- Да, - признал мужчина.
- А скажи мне, кто победил?
- Ты победил, действительно ты, - скороговоркой ответил мужчина,
после чего Джон сильнее надавил на его руку. Вся группа собралась в тесный
круг, наблюдая за исходом борьбы; у всех был испуганный вид, за
исключением одного Харда. Тот повернулся к ближайшему к нему мужчине и
тихо произнес: "Уу!", после чего тот подпрыгнул от испуга.
- Ну ладно, хватит играться, - сказал мужчина, в котором Джон угадал
командира. - Вы оба должны быть приведены к присяге на верность Народной
Армии. Как офицер Армии, я имею право принять у вас присягу. Вы готовы?
Джон и Хард поняли, что попали в затруднительное положение. Из
поведения незнакомцев они уяснили, что для них будет более благоразумным
вступить в Армию. Потом они всегда смогут улизнуть и пробраться в город.
Они приняли присягу, которая оказалась короткой и простой.
- Клянетесь ли вы Сокровенным Именем Матери, что будете преданы
Народной Армии и, таким образом, интересам народа? - спросил офицер. Джон
и Хард поклялись.
Подали далберов, находившихся в расположенной неподалеку роще; Джон и
Хард в окружении своих новых соратников по оружию поскакали в дикую
неизвестность. После скачки, длившейся несколько часов, офицер поравнялся
с Джоном и завел с ним разговор.
- Похоже, что ты используешь какой-то новый вид борьбы. Я никогда
раньше не видел ничего подобного. - Джон согласился, что этот вид
действительно был малоизвестным в этой части Лиффа. - Думаю, - продолжал
офицер, - что самое лучшее применение тебе в Армии будет, если ты станешь
обучать наших бойцов этому виду. Я намерен доложить мое предложение
генералу.
Джон проявил интерес:
- Генерал? Кто он такой, этот генерал?
- Через несколько дней ты познакомишься с ним. И пусть он сам ответит
на все твои вопросы.
После этих слов скачка продолжалась при полном молчании.
Через четыре дня они добрались до городка, упрятанного между двух
скалистых гряд в гористой местности. Часовые на скалах, просматривавшие
узкий проход, жестами давали им разрешение на продвижение дальше в
селение.
- Здесь, - объявил офицер, - находится расположение штаба Народной
Армии. Сейчас я узнаю, сможет ли генерал принять вас сейчас.
Все спешились; далберов куда-то увели.
В ожидании офицера Джон и Хард чувствовали себя довольно неуютно
посреди улицы в окружении своих конвойных. Офицер возвратился минут через
пять.
- Идите за мной, - приказал он и засеменил впереди. - Мы не можем
заставлять генерала ждать нас, - прокричал он через плечо. Джон и Хард
послушно засеменили за ним.
Офицер вошел в одно из зданий неподалеку и стал по стойке смирно
перед столом. Отдав честь, он доложил:
- Доставил двух новичков для доклада генералу, - выпалил он. - Он
ожидает их.
Человек за столом небрежно козырнул в ответ:
- Заходите, - и показал на дверь позади себя. Все трое вошли в
кабинет.
Он называл себя просто - генерал Гарт, не упоминая при этом, как это
было принято на планете, ни кланового, ни родового имен. Это являлось
частью его несогласия с царившими порядками. И вообще не было никакой
уверенности в том, что Гарт является его подлинным именем. В Народной
Армии считали, что он взял это имя от полного имени основателя лиффанского
революционного движения - Гарта Гар-Муйена Гарта, символизируя таким
образом, что восстает не против традиционного общественного порядка, а
против ненужных наслоений на нем. Естественно, никто не отваживался
задавать ему вопросы по этому поводу, а он сам, похоже, не стремился
впадать в объяснения.
- Капитан доложил, что вы владеете новым видом борьбы, - обратился он
к Джону.
- Так точно, сэр, - ответил Джон. - Я называю этот вид борьбы
"дзю-до".
- Гм... Дзю-до... - в раздумьи повторил незнакомое ему слово генерал.
Пока генерал Гарт раздумывал, Джон осматривал его. То, что он увидел,
ему понравилось. Старый солдат был высок и худ, и создавал впечатление
человека, имеющего большую скрытую и умело контролируемую силу. Его седые
волосы свидетельствовали, скорее, о мудрости, чем о возрасте, а глаза,
которые выглядели такими же выцветшими, как и волосы, указывали на наличие
твердости, которую должен проявлять удачливый повстанец.
- Вы - Джон Гар-Террэн. - Это звучало не как вопрос, а, скорее, как
утверждение.
- Так точно, сэр, - ответил Джон.
- Гмм... Имеете отношение к клану Гар-Террэн, который изобрел
телеграф?
Джон признал, что является одним из представителей этого клана, и
разъяснил свое предполагаемое положение в нем.
- Ясно. А как насчет второго парня, этого Харда Гар-Олнина Саарлипа?
- Это мой помощник, - пояснил Джон. - Практически его можно считать
моей правой рукой.
- Ага, вашей правой рукой... Ну ладно... Учитывая, кто вы такие и все
такое прочее, следует признать, что вы заслуживаете более подробных
разъяснений, чем те, которые получили до этого. Если только приживетесь
здесь, то будете очень полезны нам. Но это будет только в том случае, если
вы будете четко осознавать, что происходит.
Джон заверил, хотя, возможно, и несколько более горячо, чем этого
требовали обстоятельства, что его главной целью в жизни отныне является
служение делу Народной Армии. По этому поводу генерал лаконично выразил
ему ту благодарность, которую заслуживали его заверения, и приступил к
объяснениям.
- Для всего остального мира, - начал он, - мы - всего лишь бандиты. И
мы как раз хотим, чтобы именно так думал о нас весь остальной мир, и
именно поэтому мы не можем позволить вам возвратиться в Лиффдарг. На самом
же деле мы - армия-санитар, и когда мы будем готовы, мы очистим Лифф от
коррупции, которая отравляет наш народ.
Он говорил почти целых пятнадцать минут, объясняя свое стремление
возвратить Лифф к здоровой простоте, с которой он начинал свое
существование:
- Лифф теряет свою былую силу в оргиях и упадке, - доказывал он. -
Чем больше комфорта завоевывает знать и клерикальная верхушка, тем
очевиднее становится необходимость возврата к идеалам, которые
исповедовали наши предки, и которые подразумевают благополучие всего
народа. Вместо того, чтобы быть защитниками народа, как этого требует от
них Закон Матери, знать превратилась в рабовладельцев. И в этом греховном
высасывании из народа последних соков они ослабляют самих себя, а вместе с
собой и всю нацию.
Джон вслушивался в эту речь с неподдельным интересом. Он понял, что
этот человек, одержи возглавляемая им революция победу, может свершить в
два или максимум в три года то, что Подразделение Особых Операций
надеялось сделать за десять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46