— спросил он.
Не спуская глаз с лица антрополога, Уайк ответил:
— В таких случаях рассчитывается курс корабля для нормального пространства, включается автоматическое управление, а экипаж погружается в сон до конца пути. Но у нас нет ни вычислительных устройств, которые могли бы рассчитать курс для корабля, ни самого корабля.
— Но зато есть снотворное, не так ли?
— Да, оно у нас есть, — после долгой паузы ответил Уайк. — Состав его более чем несложен: вытяжка из лимфоидной ткани млекопитающих, впадающих в зимнюю спячку, в сочетании с абсорбентом витамина D, немного инсулина и несколько наркотических веществ, известных с древних времен.
Фонари равнодушно горели в искореженной рубке.
— Это могучее средство, несмотря на его простоту, — сказал Дерриок. — А почему приходится пользоваться им, когда отказывает поле искривления?
— По очень простой причине, — с недоумением ответил Уайк. — В нормальном пространстве корабль не может превысить скорости света, да и в поле искривления тоже, если на то пошло. Однако в результате искривления пространства отдаленные точки сближаются…
— Я не просил вас читать мне лекцию по элементарной астронавигации, — сухо перебил Дерриок. — Я спросил, почему вам пришлось бы прибегнуть к этому средству.
— Потому что в случае такой аварии путь домой удлиняется во много раз. Расстояния в нормальном пространстве, разумеется, невообразимо велики. В момент порчи поля вы можете оказаться в ста световых годах от дома. При нормальном ускорении в нормальном пространстве на обратный путь уйдет даже больше ста лет, а столько не прожить никому. Ну, а это средство погружает человека в своего рода летаргию: все жизненные функции организма замирают и жизнь лишь чуть теплится. Когда полет закончится, человек проснется — и если даже прошли сотни лет, его тело постареет на какую-нибудь неделю, не больше. Конечно, он не застанет в живых никого из своих друзей, и ему придется начинать жизнь сначала…
— Но он вернулся на родину, — прервал антрополог. — Умерьте свое красноречие, Уайк, у нас нет на него времени.
— Я все-таки не понимаю, — вмешался Хафидж. — У нас же нет корабля, а обитатели этой планеты живут в каменном веке.
— Разумеется! — нетерпеливо произнес Дерриок. — Сейчас у них каменный век и помочь они вам не могут. Ну, а если бы вы попали сюда через пятнадцать-двадцать тысяч лет — что тогда?
Уайк ответил нерешительно:
— Возможно, мы увидели бы мертвую планету. Как только они откроют атомную энергию, они пойдут тем же путем, что и все остальные.
— Но ведь мы не уничтожили себя! — вмешался Колрак, и в голосе его прозвучало такое воодушевление, какого в рубке не слышали уже много дней. — Мы отправились в этот полет, надеясь отыскать кого-нибудь, кто выжил, с кем мы могли бы найти общий язык. Как знать — а вдруг дикари этой планеты и станут теми, кого мы ищем. Какая это была бы жестокая и прекрасная ирония…
— На это почти нет шансов, — упрямо отрезал Уайк.
Дерриок кашлянул, прищурил глаза и продолжал:
— На этот раз я на стороне Колрака. Вы говорите о шансах, Уайк, но говорите не думая. Скажите, а много ли у вас шансов получить помощь из какого-нибудь другого мира?
— Их нет совсем, — признал Уайк.
— Хорошо. Значит, ваша единственная надежда — эти первобытные дикари, которые охотятся на диких животных и постоянно голодают. Вам помогут либо они, либо никто. Сейчас они не способны вам помочь. Следовательно, остается только ждать. Поскольку вы вряд ли проживете пятнадцать тысяч лет, вам придется воспользоваться снотворным, причем израсходовать почти весь запас, и заснуть на долгий срок. Тогда, может быть, вам удастся вернуться домой на одном из их кораблей.
— А где гарантия, что нам будет куда вернуться после всех этих тысячелетий?
— Ее нет. И у вас нет никакой гарантии, что здешние люди не взорвут себя до того, как успеют освоить космические полеты. Но, во всяком случае, из глины и дерева корабля не построишь. Иного шанса вернуться домой у вас нет. Вот так. Либо — либо.
— Им надо воспользоваться! — живо сказал Колрак.
— Но знаю, — сказал Уайк. — Слишком уж это неверный шанс…
Дерриок снова закашлялся, и на его губах показалась кровь.
— Вы обсудите это потом. Подержите-ка вон ту карту, Хафидж, — большую.
Хафидж неуклюже поднял карту так, чтобы на нее падал свет.
— Слушайте внимательно, — сказал Дерриок торопливо, еле слышным голосом. — Я могу ошибиться, я исхожу из неточных данных, но я хочу дать вам еще один совет.
— Да-да, мы слушаем, — Уайк придвинулся поближе, с тревогой глядя на антрополога.
— Корабль разбился вот здесь, — Дерриок протянул руку к карте. Его палец коснулся одного из окраинных северных районов будущей северо-восточной Азии. — Думаю, что лучше нам здесь не оставаться.
— Почему?
— Слишком сложно объяснять, Уайк. Во-первых, это окраинная область, расположенная вдали от всех возможных очагов культуры. В нашем мире и то есть места, где никто не видел космических кораблей. Не хотите же вы проснуться в одном из таких уголков?
— Справедливо, но…
— Смотрите на карту. И не тратьте времени!
— Смотрю.
— Интенсивнее всего культура на этой планете, по-видимому, будет развиваться здесь, — палец Дерриока уперся в то место, которому предстояло впоследствии называться «Франция». — Однако и соседние области населены относительно густо, как и этот большой материк пониже. — Он показал на Африку. — Когда начнет развиваться земледелие, оно, на мой взгляд, возникнет прежде всего где-то между этими двумя главными областями — так сказать, на перекрестке культур. Скорее всего вдоль этого водного пространства. — Он показал на Средиземное море.
— Вы считаете, что нам следует отправиться туда?
— Ни в коем случае. Ведь эти области будут густо населены в течение очень долгого периода. Слишком велик риск, что вас обнаружат. Нет, вам требуется край, который на протяжении веков будет почти не населен, но затем внезапно начнет бурно развиваться, соприкоснувшись с новыми идеями.
— Понимаю, — возбужденно сказал Уайк. — Где же такой край?
— Определенно сказать не могу. К сожалению, я не располагаю всеми нужными фактами. Во всяком случае, на этом вот огромном острове выбор останавливать не стоит, большая его часть занята пустынями. — Он коснулся пальцем будущей Австралии, потом провел рукой по пятнышкам тихоокеанских островов. — Эти слишком малы, да и добраться до них невозможно, разве что вы решите с опасностью для жизни отправиться туда в лодке, предварительно ее построив. Но взгляните-ка сюда.
Палец Дерриока обвел материк, который через много тысячелетий стал приманкой для людей, наделенных воображением, и получил название «Новый Свет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Не спуская глаз с лица антрополога, Уайк ответил:
— В таких случаях рассчитывается курс корабля для нормального пространства, включается автоматическое управление, а экипаж погружается в сон до конца пути. Но у нас нет ни вычислительных устройств, которые могли бы рассчитать курс для корабля, ни самого корабля.
— Но зато есть снотворное, не так ли?
— Да, оно у нас есть, — после долгой паузы ответил Уайк. — Состав его более чем несложен: вытяжка из лимфоидной ткани млекопитающих, впадающих в зимнюю спячку, в сочетании с абсорбентом витамина D, немного инсулина и несколько наркотических веществ, известных с древних времен.
Фонари равнодушно горели в искореженной рубке.
— Это могучее средство, несмотря на его простоту, — сказал Дерриок. — А почему приходится пользоваться им, когда отказывает поле искривления?
— По очень простой причине, — с недоумением ответил Уайк. — В нормальном пространстве корабль не может превысить скорости света, да и в поле искривления тоже, если на то пошло. Однако в результате искривления пространства отдаленные точки сближаются…
— Я не просил вас читать мне лекцию по элементарной астронавигации, — сухо перебил Дерриок. — Я спросил, почему вам пришлось бы прибегнуть к этому средству.
— Потому что в случае такой аварии путь домой удлиняется во много раз. Расстояния в нормальном пространстве, разумеется, невообразимо велики. В момент порчи поля вы можете оказаться в ста световых годах от дома. При нормальном ускорении в нормальном пространстве на обратный путь уйдет даже больше ста лет, а столько не прожить никому. Ну, а это средство погружает человека в своего рода летаргию: все жизненные функции организма замирают и жизнь лишь чуть теплится. Когда полет закончится, человек проснется — и если даже прошли сотни лет, его тело постареет на какую-нибудь неделю, не больше. Конечно, он не застанет в живых никого из своих друзей, и ему придется начинать жизнь сначала…
— Но он вернулся на родину, — прервал антрополог. — Умерьте свое красноречие, Уайк, у нас нет на него времени.
— Я все-таки не понимаю, — вмешался Хафидж. — У нас же нет корабля, а обитатели этой планеты живут в каменном веке.
— Разумеется! — нетерпеливо произнес Дерриок. — Сейчас у них каменный век и помочь они вам не могут. Ну, а если бы вы попали сюда через пятнадцать-двадцать тысяч лет — что тогда?
Уайк ответил нерешительно:
— Возможно, мы увидели бы мертвую планету. Как только они откроют атомную энергию, они пойдут тем же путем, что и все остальные.
— Но ведь мы не уничтожили себя! — вмешался Колрак, и в голосе его прозвучало такое воодушевление, какого в рубке не слышали уже много дней. — Мы отправились в этот полет, надеясь отыскать кого-нибудь, кто выжил, с кем мы могли бы найти общий язык. Как знать — а вдруг дикари этой планеты и станут теми, кого мы ищем. Какая это была бы жестокая и прекрасная ирония…
— На это почти нет шансов, — упрямо отрезал Уайк.
Дерриок кашлянул, прищурил глаза и продолжал:
— На этот раз я на стороне Колрака. Вы говорите о шансах, Уайк, но говорите не думая. Скажите, а много ли у вас шансов получить помощь из какого-нибудь другого мира?
— Их нет совсем, — признал Уайк.
— Хорошо. Значит, ваша единственная надежда — эти первобытные дикари, которые охотятся на диких животных и постоянно голодают. Вам помогут либо они, либо никто. Сейчас они не способны вам помочь. Следовательно, остается только ждать. Поскольку вы вряд ли проживете пятнадцать тысяч лет, вам придется воспользоваться снотворным, причем израсходовать почти весь запас, и заснуть на долгий срок. Тогда, может быть, вам удастся вернуться домой на одном из их кораблей.
— А где гарантия, что нам будет куда вернуться после всех этих тысячелетий?
— Ее нет. И у вас нет никакой гарантии, что здешние люди не взорвут себя до того, как успеют освоить космические полеты. Но, во всяком случае, из глины и дерева корабля не построишь. Иного шанса вернуться домой у вас нет. Вот так. Либо — либо.
— Им надо воспользоваться! — живо сказал Колрак.
— Но знаю, — сказал Уайк. — Слишком уж это неверный шанс…
Дерриок снова закашлялся, и на его губах показалась кровь.
— Вы обсудите это потом. Подержите-ка вон ту карту, Хафидж, — большую.
Хафидж неуклюже поднял карту так, чтобы на нее падал свет.
— Слушайте внимательно, — сказал Дерриок торопливо, еле слышным голосом. — Я могу ошибиться, я исхожу из неточных данных, но я хочу дать вам еще один совет.
— Да-да, мы слушаем, — Уайк придвинулся поближе, с тревогой глядя на антрополога.
— Корабль разбился вот здесь, — Дерриок протянул руку к карте. Его палец коснулся одного из окраинных северных районов будущей северо-восточной Азии. — Думаю, что лучше нам здесь не оставаться.
— Почему?
— Слишком сложно объяснять, Уайк. Во-первых, это окраинная область, расположенная вдали от всех возможных очагов культуры. В нашем мире и то есть места, где никто не видел космических кораблей. Не хотите же вы проснуться в одном из таких уголков?
— Справедливо, но…
— Смотрите на карту. И не тратьте времени!
— Смотрю.
— Интенсивнее всего культура на этой планете, по-видимому, будет развиваться здесь, — палец Дерриока уперся в то место, которому предстояло впоследствии называться «Франция». — Однако и соседние области населены относительно густо, как и этот большой материк пониже. — Он показал на Африку. — Когда начнет развиваться земледелие, оно, на мой взгляд, возникнет прежде всего где-то между этими двумя главными областями — так сказать, на перекрестке культур. Скорее всего вдоль этого водного пространства. — Он показал на Средиземное море.
— Вы считаете, что нам следует отправиться туда?
— Ни в коем случае. Ведь эти области будут густо населены в течение очень долгого периода. Слишком велик риск, что вас обнаружат. Нет, вам требуется край, который на протяжении веков будет почти не населен, но затем внезапно начнет бурно развиваться, соприкоснувшись с новыми идеями.
— Понимаю, — возбужденно сказал Уайк. — Где же такой край?
— Определенно сказать не могу. К сожалению, я не располагаю всеми нужными фактами. Во всяком случае, на этом вот огромном острове выбор останавливать не стоит, большая его часть занята пустынями. — Он коснулся пальцем будущей Австралии, потом провел рукой по пятнышкам тихоокеанских островов. — Эти слишком малы, да и добраться до них невозможно, разве что вы решите с опасностью для жизни отправиться туда в лодке, предварительно ее построив. Но взгляните-ка сюда.
Палец Дерриока обвел материк, который через много тысячелетий стал приманкой для людей, наделенных воображением, и получил название «Новый Свет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44