Наконец-то настало их время!
Прохладный предвечерний час. Они только что вернулись из довольно утомительного похода. Час на вертолете, три часа ползком, пять минут — работа, опять три часа ползком и опять час на вертолете. Потом душ, поздний обед из настоящих ароматных бифштексов, душистых плодов и первосортного виски. И вот они лежат на своих койках, немного усталые, разомлевшие, и заняты каждый своим делом; одно только объединяет их в этот час — сигареты; на воле все пристрастились к курению.
Айз тоже курит и смотрит на своих товарищей. Туповатый Биг считает жетоны; здесь им хорошо отваливают, за набег — десять раз по десять жетонов; у каждого полные мешочки желтеньких жетонов; но тратить их некуда, здесь все удовольствия даром; жетоны, вероятно, пригодятся, когда закончится кампания, во всяком случае, так говорят капралы. Биг, старательно шевеля толстыми оттопыренными губами, отсчитывает десять жетонов и ставит палочку на пачке от сигарет; когда набирается десять палочек, он рисует кружок; интересно, что сделает Биг, когда наберется десять кружков?
Длинный Стек задумчиво слюнит пальцы и листает журнал. Он все свободное время листает журналы, старательно рассматривает картинки. С помощью журналов он открыл для себя, что мир велик и, кроме «стриженых», есть в нем великое множество разных людей. Особенно нравятся ему картинки о детях.
Несколько раз в течение вечера Стек выходит с журналом во двор казармы, подзывает свистом своего девятилетнего приятеля Педро и просит прочитать объяснение. Кудрявый, чумазый, весь в коростах и синяках Чертенок Педро — любимец и баловень казармы; во всем мире у него нет ничего, кроме казармы; здесь он кормится и ночует, здесь его знает каждый часовой; но если надо, Чертенок Педро проникает в казарму и помимо часовых. Он берет у Стека журнал, читает по складам и пыхтит, словно выполняет тяжелую работу. Для него и впрямь прочесть страницу много сложнее, чем вдруг исчезнуть из казармы через какую-то щель и вмиг приволочь бог весть откуда кипу свежих разноцветных журналов. Но ради Стека ой старается вовсю; наивный двадцатилетний Стек стал для Педро чем-то вроде младшего брата.
Стек шелестит страницами и все чаще задумывается. Иногда его можно звать десять раз подряд — он ничего не слышит.
Грей тоже смотрит журналы, но интересуется только смешными картинками, понятными без слов. Он подолгу хохочет над этими картинками, и тогда остальные глядят на него со страхом: смех — состояние непривычное, а потому пугающее.
Найс подобрал в одной деревеньке, где им пришлось поработать, маленькую поющую коробочку и теперь каждую свободную минуту крутит ее колесико, ищет музыку. Больше всего нравятся ему грустные мелодии, низкие женские голоса. Он слушает музыку, и лицо его становится блаженным, а когда песня особенно жалостная, по щекам Найса сами собой катятся слезы.
Они узнали — это называется хобби; хобби всячески поощряются капралами и лейтенантами; только у Айза нет хобби; Айз понимает: те проклятые вопросы, что засели в его голове и не дают покоя, — это не хобби, это вся его жизнь. Но здесь не у кого спрашивать, кто они, откуда они. К тому же здесь им приходится иметь дело не с брезентовыми чучелами, а с живыми людьми. Повстанцы — враги, уничтожить врага во много раз важнее, чем чучело, говорят капралы; поэтому за врага и платят больше. Но Айз должен знать, имеет ли он право убивать повстанцев. Кто он такой, чтобы иметь это право? Айз не знает, кто он такой, кто его товарищи.
Вечер. Затеялась игра, недавно придуманная Кэтом, очень азартная: двое кидают по очереди жетон; если он упадет вверх картинкой — достается хозяину, вверх надписью — противнику; если жетон достался твоему противнику, ты должен снова кидать свой жетон. У одних мешочки пустеют, у других толстеют, а назавтра наоборот, зато длинные вечера проходят быстрее. Лишь Биг не принимает участия в игре, хотя смотрит на играющих с завистью; Биг — парень прижимистый, к тому же вбил себе в голову, что должен жениться и купить домик и сад. Бедняга Биг не понимает, что эти жетоны — липа; в городе ходят другие жетоны. Их называют деньгами. Только на них можно купить домик и сад, но пусть Биг остается в счастливом неведении. Айз не собирается просвещать его.
Айзу безразлично, выиграет он или проиграет, но следить за азартным Кэтом — одно удовольствие, все переживания Кэта написаны на его лице. Когда Кэт выиграл у Айза три десятка жетонов и весь порозовел от удовольствия, окно, выходящее на карниз, приоткрылось, показалась взъерошенная голова Чертенка Педро.
— Стек, — позвал он шепотом. — Я привел к вам в гости одного человека. Он хочет поговорить с вами. Мы пробрались через водосток…
Вслед за мальчишкой в проеме окна показался благообразный приветливый старик.
— Здравствуйте, — сказал он очень вежливо. — Простите, что помешал вашим занятиям. Дело в том, что я ищу… сына.
Жетон выпал из рук Кэта и закатился под койку. Биг разинул рот. Найс выключил свою музыку.
— Сына? — переспросил Стек. — Ты ищешь сына — здесь? Здесь нет сыновей.
Старик недоверчиво улыбнулся — он принял слова Стека за шутку.
— Я понимаю тебя, парень. Ты хочешь сказать, что вы уже взрослые. Но когда-то и вы были чьими-то сыновьями. Иначе не бывает. Все люди рождаются от отца и матери, вот ведь оно как.
— Почему ты пришел именно сюда искать своего сына? — холодно спросил Айз, хотя внутри у него все запрыгало от нетерпения.
Старик оглядел комнату и присел на краешек свободной койки.
— Я издалека, устал… Помогите мне, ребята, если можете. Мой сын жил в специальном городке…
— В Городке?
— Да. Я послал ему письмо, и мне ответили, что мой сын и его товарищи как раз направлены сюда, в столицу. Здесь вас не так уж много, не правда ли?
— Два раза по кружочку, — сказал Биг. Старик не понял. Биг начал сбивчиво и торопливо объяснять: — Десять — палочка, десять палочек — кружочек. Нас здесь как раз два кружочка. Два кружочка, два раза по десять палочек…
— Ага, две сотни, — догадался старик. — И среди них мой сын. Его зовут Диэго.
— Диэго? — повторил Стек. — Никогда не слышал такого странного имени.
— Скажи, старик, — Айз пересел на ту же койку. — А как твой сын Диэго попал в Городок?
— Это обыкновенная история, мальчики. Наверное, все вы попали в свой Городок точно так же…
Старик положил руку на стриженую голову Айза, и Айзу вдруг представилось, что сейчас произойдет невероятное: этот старик окажется его отцом; Айзу больше всего на свете хотелось, чтобы старик оказался его отцом.
— Эх, безотцовщина, безотцовщина, сироты вы мои! — Старик обвел всех десятерых ласковым взглядом, и все десятеро невольно подались вперед; Айз почувствовал, что каждый из его товарищей мечтает о том же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Прохладный предвечерний час. Они только что вернулись из довольно утомительного похода. Час на вертолете, три часа ползком, пять минут — работа, опять три часа ползком и опять час на вертолете. Потом душ, поздний обед из настоящих ароматных бифштексов, душистых плодов и первосортного виски. И вот они лежат на своих койках, немного усталые, разомлевшие, и заняты каждый своим делом; одно только объединяет их в этот час — сигареты; на воле все пристрастились к курению.
Айз тоже курит и смотрит на своих товарищей. Туповатый Биг считает жетоны; здесь им хорошо отваливают, за набег — десять раз по десять жетонов; у каждого полные мешочки желтеньких жетонов; но тратить их некуда, здесь все удовольствия даром; жетоны, вероятно, пригодятся, когда закончится кампания, во всяком случае, так говорят капралы. Биг, старательно шевеля толстыми оттопыренными губами, отсчитывает десять жетонов и ставит палочку на пачке от сигарет; когда набирается десять палочек, он рисует кружок; интересно, что сделает Биг, когда наберется десять кружков?
Длинный Стек задумчиво слюнит пальцы и листает журнал. Он все свободное время листает журналы, старательно рассматривает картинки. С помощью журналов он открыл для себя, что мир велик и, кроме «стриженых», есть в нем великое множество разных людей. Особенно нравятся ему картинки о детях.
Несколько раз в течение вечера Стек выходит с журналом во двор казармы, подзывает свистом своего девятилетнего приятеля Педро и просит прочитать объяснение. Кудрявый, чумазый, весь в коростах и синяках Чертенок Педро — любимец и баловень казармы; во всем мире у него нет ничего, кроме казармы; здесь он кормится и ночует, здесь его знает каждый часовой; но если надо, Чертенок Педро проникает в казарму и помимо часовых. Он берет у Стека журнал, читает по складам и пыхтит, словно выполняет тяжелую работу. Для него и впрямь прочесть страницу много сложнее, чем вдруг исчезнуть из казармы через какую-то щель и вмиг приволочь бог весть откуда кипу свежих разноцветных журналов. Но ради Стека ой старается вовсю; наивный двадцатилетний Стек стал для Педро чем-то вроде младшего брата.
Стек шелестит страницами и все чаще задумывается. Иногда его можно звать десять раз подряд — он ничего не слышит.
Грей тоже смотрит журналы, но интересуется только смешными картинками, понятными без слов. Он подолгу хохочет над этими картинками, и тогда остальные глядят на него со страхом: смех — состояние непривычное, а потому пугающее.
Найс подобрал в одной деревеньке, где им пришлось поработать, маленькую поющую коробочку и теперь каждую свободную минуту крутит ее колесико, ищет музыку. Больше всего нравятся ему грустные мелодии, низкие женские голоса. Он слушает музыку, и лицо его становится блаженным, а когда песня особенно жалостная, по щекам Найса сами собой катятся слезы.
Они узнали — это называется хобби; хобби всячески поощряются капралами и лейтенантами; только у Айза нет хобби; Айз понимает: те проклятые вопросы, что засели в его голове и не дают покоя, — это не хобби, это вся его жизнь. Но здесь не у кого спрашивать, кто они, откуда они. К тому же здесь им приходится иметь дело не с брезентовыми чучелами, а с живыми людьми. Повстанцы — враги, уничтожить врага во много раз важнее, чем чучело, говорят капралы; поэтому за врага и платят больше. Но Айз должен знать, имеет ли он право убивать повстанцев. Кто он такой, чтобы иметь это право? Айз не знает, кто он такой, кто его товарищи.
Вечер. Затеялась игра, недавно придуманная Кэтом, очень азартная: двое кидают по очереди жетон; если он упадет вверх картинкой — достается хозяину, вверх надписью — противнику; если жетон достался твоему противнику, ты должен снова кидать свой жетон. У одних мешочки пустеют, у других толстеют, а назавтра наоборот, зато длинные вечера проходят быстрее. Лишь Биг не принимает участия в игре, хотя смотрит на играющих с завистью; Биг — парень прижимистый, к тому же вбил себе в голову, что должен жениться и купить домик и сад. Бедняга Биг не понимает, что эти жетоны — липа; в городе ходят другие жетоны. Их называют деньгами. Только на них можно купить домик и сад, но пусть Биг остается в счастливом неведении. Айз не собирается просвещать его.
Айзу безразлично, выиграет он или проиграет, но следить за азартным Кэтом — одно удовольствие, все переживания Кэта написаны на его лице. Когда Кэт выиграл у Айза три десятка жетонов и весь порозовел от удовольствия, окно, выходящее на карниз, приоткрылось, показалась взъерошенная голова Чертенка Педро.
— Стек, — позвал он шепотом. — Я привел к вам в гости одного человека. Он хочет поговорить с вами. Мы пробрались через водосток…
Вслед за мальчишкой в проеме окна показался благообразный приветливый старик.
— Здравствуйте, — сказал он очень вежливо. — Простите, что помешал вашим занятиям. Дело в том, что я ищу… сына.
Жетон выпал из рук Кэта и закатился под койку. Биг разинул рот. Найс выключил свою музыку.
— Сына? — переспросил Стек. — Ты ищешь сына — здесь? Здесь нет сыновей.
Старик недоверчиво улыбнулся — он принял слова Стека за шутку.
— Я понимаю тебя, парень. Ты хочешь сказать, что вы уже взрослые. Но когда-то и вы были чьими-то сыновьями. Иначе не бывает. Все люди рождаются от отца и матери, вот ведь оно как.
— Почему ты пришел именно сюда искать своего сына? — холодно спросил Айз, хотя внутри у него все запрыгало от нетерпения.
Старик оглядел комнату и присел на краешек свободной койки.
— Я издалека, устал… Помогите мне, ребята, если можете. Мой сын жил в специальном городке…
— В Городке?
— Да. Я послал ему письмо, и мне ответили, что мой сын и его товарищи как раз направлены сюда, в столицу. Здесь вас не так уж много, не правда ли?
— Два раза по кружочку, — сказал Биг. Старик не понял. Биг начал сбивчиво и торопливо объяснять: — Десять — палочка, десять палочек — кружочек. Нас здесь как раз два кружочка. Два кружочка, два раза по десять палочек…
— Ага, две сотни, — догадался старик. — И среди них мой сын. Его зовут Диэго.
— Диэго? — повторил Стек. — Никогда не слышал такого странного имени.
— Скажи, старик, — Айз пересел на ту же койку. — А как твой сын Диэго попал в Городок?
— Это обыкновенная история, мальчики. Наверное, все вы попали в свой Городок точно так же…
Старик положил руку на стриженую голову Айза, и Айзу вдруг представилось, что сейчас произойдет невероятное: этот старик окажется его отцом; Айзу больше всего на свете хотелось, чтобы старик оказался его отцом.
— Эх, безотцовщина, безотцовщина, сироты вы мои! — Старик обвел всех десятерых ласковым взглядом, и все десятеро невольно подались вперед; Айз почувствовал, что каждый из его товарищей мечтает о том же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21