Завтра за тобой зайдет Гром. Как услышишь рык неподалеку, сразу выходи. За малышей не беспокойся, я тебя подменю на время отсутствия.
Сразу после утреннего обхода спален, еще до побудки, Нури связался по видео с директором. На голоэкране дед хорошо смотрелся, только борода его расплывалась у границ сфероида.
– В сказку? – Сатон отделил от бороды волосок, задумчиво накрутил на мизинец. – Иди непременно и немедля! Я пытался – не прошел. Энергию просят – дай! Реактивы дай. Программное обеспечение дай, а как сам захотел, представь, замялись. Излишне, видишь ли, рационален… Это правда, что есть, то есть. Конечно, сейчас Василиск объявился, призадумались, тебя вот сами зовут. – Сатон вздохнул. – Тонкое это дело… воссоздание. Что-то у них там заклинило. Разберешься – помоги.
Из поселка Нури и Гром двинулись налегке забирая все глубже в лес. В чистом сосняке, почти свободном от подлеска, легко дышалось. И было хорошо бежать по упругой хвое. Через частые ручьи Нури переходил, не снимая плетенных из кожи постол и обсыхая в движении. Было много птичьего гомона, но непривычно мало зверья: большинство копытных и почти все хищники обитали в лесостепи, саванне, окружающей лесной массив.
Постепенно лес густел, и на четвертом часу Нури, отвыкший от регулярных занятий, перешел на быстрый шаг. Трава до колен, вьющиеся растения и кустарник мешали бегу. Собаке, конечно, было легче: росту поменьше, а ног вдвое больше. Но и пес, не умея потеть, уже вывалил язык. Вплавь – Нури порадовался, что руки свободны – пересекли длинное озеро и недолго отдохнули на знакомом пляжике.
Неподалеку, в основании пологого скалистого холма, выпукло шевелилась покрытая звездами тяжелая синяя занавесь, прикрывавшая вход в пещеру. Отшельник, видимо, ушел по делам, иначе не преминул бы посидеть рядом, погладить пса и накормить их свежим хлебом с молоком. Из пещеры доносился храп льва Варсонофия.
И они пошли по извилистым тропам, удаляясь от странной скульптуры, и тревога постепенно вытеснялась привычной уверенностью. Мир стал, как и прежде, понятен, загадки отошли на второй план, и снова приятно было идти по мягкой граве и ощущать рядом невидимого в густеющей темноте черного пса. Нури прислушивался к шорохам и странным крикам вдали, разглядывал плывущую низко над лесом полную красную луну. Подумал: если Алешка и его друзья тоже вот так ходят по ночному лесу, то сопровождает их, видимо, Гром? И почему он, воспитатель, столь поздно узнает об этом? Игра в тайну? Но почему игра, тайна-то вполне настоящая!
В свете луны завеса потеряла радужность и воспринималась как прозрачный белый туман. Пес вошел в него, а следом и Нури – вдруг поняв, что если заговорит сейчас, то Гром уже не станет молчать, как обычно… Тот на ходу прижался к ноге Нури.
– Добрый человек и собака поймут друг друга и без слов. Но иногда так хочется поговорить, а не с кем. Говори, Нури, и я тебе отвечу.
Нури не удивился. Ощущение сказки уже овладело его сердцем. Он много раз видел, как охотник Олле разговаривал со своим псом вслух. Гам, вне сказки, Гром отвечал ему молча. А в Заколдованном Лесу он, естественно, и должен говорить…
– Ты уже был здесь?
– Много раз.
– Все-таки защита, а мы идем свободно…
– Если ночью и с тобой, то можно. Дети проходят.
– Но я взрослый!
– Ты веришь в сказку.
– Не понимаю…
– Тогда не знаю. Ведь я только собака, хотя и большая. Скажи, Нури, тебе иногда хочется повыть? Попросту, по-человечески? Мне интересно. Олле, например, никогда не воет.
– Если я скажу, что не хочется, ты поверишь?
– Нет, – пес надолго замолчал, поглядывая снизу на человека. – Мне хорошо, когда Олле рядом, но он часто уходит без меня, и тогда я вою. У тебя тоже кто-нибудь уходит? Ну, тот, кого ты любишь?
Нури не ответил на вопрос, а мог бы. Если кому человек и верит без остатка, то, конечно, собаке. И кто видел собаку, что не оправдала доверия?
Там, где они шли, туман светлел, и близкие звезды светили им, и вздрагивали вслед шагам махровые ромашки, А в конце прохода откуда-то сверху спланировал Ворон и сел на плечо Нури.
– Это наш Ворон, – сказал Гром. – Тот самый.
Нури поднял руку, и Ворон ущипнул его за палец. – А почему молчит?
– Умный. Здесь, в Заколдованном Лесу, было гораздо светлее и от луны, и от глубокого свечения Жар-птицы, расположившейся неподалеку на яблоне. В клюве у нее был зажат длинный стебель какой-то травы, надо думать, приворотного зелья. А под яблоней был сооружен очень широкий котел с низким помостом вокруг. Возле помоста стояла дубовая бадья и висел долбленый ковш. Под котлом вспыхивали редкие угарные огни, и тогда в котле что-то взбулькивало, лопались пузыри, выпуская пахучий пар. Большой сруб с мелкими окошками виднелся невдалеке, а на веревке между срубом и яблоней висели пучки травы, пристегнутые бельевыми прищепками, Под тускло светящимся окошком сидел, ничего себе, Серый Волк, мерцая исподлобья зеленым взглядом.
Гром было ощетинился, но, принюхавшись, вильнул хвостом и убежал в полумрак, откуда доносилось громкое хрумканье и что-то похожее на скрежет зубовный.
Потом из темноты оформился Дракон, вытянул длинную шею к котлу, и Нури застыл, как завороженный. Не то чтобы Дракон поражал воображение, скорее наоборот. Голова его была такой, какой и должна была быть. Разноцветные чешуйки, каждая с ладонь, покрывали ее, и только ноздри казались бархатными, да отвисала мягкая нижняя губа, обнажая полуметровые плоские белые резцы жвачного животного. В кошачьих зрачках отражались синие языки костра. Туловище было плохо различимо, но Нури снова охватило ощущение ужаса, первобытного и дремучего. Борясь с дурнотой, он похлопал Дракона по влажной ноздре: – Ну, чего уставился? Вытер пот со лба, чувствуя, что уже надоело бояться. Боялся неизвестно чего там, на поляне с единорогом, испугался травоядной скотины здесь, где по законам сказки страхи не должны пугать. А тем не менее холодный пот за ушами – вполне настоящий! Дракон покосился на Нури, выдохнул струю горячего воздуха.
– Уууууу?.. – низкий гул заполнил пространство.
– Чешите грудь! – донесся из темноты могучий бас. – Чего – «у», спрашивается, сроков не знаешь? Дракон вздрогнул и попятился в темноту. Нури машинально зачерпнул ковшиком из бадьи, заставил себя выпить. Молоко? – вяло подумал он. Но пахнет медом. Или нет, липовым цветом…
Страх отходил, словно светлый огонь пробежал по жилам.
Нури осушил второй ковшик и засмеялся. Заскрипела дверь, и из сруба вышел Иванушка с большой поварешкой, похожей на весло. По дороге сняв пучок травы, он залез на помост и долго помешивал варево. Потом, наморщив лоб, осмотрел пучок, отделил травинку, остальное бросил в котел. С хлюпанием лопнул большой пузырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Сразу после утреннего обхода спален, еще до побудки, Нури связался по видео с директором. На голоэкране дед хорошо смотрелся, только борода его расплывалась у границ сфероида.
– В сказку? – Сатон отделил от бороды волосок, задумчиво накрутил на мизинец. – Иди непременно и немедля! Я пытался – не прошел. Энергию просят – дай! Реактивы дай. Программное обеспечение дай, а как сам захотел, представь, замялись. Излишне, видишь ли, рационален… Это правда, что есть, то есть. Конечно, сейчас Василиск объявился, призадумались, тебя вот сами зовут. – Сатон вздохнул. – Тонкое это дело… воссоздание. Что-то у них там заклинило. Разберешься – помоги.
Из поселка Нури и Гром двинулись налегке забирая все глубже в лес. В чистом сосняке, почти свободном от подлеска, легко дышалось. И было хорошо бежать по упругой хвое. Через частые ручьи Нури переходил, не снимая плетенных из кожи постол и обсыхая в движении. Было много птичьего гомона, но непривычно мало зверья: большинство копытных и почти все хищники обитали в лесостепи, саванне, окружающей лесной массив.
Постепенно лес густел, и на четвертом часу Нури, отвыкший от регулярных занятий, перешел на быстрый шаг. Трава до колен, вьющиеся растения и кустарник мешали бегу. Собаке, конечно, было легче: росту поменьше, а ног вдвое больше. Но и пес, не умея потеть, уже вывалил язык. Вплавь – Нури порадовался, что руки свободны – пересекли длинное озеро и недолго отдохнули на знакомом пляжике.
Неподалеку, в основании пологого скалистого холма, выпукло шевелилась покрытая звездами тяжелая синяя занавесь, прикрывавшая вход в пещеру. Отшельник, видимо, ушел по делам, иначе не преминул бы посидеть рядом, погладить пса и накормить их свежим хлебом с молоком. Из пещеры доносился храп льва Варсонофия.
И они пошли по извилистым тропам, удаляясь от странной скульптуры, и тревога постепенно вытеснялась привычной уверенностью. Мир стал, как и прежде, понятен, загадки отошли на второй план, и снова приятно было идти по мягкой граве и ощущать рядом невидимого в густеющей темноте черного пса. Нури прислушивался к шорохам и странным крикам вдали, разглядывал плывущую низко над лесом полную красную луну. Подумал: если Алешка и его друзья тоже вот так ходят по ночному лесу, то сопровождает их, видимо, Гром? И почему он, воспитатель, столь поздно узнает об этом? Игра в тайну? Но почему игра, тайна-то вполне настоящая!
В свете луны завеса потеряла радужность и воспринималась как прозрачный белый туман. Пес вошел в него, а следом и Нури – вдруг поняв, что если заговорит сейчас, то Гром уже не станет молчать, как обычно… Тот на ходу прижался к ноге Нури.
– Добрый человек и собака поймут друг друга и без слов. Но иногда так хочется поговорить, а не с кем. Говори, Нури, и я тебе отвечу.
Нури не удивился. Ощущение сказки уже овладело его сердцем. Он много раз видел, как охотник Олле разговаривал со своим псом вслух. Гам, вне сказки, Гром отвечал ему молча. А в Заколдованном Лесу он, естественно, и должен говорить…
– Ты уже был здесь?
– Много раз.
– Все-таки защита, а мы идем свободно…
– Если ночью и с тобой, то можно. Дети проходят.
– Но я взрослый!
– Ты веришь в сказку.
– Не понимаю…
– Тогда не знаю. Ведь я только собака, хотя и большая. Скажи, Нури, тебе иногда хочется повыть? Попросту, по-человечески? Мне интересно. Олле, например, никогда не воет.
– Если я скажу, что не хочется, ты поверишь?
– Нет, – пес надолго замолчал, поглядывая снизу на человека. – Мне хорошо, когда Олле рядом, но он часто уходит без меня, и тогда я вою. У тебя тоже кто-нибудь уходит? Ну, тот, кого ты любишь?
Нури не ответил на вопрос, а мог бы. Если кому человек и верит без остатка, то, конечно, собаке. И кто видел собаку, что не оправдала доверия?
Там, где они шли, туман светлел, и близкие звезды светили им, и вздрагивали вслед шагам махровые ромашки, А в конце прохода откуда-то сверху спланировал Ворон и сел на плечо Нури.
– Это наш Ворон, – сказал Гром. – Тот самый.
Нури поднял руку, и Ворон ущипнул его за палец. – А почему молчит?
– Умный. Здесь, в Заколдованном Лесу, было гораздо светлее и от луны, и от глубокого свечения Жар-птицы, расположившейся неподалеку на яблоне. В клюве у нее был зажат длинный стебель какой-то травы, надо думать, приворотного зелья. А под яблоней был сооружен очень широкий котел с низким помостом вокруг. Возле помоста стояла дубовая бадья и висел долбленый ковш. Под котлом вспыхивали редкие угарные огни, и тогда в котле что-то взбулькивало, лопались пузыри, выпуская пахучий пар. Большой сруб с мелкими окошками виднелся невдалеке, а на веревке между срубом и яблоней висели пучки травы, пристегнутые бельевыми прищепками, Под тускло светящимся окошком сидел, ничего себе, Серый Волк, мерцая исподлобья зеленым взглядом.
Гром было ощетинился, но, принюхавшись, вильнул хвостом и убежал в полумрак, откуда доносилось громкое хрумканье и что-то похожее на скрежет зубовный.
Потом из темноты оформился Дракон, вытянул длинную шею к котлу, и Нури застыл, как завороженный. Не то чтобы Дракон поражал воображение, скорее наоборот. Голова его была такой, какой и должна была быть. Разноцветные чешуйки, каждая с ладонь, покрывали ее, и только ноздри казались бархатными, да отвисала мягкая нижняя губа, обнажая полуметровые плоские белые резцы жвачного животного. В кошачьих зрачках отражались синие языки костра. Туловище было плохо различимо, но Нури снова охватило ощущение ужаса, первобытного и дремучего. Борясь с дурнотой, он похлопал Дракона по влажной ноздре: – Ну, чего уставился? Вытер пот со лба, чувствуя, что уже надоело бояться. Боялся неизвестно чего там, на поляне с единорогом, испугался травоядной скотины здесь, где по законам сказки страхи не должны пугать. А тем не менее холодный пот за ушами – вполне настоящий! Дракон покосился на Нури, выдохнул струю горячего воздуха.
– Уууууу?.. – низкий гул заполнил пространство.
– Чешите грудь! – донесся из темноты могучий бас. – Чего – «у», спрашивается, сроков не знаешь? Дракон вздрогнул и попятился в темноту. Нури машинально зачерпнул ковшиком из бадьи, заставил себя выпить. Молоко? – вяло подумал он. Но пахнет медом. Или нет, липовым цветом…
Страх отходил, словно светлый огонь пробежал по жилам.
Нури осушил второй ковшик и засмеялся. Заскрипела дверь, и из сруба вышел Иванушка с большой поварешкой, похожей на весло. По дороге сняв пучок травы, он залез на помост и долго помешивал варево. Потом, наморщив лоб, осмотрел пучок, отделил травинку, остальное бросил в котел. С хлюпанием лопнул большой пузырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16