— Но ты не знаешь, через что мы прошли.
— Это Алек, — представил его Маклин. — Более близкое знакомство потом. Сейчас нам пора сворачиваться. В этот момент они уже лезут в лифт, ехать к нашему этажу.
— Я видел руку с когтями, — сказал Престайн.
Двое других кивнули.
— Ну что ж. Теперь у тебя есть о них какое-то представление. Идем.
Они быстро вышли из номера. Алек прихватил обрез, затолкав его под обычный пиджак, в который был одет. Открытый воротник его рубашки обтягивал крепкую бронзовую шею, а судя по лицу, он вполне мог повидать не одну крутую переделку в горячих точках мира. Явно это был боевик Маклина. Огонек лифта показывал, что кабина движется вниз.
— Это они, злокозненная нечисть, — проворчал Алек.
— Мы можем сесть в другой лифт. Тогда мы окажемся перед входными дверями на пятнадцать секунд раньше них... Если повезет.
Маклин задвинул дверь лифта и нажал кнопку. Кабина начала опускаться. Престайн сглотнул. Странная графиня, человек, ведущий дикие речи о невозможных вещах, спуск по лестнице из одного окна отеля в другое — все это было бы сплошным безумием, если бы не один-единственный беглый взгляд, брошенный им на эту гротескную руку, покрытую желто-зеленой чешуей, с тремя пальцами и кроваво-красными когтями.
Лифт остановился, двери и решетка отошли в сторону. Алек, несмотря на свою массивность, легко переметнулся в фойе.
— Все чисто, — произнес он в своей ворчливой манере.
Затем прищурился на огонек соседнего лифта. — Они уже здесь.
— Бежим! — выпалил Маклин и кинулся к вращающейся двери, что твой спринтер.
Алек припустил следом, а Престайн, размышляя о том, что его все время оставляют последним — за ним. Несмотря на все, с ним случившееся — а скорее всего, благодаря этому — Престайну все время приходилось делать усилия, чтобы принимать происходящее всерьез. Ему непрерывно хотелось разразиться хохотом. Даже эта чешуйчатая лапа вполне могла быть пластмассовым макетом из магазина для розыгрышей, а он-то со своим возвышенным складом ума, ослабленного вдобавок возбуждением и усталостью, дал себя провести, как последний дурак.
Престайн резко остановился посреди тротуара. Вокруг него дышал Рим, было свежо, но не холодно, а ветерок лишь чуть-чуть колебал воздух у самой земли. Престайн схватил Маклина за локоть, вынудив старика остановиться.
— Послушайте-ка меня, Маклин. Я...
Продолжить он не успел.
Позади из дверей отеля появилась темная фигура. Престайн не мог различить ее как следует, так как она была закутана в просторный дождевик, длинный, совершенно не по моде, и носила шляпу с опущенными полями, которая вполне могла быть близнецом бесформенной шляпы Маклина. Алек оглянулся и закричал, громко и пронзительно:
— С дороги, Дэйв! Это труг!
Алек распахнул пиджак и выхватил обрез. Прежде, чем Престайн успел сдвинуться с места или хотя бы изменить позу, Алек вскинул обрез, прицелился и нажал один из спусковых крючков.
Грянул взрыв, будто целый дом разваливался на части. Выстрел из обреза перешиб темную фигуру пополам. В ужасе Престайн увидел, как из упавшего тела струится зеленая жижа, увидел широко раскинутые желто-зеленые когтистые руки, увидел глубокий и хищный кроваво-красный блеск из того места, где должны были находиться глаза. Морду этой твари он не рассмотрел. Тело грянулось о тротуар.
Потом Престайн побежал — припустил изо всех сил, молотя ногами о тротуар, закинув голову и судорожно ловя ртом воздух. Он слышал, как Маклин бежит следом за ним, а за тем — Алек, и звук их бегущих ног откликается на его собственный. Они все мчались и мчались. Один-два запоздавших прохожих обалдело уставились на них, но Престайн даже не обратил внимания. Ему хотелось только убегать подальше и спрятаться. Перейдя некоторое время спустя на обычный шаг и поддерживаемый с обеих сторон своими спутниками, он успокоился достаточно, чтобы сказать:
— Это было убийство!
— Еще бы, — пробурчал Алек. — И если бы я не выстрелил первым, жертвами оказались бы мы.
— Что... — Престайн с трудом сглотнул, — что скажут люди, когда найдут эту тварь там, на тротуаре, всю залитую зеленой кровью?
— Его не найдут. Монтеварчи об этом позаботится.
— Понимаешь, Боб, — вставил Маклин, лишь самую малость запыхавшийся после недавнего бега. — Ни один из нас не хочет, чтобы сведения об Ируниуме просочились наружу.
— Это выглядит довольно... — начал было Престайн. И тотчас перебил сам себя. — Ируниум?
— Ируниум. Так называется одно место. Туда-то, вероятно, и попала Фрицци.
Они дошли уже до угла Виа Дю Мацелли и Виа дель Тритоне, вокруг было очень тихо и мирно после суматошного, набитого событиями дня. Вскоре шум и суета начнутся сызнова, откроются магазины...
Престайн покачал головой, чувствуя, как усталость высасывает из него энергию, словно промокашка.
— Ируниум. Ну, и?..
— Я намерен рассказать вам все, что вы захотите узнать, все; что вы должны знать. Но не здесь. Вам сейчас нельзя возвращаться в отель...
— Но я должен туда вернуться! Там все мои вещи...
— Я устрою так, что их заберут оттуда. Монтеварчи как раз очень любит, чтобы такие маленькие мальчики, как вы, сами забредали в ее сети.
— Вот как. Ну, ладно, — Престайн вспомнил о тругах и не ощутил горячего желания приближаться к ним снова. — Куда же мы отсюда пойдем?
— Алек?
Медведеподобный великан заулыбался, на его широком лице читалось удовольствие от возможности оказать Маклину услугу.
— Прочь из Рима. Это точно. У Марджи есть машина и мы можем двинуть по южной дороге, Автострада дель Соль. В Фоджа мы можем перебраться попозже, когда прорвемся. «Фоджа» у Алека выходило, как «Фожа», и это напомнило Престайну давнишние разговоры с отцом.
— Обождите минуту, — перебил он, быстро шагая между двумя спутниками по пустынным тротуарам. — Завтра у меня выставка — вернее сказать, сегодня. Я не могу ее пропустить.
— Почему не можете?
— То есть как это, почему? Черт подери, да ведь это же мой хлеб!
— Если вы туда пойдете, это будет ваша смерть.
Алек громыхнул медным смешком.
— Так что валяй, парень, если ты в состоянии.
— Будь у меня соломенная шляпа и тросточка, уж я бы вам спел-сплясал! — сердито буркнул Престайн. Он чувствовал себя беспомощным, словно лист на ветру. — Если все это так уж важно и смертельно серьезно, чему тогда вы двое радуетесь? Что здесь смешного?
— Ты.
Престайн стоял, чувствуя себя как дурак, раздраженный и еле держащийся на ногах.
— Спасибо. Все было расчудесно...
— Утихните, Боб. Я все объясню. А сейчас вы нуждаетесь в большой чашке черного кофе, и мы с Алеком тоже.
— Предложение принято единогласно, — заявил Алек.
— Вы самая настоящая парочка клоунов. Но я действительно выпил бы кофе, если только не найдется чаю, и посидел бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Это Алек, — представил его Маклин. — Более близкое знакомство потом. Сейчас нам пора сворачиваться. В этот момент они уже лезут в лифт, ехать к нашему этажу.
— Я видел руку с когтями, — сказал Престайн.
Двое других кивнули.
— Ну что ж. Теперь у тебя есть о них какое-то представление. Идем.
Они быстро вышли из номера. Алек прихватил обрез, затолкав его под обычный пиджак, в который был одет. Открытый воротник его рубашки обтягивал крепкую бронзовую шею, а судя по лицу, он вполне мог повидать не одну крутую переделку в горячих точках мира. Явно это был боевик Маклина. Огонек лифта показывал, что кабина движется вниз.
— Это они, злокозненная нечисть, — проворчал Алек.
— Мы можем сесть в другой лифт. Тогда мы окажемся перед входными дверями на пятнадцать секунд раньше них... Если повезет.
Маклин задвинул дверь лифта и нажал кнопку. Кабина начала опускаться. Престайн сглотнул. Странная графиня, человек, ведущий дикие речи о невозможных вещах, спуск по лестнице из одного окна отеля в другое — все это было бы сплошным безумием, если бы не один-единственный беглый взгляд, брошенный им на эту гротескную руку, покрытую желто-зеленой чешуей, с тремя пальцами и кроваво-красными когтями.
Лифт остановился, двери и решетка отошли в сторону. Алек, несмотря на свою массивность, легко переметнулся в фойе.
— Все чисто, — произнес он в своей ворчливой манере.
Затем прищурился на огонек соседнего лифта. — Они уже здесь.
— Бежим! — выпалил Маклин и кинулся к вращающейся двери, что твой спринтер.
Алек припустил следом, а Престайн, размышляя о том, что его все время оставляют последним — за ним. Несмотря на все, с ним случившееся — а скорее всего, благодаря этому — Престайну все время приходилось делать усилия, чтобы принимать происходящее всерьез. Ему непрерывно хотелось разразиться хохотом. Даже эта чешуйчатая лапа вполне могла быть пластмассовым макетом из магазина для розыгрышей, а он-то со своим возвышенным складом ума, ослабленного вдобавок возбуждением и усталостью, дал себя провести, как последний дурак.
Престайн резко остановился посреди тротуара. Вокруг него дышал Рим, было свежо, но не холодно, а ветерок лишь чуть-чуть колебал воздух у самой земли. Престайн схватил Маклина за локоть, вынудив старика остановиться.
— Послушайте-ка меня, Маклин. Я...
Продолжить он не успел.
Позади из дверей отеля появилась темная фигура. Престайн не мог различить ее как следует, так как она была закутана в просторный дождевик, длинный, совершенно не по моде, и носила шляпу с опущенными полями, которая вполне могла быть близнецом бесформенной шляпы Маклина. Алек оглянулся и закричал, громко и пронзительно:
— С дороги, Дэйв! Это труг!
Алек распахнул пиджак и выхватил обрез. Прежде, чем Престайн успел сдвинуться с места или хотя бы изменить позу, Алек вскинул обрез, прицелился и нажал один из спусковых крючков.
Грянул взрыв, будто целый дом разваливался на части. Выстрел из обреза перешиб темную фигуру пополам. В ужасе Престайн увидел, как из упавшего тела струится зеленая жижа, увидел широко раскинутые желто-зеленые когтистые руки, увидел глубокий и хищный кроваво-красный блеск из того места, где должны были находиться глаза. Морду этой твари он не рассмотрел. Тело грянулось о тротуар.
Потом Престайн побежал — припустил изо всех сил, молотя ногами о тротуар, закинув голову и судорожно ловя ртом воздух. Он слышал, как Маклин бежит следом за ним, а за тем — Алек, и звук их бегущих ног откликается на его собственный. Они все мчались и мчались. Один-два запоздавших прохожих обалдело уставились на них, но Престайн даже не обратил внимания. Ему хотелось только убегать подальше и спрятаться. Перейдя некоторое время спустя на обычный шаг и поддерживаемый с обеих сторон своими спутниками, он успокоился достаточно, чтобы сказать:
— Это было убийство!
— Еще бы, — пробурчал Алек. — И если бы я не выстрелил первым, жертвами оказались бы мы.
— Что... — Престайн с трудом сглотнул, — что скажут люди, когда найдут эту тварь там, на тротуаре, всю залитую зеленой кровью?
— Его не найдут. Монтеварчи об этом позаботится.
— Понимаешь, Боб, — вставил Маклин, лишь самую малость запыхавшийся после недавнего бега. — Ни один из нас не хочет, чтобы сведения об Ируниуме просочились наружу.
— Это выглядит довольно... — начал было Престайн. И тотчас перебил сам себя. — Ируниум?
— Ируниум. Так называется одно место. Туда-то, вероятно, и попала Фрицци.
Они дошли уже до угла Виа Дю Мацелли и Виа дель Тритоне, вокруг было очень тихо и мирно после суматошного, набитого событиями дня. Вскоре шум и суета начнутся сызнова, откроются магазины...
Престайн покачал головой, чувствуя, как усталость высасывает из него энергию, словно промокашка.
— Ируниум. Ну, и?..
— Я намерен рассказать вам все, что вы захотите узнать, все; что вы должны знать. Но не здесь. Вам сейчас нельзя возвращаться в отель...
— Но я должен туда вернуться! Там все мои вещи...
— Я устрою так, что их заберут оттуда. Монтеварчи как раз очень любит, чтобы такие маленькие мальчики, как вы, сами забредали в ее сети.
— Вот как. Ну, ладно, — Престайн вспомнил о тругах и не ощутил горячего желания приближаться к ним снова. — Куда же мы отсюда пойдем?
— Алек?
Медведеподобный великан заулыбался, на его широком лице читалось удовольствие от возможности оказать Маклину услугу.
— Прочь из Рима. Это точно. У Марджи есть машина и мы можем двинуть по южной дороге, Автострада дель Соль. В Фоджа мы можем перебраться попозже, когда прорвемся. «Фоджа» у Алека выходило, как «Фожа», и это напомнило Престайну давнишние разговоры с отцом.
— Обождите минуту, — перебил он, быстро шагая между двумя спутниками по пустынным тротуарам. — Завтра у меня выставка — вернее сказать, сегодня. Я не могу ее пропустить.
— Почему не можете?
— То есть как это, почему? Черт подери, да ведь это же мой хлеб!
— Если вы туда пойдете, это будет ваша смерть.
Алек громыхнул медным смешком.
— Так что валяй, парень, если ты в состоянии.
— Будь у меня соломенная шляпа и тросточка, уж я бы вам спел-сплясал! — сердито буркнул Престайн. Он чувствовал себя беспомощным, словно лист на ветру. — Если все это так уж важно и смертельно серьезно, чему тогда вы двое радуетесь? Что здесь смешного?
— Ты.
Престайн стоял, чувствуя себя как дурак, раздраженный и еле держащийся на ногах.
— Спасибо. Все было расчудесно...
— Утихните, Боб. Я все объясню. А сейчас вы нуждаетесь в большой чашке черного кофе, и мы с Алеком тоже.
— Предложение принято единогласно, — заявил Алек.
— Вы самая настоящая парочка клоунов. Но я действительно выпил бы кофе, если только не найдется чаю, и посидел бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30