Когда мне было семнадцать, для меня стали очень необходимы песни в исполнении Арменака Шахмурадяна из Муша. Я ставил пластинку на патефон и пел вместе с этим великим певцом. Когда я в первый раз услышал его пение, мне подумалось: «Так вот что значит быть армянином – это чистый голос, голос полей, голос ветра, голос равнин».
Рядом с пластинками стоит черный телефон со шнуром, длиннее которого я еще не видывал. Я попытался было сменить телефон и шнур, но погряз в такой волоките на французский манер, что решил оставить все, как есть. Не так уж часто я говорю по телефону, и этот телефон, принадлежавший кому-то, тоже сойдет.
У стены справа стоит армуар, или шкаф, семь футов высотой, с четырьмя дверцами. В нем висит или лежит на полках моя одежда. И вот я снова у своего стола с металлическими ножками, он покрыт чем-то черным, похожим на смолу, забыл, как называется. А ниже два ящика из светлой древесины.
Стул с черными ножками, шесть тонких черных планок образуют спинку.
На стуле сидит писатель, это я и есть, у себя дома за работой.
Едва ли найдется другое место, где бы мне захотелось жить, или другое дело, которым мне захотелось бы заниматься.
Вон он я, здесь, и я тот, кто я есть.
Быть может, и вы знаете, где вы находитесь и кто вы есть.
1961

1 2