бросил он Данди. — Я скоро вернусь.
Он аккуратно закрыл за собой дверь и поднялся на третий этаж.
Дворецкий Джарби стоял на коленях под дверью Тимоти Биннетта, припав глазом к замочной скважине. На полу рядом с ним был поднос, а на подносе — яйцо в рюмочке, тосты, кофейник, фарфор, серебро и салфетка.
— Ваши тосты остынут, — заметил Спейд.
Джарби подпрыгнул как ужаленный, чуть было не свалив кофейник, повернул к Спейду красное испуганное лицо и пролепетал:
— Я... э-э... Прошу прощения, сэр. Я хотел убедиться, что мистер Тимоти проснулся, прежде чем нести ему завтрак.
1 2 3 4 5