А с помощью арбалета с носорогом не справиться. Карлсон надеялся взять леопарда. Или, если повезет, гепарда. Подойдет даже львенок…
Кости всех больших кошек ценились высоко. Чем больше полиция Экобаланса затрудняла охоту на них, тем больше росла цена.
На мгновение Карлсон позволил себе помечтать о всяких дорогостоящих вещах, которые он сможет себе позволить, как только добыча окажется у него в руках… Мысли перескочили на Кандински, одинокого, ждущего жуткой смерти… Карлсон тряхнул головой, чтобы отвлечься. Прежде всего, он – Охотник, а Охотник всегда сосредоточен на добыче.
На расстоянии четверти мили он заметил крадущихся в высокой траве львиц. Все три прижимались к земле, били хвостами, лопатки и крестцы рельефно выделялись под кожей, а шеи были вытянуты так, что в профиль виднелись забавные бородки, окаймляющие подбородки. Хищницы преследовали отдаленное стадо зебр.
Чуть позже, куда быстрее, чем надеялся Карлсон, появилась достойная добыча. Из-за близлежащих кустарников вышли два гепарда, самка с детенышем. Очевидно, взрослая особь приходилась малышу матерью.
Самка была очень осторожна. Она подняла голову и понюхала воздух, готовый предупредить об опасности. Так как Охотник приближался с подветренной стороны, ветер ничего ей не подсказал. Оба, мать и детеныш, хотели пить. Потихоньку, шаг за шагом, они приближалась к водоему.
Мозес открыл глаза, попытался расправить затекшие конечности и чуть не свалился. Голова болела, все тело ныло, он чувствовал себя отвратительно. К тому же с ног до головы был заляпан высохшей за ночь грязью.
Мальчик вцепился за ветку и застыл на несколько секунд, пока не сориентировался. Повернул голову, чтобы посмотреть на водоем, и увидел гепардов. Его дыхание участилось – это были Земба и Мбава.
Он начал слезать с дерева. В детском понимании Земба и Мбава приравнивались к понятию «дом». Ребенок не сознавал, что животные выпущены на волю и могли находиться очень далеко от его дома.
Охотника, прячущегося за скалой, мальчик не заметил, однако услышал щелчок освобожденной тетивы арбалета и вслед за ним, когда стрела вонзилась в Мбаву, странный глухой звук. Самка упала на бок и в течение нескольких секунд сучила лапами. Потом подрагивания прекратились. Из ноздрей и уголка пасти потекла кровь.
Земба подошла к матери и обнюхала, почувствовав, что произошло что-то нехорошее. Она еще раз понюхала мех, но большая кошка не двигалась. Земба принялась жалобно мяукать.
Мозес спустился на землю и бросился к животным.
– Земба-а-а-а-а-а!
Ошеломленный Охотник выскочил из укрытия. У него не было времени перезаряжать арбалет, поэтому он схватился за нож. Фу, да это всего лишь ребенок!..
Теперь и Мозес заметил Охотника, задохнулся от неожиданности, остановился.
– Не бойся, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Охотник улыбался, но улыбка была неискренней. Мозес повернулся и припустил со всех ног, спасая свою жизнь. Недалеко рос колючий кустарник, через который можно было проползти лишь на животе…
Взрослый догнал ребенка на полпути. Мозес брыкался, отбивался и вопил, но Охотник легко подхватил его одной рукой, уселся сверху и связал. Потом не спеша вернулся к тому месту, где рядом с мертвой матерью жалобно скулил детеныш, и перерезал тому глотку.
Зеленые банкноты заплясали у него перед глазами. Три четверти миллиона! Это сулило роскошную жизнь, чего уж тут говорить! Его успех войдет в анналы Охотников. Опытному специалисту Кандински хана, а новичок вернется домой с костями гепарда. Баснословная добыча!
Мозес захлебывался от крика. Мальчик все видел. В тренировочных лагерях Карлсона не учили, как обращаться с детьми, зато научили, как поступать со свидетелями. В охотничьем деле свидетели не нужны. Главная заповедь Охотника – секретность.
Он сумеет перерезать глотку человеческому детенышу так же легко, как детенышу гепарда.
Мальчик прекратил кричать и уставился на Охотника. Карлсон нашел этот взгляд странным, если не сказать больше; он не мог понять, что выражает взгляд ребенка. Не страх, не ненависть… скорее, отчуждение. Ребенок был очень мал: судя по одежде и прическе – мальчишка, но разве определишь под коркой потрескавшейся грязи. Карлсон посмотрел на нож в руке, потом снова на ребенка, который отчаянно извивался, несмотря на острые камни и колючки. Нельзя не восхищаться храбростью парнишки! В таком возрасте и в подобных обстоятельствах сам он наверняка превратился бы в трясущееся желе.
Охотник хмыкнул. Он никак не мог решиться. Потом шагнул вперед и схватил ребенка за ногу, одновременно переворачивая на спину. Другой рукой задрал Мозесу подбородок и прижал лезвие ножа к беззащитному горлу…
Ребенок испуганно вздрогнул. Потом захныкал. Сопля выползла из ноздри и размазалась по грязной щеке.
Карлсон выругался и спрятал лезвие в ножны. Он не мог хладнокровно зарезать мальчишку, так же, как не смог прикончить Кандински, хотя тот умолял о смерти. Карлсон не раскаивался по поводу убитых животных и не испытывал никакого уважения к закону, но неожиданно – к собственному удивлению – обнаружил, что все еще остается человеком. Вот же срань. Ну и что теперь делать?
Его обучение касалось лишь общих принципов поведения; предполагалось, что до некоторых вещей Охотник будет доходить самостоятельно.
Секретность была главной и основной директивой. Однако директива не указывала, как сохранять эту секретность. Директива санкционировала уничтожение свидетелей, если это не влекло за собой еще большую опасность разоблачения, но к обязательному убийству не призывала…
Итак, предположим, он убьет ребенка. Тогда придется скрывать тело, а единственный способ, конечно, захоронение. Почва здесь или тверда как скала, или жидка как каша, так что гиены быстро откопают труп. Слетевшихся грифов можно заметить с большого расстояния. Уже сейчас несколько уродливых птиц кружили в воздухе, привлеченные мертвыми гепардами. Скоро стервятников прибавится. Если оставить мальчишку непогребенным, то останки быстро обнаружат. Дети не бывают ничейными, стало быть, родители скоро начнут искать…
Следовало действовать в темпе, прежде чем кто-нибудь выйдет на след Охотника. Отсюда вывод: улику в виде мертвого ребенка оставлять нельзя. Это могло вызвать ненужное преследование.
Хотя совсем неплохая идея оставить что-нибудь из того, что уведет полицию в сторону…
Напрашивалось только одно, и Карлсон был рад, что так быстро нашел решение. Надо отослать ребенка вместе с гепардами. Мальчишка явно потерялся, и, несомненно, потребуется время, возможно, день или даже больше, прежде чем обеспокоенные родители обратятся к властям. К тому моменту Охотник и мальчик окажутся далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Кости всех больших кошек ценились высоко. Чем больше полиция Экобаланса затрудняла охоту на них, тем больше росла цена.
На мгновение Карлсон позволил себе помечтать о всяких дорогостоящих вещах, которые он сможет себе позволить, как только добыча окажется у него в руках… Мысли перескочили на Кандински, одинокого, ждущего жуткой смерти… Карлсон тряхнул головой, чтобы отвлечься. Прежде всего, он – Охотник, а Охотник всегда сосредоточен на добыче.
На расстоянии четверти мили он заметил крадущихся в высокой траве львиц. Все три прижимались к земле, били хвостами, лопатки и крестцы рельефно выделялись под кожей, а шеи были вытянуты так, что в профиль виднелись забавные бородки, окаймляющие подбородки. Хищницы преследовали отдаленное стадо зебр.
Чуть позже, куда быстрее, чем надеялся Карлсон, появилась достойная добыча. Из-за близлежащих кустарников вышли два гепарда, самка с детенышем. Очевидно, взрослая особь приходилась малышу матерью.
Самка была очень осторожна. Она подняла голову и понюхала воздух, готовый предупредить об опасности. Так как Охотник приближался с подветренной стороны, ветер ничего ей не подсказал. Оба, мать и детеныш, хотели пить. Потихоньку, шаг за шагом, они приближалась к водоему.
Мозес открыл глаза, попытался расправить затекшие конечности и чуть не свалился. Голова болела, все тело ныло, он чувствовал себя отвратительно. К тому же с ног до головы был заляпан высохшей за ночь грязью.
Мальчик вцепился за ветку и застыл на несколько секунд, пока не сориентировался. Повернул голову, чтобы посмотреть на водоем, и увидел гепардов. Его дыхание участилось – это были Земба и Мбава.
Он начал слезать с дерева. В детском понимании Земба и Мбава приравнивались к понятию «дом». Ребенок не сознавал, что животные выпущены на волю и могли находиться очень далеко от его дома.
Охотника, прячущегося за скалой, мальчик не заметил, однако услышал щелчок освобожденной тетивы арбалета и вслед за ним, когда стрела вонзилась в Мбаву, странный глухой звук. Самка упала на бок и в течение нескольких секунд сучила лапами. Потом подрагивания прекратились. Из ноздрей и уголка пасти потекла кровь.
Земба подошла к матери и обнюхала, почувствовав, что произошло что-то нехорошее. Она еще раз понюхала мех, но большая кошка не двигалась. Земба принялась жалобно мяукать.
Мозес спустился на землю и бросился к животным.
– Земба-а-а-а-а-а!
Ошеломленный Охотник выскочил из укрытия. У него не было времени перезаряжать арбалет, поэтому он схватился за нож. Фу, да это всего лишь ребенок!..
Теперь и Мозес заметил Охотника, задохнулся от неожиданности, остановился.
– Не бойся, малыш. Я не сделаю тебе ничего плохого. Охотник улыбался, но улыбка была неискренней. Мозес повернулся и припустил со всех ног, спасая свою жизнь. Недалеко рос колючий кустарник, через который можно было проползти лишь на животе…
Взрослый догнал ребенка на полпути. Мозес брыкался, отбивался и вопил, но Охотник легко подхватил его одной рукой, уселся сверху и связал. Потом не спеша вернулся к тому месту, где рядом с мертвой матерью жалобно скулил детеныш, и перерезал тому глотку.
Зеленые банкноты заплясали у него перед глазами. Три четверти миллиона! Это сулило роскошную жизнь, чего уж тут говорить! Его успех войдет в анналы Охотников. Опытному специалисту Кандински хана, а новичок вернется домой с костями гепарда. Баснословная добыча!
Мозес захлебывался от крика. Мальчик все видел. В тренировочных лагерях Карлсона не учили, как обращаться с детьми, зато научили, как поступать со свидетелями. В охотничьем деле свидетели не нужны. Главная заповедь Охотника – секретность.
Он сумеет перерезать глотку человеческому детенышу так же легко, как детенышу гепарда.
Мальчик прекратил кричать и уставился на Охотника. Карлсон нашел этот взгляд странным, если не сказать больше; он не мог понять, что выражает взгляд ребенка. Не страх, не ненависть… скорее, отчуждение. Ребенок был очень мал: судя по одежде и прическе – мальчишка, но разве определишь под коркой потрескавшейся грязи. Карлсон посмотрел на нож в руке, потом снова на ребенка, который отчаянно извивался, несмотря на острые камни и колючки. Нельзя не восхищаться храбростью парнишки! В таком возрасте и в подобных обстоятельствах сам он наверняка превратился бы в трясущееся желе.
Охотник хмыкнул. Он никак не мог решиться. Потом шагнул вперед и схватил ребенка за ногу, одновременно переворачивая на спину. Другой рукой задрал Мозесу подбородок и прижал лезвие ножа к беззащитному горлу…
Ребенок испуганно вздрогнул. Потом захныкал. Сопля выползла из ноздри и размазалась по грязной щеке.
Карлсон выругался и спрятал лезвие в ножны. Он не мог хладнокровно зарезать мальчишку, так же, как не смог прикончить Кандински, хотя тот умолял о смерти. Карлсон не раскаивался по поводу убитых животных и не испытывал никакого уважения к закону, но неожиданно – к собственному удивлению – обнаружил, что все еще остается человеком. Вот же срань. Ну и что теперь делать?
Его обучение касалось лишь общих принципов поведения; предполагалось, что до некоторых вещей Охотник будет доходить самостоятельно.
Секретность была главной и основной директивой. Однако директива не указывала, как сохранять эту секретность. Директива санкционировала уничтожение свидетелей, если это не влекло за собой еще большую опасность разоблачения, но к обязательному убийству не призывала…
Итак, предположим, он убьет ребенка. Тогда придется скрывать тело, а единственный способ, конечно, захоронение. Почва здесь или тверда как скала, или жидка как каша, так что гиены быстро откопают труп. Слетевшихся грифов можно заметить с большого расстояния. Уже сейчас несколько уродливых птиц кружили в воздухе, привлеченные мертвыми гепардами. Скоро стервятников прибавится. Если оставить мальчишку непогребенным, то останки быстро обнаружат. Дети не бывают ничейными, стало быть, родители скоро начнут искать…
Следовало действовать в темпе, прежде чем кто-нибудь выйдет на след Охотника. Отсюда вывод: улику в виде мертвого ребенка оставлять нельзя. Это могло вызвать ненужное преследование.
Хотя совсем неплохая идея оставить что-нибудь из того, что уведет полицию в сторону…
Напрашивалось только одно, и Карлсон был рад, что так быстро нашел решение. Надо отослать ребенка вместе с гепардами. Мальчишка явно потерялся, и, несомненно, потребуется время, возможно, день или даже больше, прежде чем обеспокоенные родители обратятся к властям. К тому моменту Охотник и мальчик окажутся далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136