— Гражданин свободной Европы имеет право на любую форму протеста, которая не угрожает жизни другого гражданина.
— А что страховая компания, тоже так думает?
— Страховая компания работает в соответствии с 629-ой статьей конституции. К тому же половина ущерба покрывается за счет государства.
Поблагодарив офицера за разъяснения, Андрей и Динака не стали дожидаться кульминации одной из форм социального протеста. Рыбак рад любой, даже маленькой, рыбешке. Но если ты знаешь, что под водой сидит водолаз и насаживает на крючок трофей согласно прейскуранту, тебя вряд ли обрадует даже трехкилограммовая форель.
Чуть тронутые седым пеплом угли пылали жаром на дне мангала. Белые точки звезд мерцали в черном небе, молодой месяц холодно отражал свет солнца. Из динамиков лилась негромкая мелодия испанской гитары. Андрей сидел в саду, в желтом свете гирлянды лампочек, и неторопливо нанизывал шашлык на шампур. Он уже заканчивал.
Виктор и Эльза вместе с детьми еще утром уехали в Инсбрук навестить тетушку Эстер. Старушка подвернула ногу, катаясь на лыжах в горах Домбая.
— Извини, Андрей, я не могу поверить, что для тебя такой мир стал новостью, — сказал дядя Яша, сидя в плетеном кресле, с бокалом красного вина в руке. — Человечество шло к нему. Шло уверенно. Его предупреждали, чем все может закончиться. А оно отвечало: “Ну и прекрасное. И теперь говорить, что оно не знало — по крайней мере нечестно.
— Но мы с Динакой действительно не знали, что происходит, — сказал Андрей.
— Вы не читали газет?
— Практически нет. Только научные журналы.
— У вас на острове не принимаются телесигналы?
— Принимаются, но…
— Вы не смотрели новости?
— Смотрели. Я же тебе говорил, один канал островного телевидения. А там в основном местные новости. Иногда Филиппины, Малайзия, Австралия, Индонезия. Но чаще местные. Не веришь мне — спроси у Динаки, — улыбнулся Андрей и показал шампуром себе за спину.
Динака вышла из дома с плошкой в руках, в которой лежали свежие огурцы, помидоры, сладкий перец. Дядя Яша посмотрел на нее и подмигнул. Динака улыбнулась в ответ, прошла до беседки и, поставив миску на стол, начала резать салат. Андрей был рад, что Динака и дядя Яша сразу же подружились. Это очень хорошо. Просто замечательно. У старика никого не осталось…
— Но раз вы все всё замечали, почему допустили чтобы…
— Никто не хотел остаться без стула, когда замолчит музыка, — не дал договорить дядя Яша.
— Ерунда. — Андрей встал с табурета, взял шампуры и подошел к мангалу. — Ты меня неправильно понял, — грустно сказал он, чуть подержав над углями ладонь с растопыреннымл пальцами, и начал раскладывать шампуры. — Я не пытаюсь искать виноватого. Я его знаю. Мы все виноваты, Кто больше, кто меньше… Но если кто-то был просто глуп и ленив, а кто-то все делал намеренно, то куда же смотрели те, кого ты называешь цветом нации, ее генофондом?
— Я думаю, они запутались, — ответил дядя Яша. — Да-да, именно запутались. Ну скажи, пожалуйста, как можно сказать нет, когда человек просит поддержать его протест против смягчения наказания за издевательства над малолетними детьми? Что ты ответишь, когда кто-то предложит увеличить наказание с двух месяцев до десяти лет за издевательство над животными? Конечно, ты скажешь, я с тобой. А через месяц кто-то, и от твоего имени тоже, внесет в парламент закон об уравнивании ответственности за убийство животного и за убийство человека. Ну не пойдешь же ты к дому своего депутата с плакатом “Я с этим не согласен”.
— А почему бы и нет? Раз ты доверил президенту от твоего имени начать войну, ты ровно столько, сколько и он, и его генерал, несешь ответственность за каждого убитого на этой войне. За каждый взорванный дом.
— А как быть тем, кто не голосовал за президента, объявившего войну? — спросил дядя Яша.
— Точно так же. Ты гражданин страны, которая бомбит чьи-то города. И если за эту войну в чужой стране тебе плюют в глаза, нечего возмущаться, что ты не причем.
— Но ведь бывает и так, что до руля говориться одно, а у руля другое.
— Чувствуешь, какой запах? — довольный процессом спросил Андрей.
— Боюсь, я слюной захлебнусь раньше, чем ты скомандуешь к столу, — ответил дядя Яша.
— Нет, дядь Яш. Они не запутались. Вспомни, что ты мне говорил двадцать лет назад, когда я тебе задал вопрос: “Что такое государственная машина и почему ее так трудно повернуть в сторону?”
— Двадцать лет назад это было правильным. Сейчас… не знаю.
— Я ни в чем не обвиняю это общество, — Андрей взял кусок картона и начал гонять ветер над мангалом. Вкусный едкий дым тут же заклубился, полез в глаза. — Боже упаси. Но я прошу… Нет, я требую, не говорить при мне: “Поделать было ничего нельзя. Мы не думали, что все примет такие крайние проявления, поэтому не придавали большого значения. Толпа, она во всем виновата”. Я имею на это право. Вот она имеет, — Андрей показал на жену. — Потому что нас здесь не было.
— Зря ты так… Непросто идти против общества. Что еще оставалось этим людям, кроме как все замечать, не соглашаться с тем, с чем совесть не согласна, и по мере сил противостоять?
— Мне кажется меру, с которой надо было противостоять, они отмерили уж слишком маленькую.
— Послушай, можно подумать, что мне здесь все нравится, — сказал дядя Яша. — Как будто я кого-то защищаю.
Калитка скрипнула и отворилась. Андрей, Динака и дядя Яша обернулись. В сад вошла пожилая чета Лабадзе, соседи из дома напротив. Они переехали шесть лет назад, и Андрей был с ними не знаком. Дядя Яша сразу же заподозрил неладное.
— Добрый вечер, — поздоровался Оскар Лабадзе. Джейн повторила слова мужа.
— Добрый вечер, — хором ответили дядя Яша и Андрей.
— Виктор и Эльза дома, — поинтересовался Оскар.
— Нет, — ответил Андрей. — Они в Инсбрук уехали. Через пару дней вернуться.
Было заметно, что Оскар хочет что-то сказать, но теряется.
— Может я смогу чем-нибудь помочь? — спросил Андрей, перестав размахивать картонкой.
— Вы, Андрей… — предположил Оскар, — а это ваша жена Динака…
— Да.
Теперь и Андрей почувствовал себя неловко. “Да что же ты так трясешься? — подумал он про Оскара. — Виктор тебе денег должен и не отдает? Ты решил попросить меня повлиять на брата?”
— Право, не знаю как начать… Андрей, вы очень долго жили на острове и скорее всего не знаете, что мясо… — Оскар замолчал.
— Мясо нельзя продавать и употреблять в пищу на улице, дабы не вводить в соблазны неокрепшие души. — Андрей намеренно взял издевательский тон: “Какого черта?! Еще не хватало у себя в доме спрашивать разрешение соседей, что съесть на ужин”. — Ио мы, кажется, никого не вводим в соблазны. Здесь присутствуют уже сформировавшиеся личности, и они осмысленно собираются употребить в пищу жареное мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— А что страховая компания, тоже так думает?
— Страховая компания работает в соответствии с 629-ой статьей конституции. К тому же половина ущерба покрывается за счет государства.
Поблагодарив офицера за разъяснения, Андрей и Динака не стали дожидаться кульминации одной из форм социального протеста. Рыбак рад любой, даже маленькой, рыбешке. Но если ты знаешь, что под водой сидит водолаз и насаживает на крючок трофей согласно прейскуранту, тебя вряд ли обрадует даже трехкилограммовая форель.
Чуть тронутые седым пеплом угли пылали жаром на дне мангала. Белые точки звезд мерцали в черном небе, молодой месяц холодно отражал свет солнца. Из динамиков лилась негромкая мелодия испанской гитары. Андрей сидел в саду, в желтом свете гирлянды лампочек, и неторопливо нанизывал шашлык на шампур. Он уже заканчивал.
Виктор и Эльза вместе с детьми еще утром уехали в Инсбрук навестить тетушку Эстер. Старушка подвернула ногу, катаясь на лыжах в горах Домбая.
— Извини, Андрей, я не могу поверить, что для тебя такой мир стал новостью, — сказал дядя Яша, сидя в плетеном кресле, с бокалом красного вина в руке. — Человечество шло к нему. Шло уверенно. Его предупреждали, чем все может закончиться. А оно отвечало: “Ну и прекрасное. И теперь говорить, что оно не знало — по крайней мере нечестно.
— Но мы с Динакой действительно не знали, что происходит, — сказал Андрей.
— Вы не читали газет?
— Практически нет. Только научные журналы.
— У вас на острове не принимаются телесигналы?
— Принимаются, но…
— Вы не смотрели новости?
— Смотрели. Я же тебе говорил, один канал островного телевидения. А там в основном местные новости. Иногда Филиппины, Малайзия, Австралия, Индонезия. Но чаще местные. Не веришь мне — спроси у Динаки, — улыбнулся Андрей и показал шампуром себе за спину.
Динака вышла из дома с плошкой в руках, в которой лежали свежие огурцы, помидоры, сладкий перец. Дядя Яша посмотрел на нее и подмигнул. Динака улыбнулась в ответ, прошла до беседки и, поставив миску на стол, начала резать салат. Андрей был рад, что Динака и дядя Яша сразу же подружились. Это очень хорошо. Просто замечательно. У старика никого не осталось…
— Но раз вы все всё замечали, почему допустили чтобы…
— Никто не хотел остаться без стула, когда замолчит музыка, — не дал договорить дядя Яша.
— Ерунда. — Андрей встал с табурета, взял шампуры и подошел к мангалу. — Ты меня неправильно понял, — грустно сказал он, чуть подержав над углями ладонь с растопыреннымл пальцами, и начал раскладывать шампуры. — Я не пытаюсь искать виноватого. Я его знаю. Мы все виноваты, Кто больше, кто меньше… Но если кто-то был просто глуп и ленив, а кто-то все делал намеренно, то куда же смотрели те, кого ты называешь цветом нации, ее генофондом?
— Я думаю, они запутались, — ответил дядя Яша. — Да-да, именно запутались. Ну скажи, пожалуйста, как можно сказать нет, когда человек просит поддержать его протест против смягчения наказания за издевательства над малолетними детьми? Что ты ответишь, когда кто-то предложит увеличить наказание с двух месяцев до десяти лет за издевательство над животными? Конечно, ты скажешь, я с тобой. А через месяц кто-то, и от твоего имени тоже, внесет в парламент закон об уравнивании ответственности за убийство животного и за убийство человека. Ну не пойдешь же ты к дому своего депутата с плакатом “Я с этим не согласен”.
— А почему бы и нет? Раз ты доверил президенту от твоего имени начать войну, ты ровно столько, сколько и он, и его генерал, несешь ответственность за каждого убитого на этой войне. За каждый взорванный дом.
— А как быть тем, кто не голосовал за президента, объявившего войну? — спросил дядя Яша.
— Точно так же. Ты гражданин страны, которая бомбит чьи-то города. И если за эту войну в чужой стране тебе плюют в глаза, нечего возмущаться, что ты не причем.
— Но ведь бывает и так, что до руля говориться одно, а у руля другое.
— Чувствуешь, какой запах? — довольный процессом спросил Андрей.
— Боюсь, я слюной захлебнусь раньше, чем ты скомандуешь к столу, — ответил дядя Яша.
— Нет, дядь Яш. Они не запутались. Вспомни, что ты мне говорил двадцать лет назад, когда я тебе задал вопрос: “Что такое государственная машина и почему ее так трудно повернуть в сторону?”
— Двадцать лет назад это было правильным. Сейчас… не знаю.
— Я ни в чем не обвиняю это общество, — Андрей взял кусок картона и начал гонять ветер над мангалом. Вкусный едкий дым тут же заклубился, полез в глаза. — Боже упаси. Но я прошу… Нет, я требую, не говорить при мне: “Поделать было ничего нельзя. Мы не думали, что все примет такие крайние проявления, поэтому не придавали большого значения. Толпа, она во всем виновата”. Я имею на это право. Вот она имеет, — Андрей показал на жену. — Потому что нас здесь не было.
— Зря ты так… Непросто идти против общества. Что еще оставалось этим людям, кроме как все замечать, не соглашаться с тем, с чем совесть не согласна, и по мере сил противостоять?
— Мне кажется меру, с которой надо было противостоять, они отмерили уж слишком маленькую.
— Послушай, можно подумать, что мне здесь все нравится, — сказал дядя Яша. — Как будто я кого-то защищаю.
Калитка скрипнула и отворилась. Андрей, Динака и дядя Яша обернулись. В сад вошла пожилая чета Лабадзе, соседи из дома напротив. Они переехали шесть лет назад, и Андрей был с ними не знаком. Дядя Яша сразу же заподозрил неладное.
— Добрый вечер, — поздоровался Оскар Лабадзе. Джейн повторила слова мужа.
— Добрый вечер, — хором ответили дядя Яша и Андрей.
— Виктор и Эльза дома, — поинтересовался Оскар.
— Нет, — ответил Андрей. — Они в Инсбрук уехали. Через пару дней вернуться.
Было заметно, что Оскар хочет что-то сказать, но теряется.
— Может я смогу чем-нибудь помочь? — спросил Андрей, перестав размахивать картонкой.
— Вы, Андрей… — предположил Оскар, — а это ваша жена Динака…
— Да.
Теперь и Андрей почувствовал себя неловко. “Да что же ты так трясешься? — подумал он про Оскара. — Виктор тебе денег должен и не отдает? Ты решил попросить меня повлиять на брата?”
— Право, не знаю как начать… Андрей, вы очень долго жили на острове и скорее всего не знаете, что мясо… — Оскар замолчал.
— Мясо нельзя продавать и употреблять в пищу на улице, дабы не вводить в соблазны неокрепшие души. — Андрей намеренно взял издевательский тон: “Какого черта?! Еще не хватало у себя в доме спрашивать разрешение соседей, что съесть на ужин”. — Ио мы, кажется, никого не вводим в соблазны. Здесь присутствуют уже сформировавшиеся личности, и они осмысленно собираются употребить в пищу жареное мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18