Перед глазами прошла рябь. Я, черт возьми, думал, что это слезы! Но все кругом стало иным: обстановка, люди…
Мэри поняла, что он ощущает потребность высказаться, облечь произошедшее в слова, чтобы, быть может, убедиться, что не сошел с ума, когда окружающая реальность, казавшаяся всегда такой прочной и незыблемой, впервые стала иной, и при этом не менее незыблемой.
— …Но были среди них и знакомые, — продолжал он. — Скажем так, чем-то знакомые. Ты знаешь, о ком я говорю. Я стал осторожно с ними общаться. И кое-что для себя выяснил. Потом на крышу прилетели вы — Фил, живой и невредимый, Милли, Светлана и ты, Мэри, ничуть не изменившаяся, даже одетая в точности так же. Тогда я понял, что неспроста за тобой охотилась ФСК. За тобой, Марией Ветер, тогда я уже был в этом уверен, потому что… — Он достал из нагрудного кармана красную книжечку, положил и подвинул по столу.
Мэри посмотрела — это был ее паспорт, со старой фамилией и с фотографией в очках. «То-то бы он удивился, если б увидел мой теперешний!..» — подумала она. «Может, это и к лучшему, что я не имею привычки таскать его в кармане?..»
— Он был в твоей сумочке. Следующей у меня появилась догадка, как ты «заменила» Мышь. После трюка я подошел к тебе, но потом, на счастье, обернулся. И увидел себя.
Мэри вспомнила, как сама встретила в собственной кухне девушку, которую, правда, за себя тогда не признала.
— Увидел, и?.. — спросила она.
— Народу вокруг тебя толпилось достаточно, я просто ушел, и никто, по-моему, моего чудесного раздвоения не заметил.
— Значит, ты оттуда просто ушел?..
— Поехал домой. Сомневался, в ходу ли тут наши деньги, но таксист их взял охотно. И адрес у него удивления не вызвал.
— Домой, ну да, это понятно… А как ты сюда попал?
— Потому что это и есть мой дом! Был… — поправился Гений, болезненно поморщившись.
Скорее всего он даже не догадывался, насколько прекрасно Мэри понимает его ощущения от объективной реальности, ставшей вдруг не больно-то объективной — что особенно обидно, если не сказать возмутительно, когда дело касается твоей частной собственности. Но… «Значит, он находился здесь, где-то рядом, со вчерашнего вечера?..»
— Я понимаю, о чем ты говоришь. Я имела в виду — как ты сюда попал через все эти мудреные домофоны?
— А все совпало, — улыбнулся он, — код подъезда и ключ от квартиры, идентификация голоса и папиллярного рисунка. Как я понял, тут еще автоматически проводится генотест, так вот он, судя по всему, тоже не подвел.
Мэри даже присвистнула. Насчет генов (с маленькой буквы) она не могла сказать с уверенностью, но знала, что отпечатки пальцев различны даже у близнецов.
— Значит, ты пришел сюда до нас? То есть охранная система пропустила в дом одного за другим двух Смеляковых?..
— Пропустила, как видишь, и даже в ус не дунула. Автоматика! У живых консьержей много минусов, но есть и свои маленькие плюсы.
— Понятно. Они умеют считать. — пробормотала Мэри. — Выходит, ты тут прятался. Мы тебя не заметили и спокойно попили чаю, потом я уснула.
Она испытующе глядела на него, избегая коситься на пистолет, а его взгляд говорил: «Нет уж, ты спроси».
И она спросила:
— Куда ты дел Евгения?
Гений кивнул и хмыкнул:
— В самую точку! Он сам никуда бы отсюда не делся, верно? А в другое измерение? Нет? Я тоже почему-то думаю, что без тебя никак. Ладно, не буду томить: он лежит в той комнате, где одна большая черная кровать. На ней, естественно. Потому что, — Гений взял пистолет, — я выстрелил в него из этой штуки. Это из его арсенала, у него наверху, между прочим, неплохой арсенал. Этот ствол называется, только не пугайся, парализатор.
Мэри перевела дух: парализатор — это не должно быть смертельно. Она вообще-то подозревала, что Гений вряд ли мог докатиться до убийства просто кого бы то ни было, тем паче своего двойника. Он-то не мог, но, черт его знает, как сработало непонятное оружие…
— Ты уверен? Откуда ты знаешь? А вдруг?..
— Вдруг я случайно прикончил здешнего, хм, себя? Ты же не считаешь меня идиотом? Я здесь коннектился. Система «ГТК-18 „Зефф“, — он повернул пистолет боком — на стволе виднелся фабричный штамп. Гений переместил небольшой рычажок на вторую риску: — Разряд второго класса, замедление деятельности переднего отдела головного мозга на тринадцать часов. Только и всего.
— Значит, всего на тринадцать? Если ты уложил его вечером…
— Была у меня поначалу такая соблазнительная мысль, но я немножко подумал и решил, что разумнее будет отключить его утром. Чем позже, тем лучше, но пришлось в шесть, когда у него зазвонил будильник. Он стал спать дальше, а я получил в своё распоряжение целый день.
— Как это — в свое распоряжение?..
— Я уже сказал: один из Смеляковых здесь лишний, и по всему выходит, что это я. Но, коль скоро у меня появилось некоторое преимущество, то почему бы на денек не изменить условия?
— И в чем же твое преимущество? Знаешь, несмотря на одинаковый набор хромосом и отпечатков, вы очень разные. Ты не можешь его заменить!
— Ну, это как сказать, — рассуждал Гений, прихлебывая чай. — Во-первых, отвечая на твой вопрос: я узнал о его существовании, а он о моем — нет. Мне теперь известен круг его профессиональной деятельности — примерно, потому что он меня интересует в весьма относительном аспекте.
— В каком же, если не секрет?
— Ты заметила, — улыбнулся Гений, — что мы с тобой плавно переходим к делам? Не забыла, что мы в недавнем прошлом стали участниками небольшого соглашения?
— Которое мы, насколько я понимаю, не выполнили, — сказала Мэри.
— Хотя в нашем положении трудно утверждать что-либо с уверенностью, но скорее всего да, — кивнул он, доставая из кармана на сей раз какие-то бумажки. — Итак, будем считать, что мы его не выполнили. Тем не менее у нас на руках остались чеки на общую сумму… — Он просмотрел по очереди листочки, как бы производя подсчет, хотя Мэри не сомневалась, что итог ему и без того отлично известен. — Около двухсот тысяч долларов, — сказал Гений.
— И все они принадлежат лицу, выигравшему спор, — переведя дух, сказала Мэри, прекрасно помнившая, что все подписанные бумажки со стола забрала в свою сумочку Ивона. Выходит, что ее, Мэри, сумка была не единственной, в которой Гений произвел небольшую инспекцию.
— Конечно, — согласился он. — И Андрей Валентинович их, разумеется, получит: партнеры выпишут ему новые чеки, а эти при предъявлении в банке будут арестованы. Вместе с предъявителем. Но это «там». Здешний Андрей Валентинович и его друзья, как выяснилось, никаких пари не заключали и чеков не выписывали.
— Слушай, — сказала Мэри, — если ты хочешь их ограбить, подставив здешнего Смелякова…
— Их, пожалуй, ограбишь, — проворчал Гений. — Они сами кого хочешь… Ладно, речь не о том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Мэри поняла, что он ощущает потребность высказаться, облечь произошедшее в слова, чтобы, быть может, убедиться, что не сошел с ума, когда окружающая реальность, казавшаяся всегда такой прочной и незыблемой, впервые стала иной, и при этом не менее незыблемой.
— …Но были среди них и знакомые, — продолжал он. — Скажем так, чем-то знакомые. Ты знаешь, о ком я говорю. Я стал осторожно с ними общаться. И кое-что для себя выяснил. Потом на крышу прилетели вы — Фил, живой и невредимый, Милли, Светлана и ты, Мэри, ничуть не изменившаяся, даже одетая в точности так же. Тогда я понял, что неспроста за тобой охотилась ФСК. За тобой, Марией Ветер, тогда я уже был в этом уверен, потому что… — Он достал из нагрудного кармана красную книжечку, положил и подвинул по столу.
Мэри посмотрела — это был ее паспорт, со старой фамилией и с фотографией в очках. «То-то бы он удивился, если б увидел мой теперешний!..» — подумала она. «Может, это и к лучшему, что я не имею привычки таскать его в кармане?..»
— Он был в твоей сумочке. Следующей у меня появилась догадка, как ты «заменила» Мышь. После трюка я подошел к тебе, но потом, на счастье, обернулся. И увидел себя.
Мэри вспомнила, как сама встретила в собственной кухне девушку, которую, правда, за себя тогда не признала.
— Увидел, и?.. — спросила она.
— Народу вокруг тебя толпилось достаточно, я просто ушел, и никто, по-моему, моего чудесного раздвоения не заметил.
— Значит, ты оттуда просто ушел?..
— Поехал домой. Сомневался, в ходу ли тут наши деньги, но таксист их взял охотно. И адрес у него удивления не вызвал.
— Домой, ну да, это понятно… А как ты сюда попал?
— Потому что это и есть мой дом! Был… — поправился Гений, болезненно поморщившись.
Скорее всего он даже не догадывался, насколько прекрасно Мэри понимает его ощущения от объективной реальности, ставшей вдруг не больно-то объективной — что особенно обидно, если не сказать возмутительно, когда дело касается твоей частной собственности. Но… «Значит, он находился здесь, где-то рядом, со вчерашнего вечера?..»
— Я понимаю, о чем ты говоришь. Я имела в виду — как ты сюда попал через все эти мудреные домофоны?
— А все совпало, — улыбнулся он, — код подъезда и ключ от квартиры, идентификация голоса и папиллярного рисунка. Как я понял, тут еще автоматически проводится генотест, так вот он, судя по всему, тоже не подвел.
Мэри даже присвистнула. Насчет генов (с маленькой буквы) она не могла сказать с уверенностью, но знала, что отпечатки пальцев различны даже у близнецов.
— Значит, ты пришел сюда до нас? То есть охранная система пропустила в дом одного за другим двух Смеляковых?..
— Пропустила, как видишь, и даже в ус не дунула. Автоматика! У живых консьержей много минусов, но есть и свои маленькие плюсы.
— Понятно. Они умеют считать. — пробормотала Мэри. — Выходит, ты тут прятался. Мы тебя не заметили и спокойно попили чаю, потом я уснула.
Она испытующе глядела на него, избегая коситься на пистолет, а его взгляд говорил: «Нет уж, ты спроси».
И она спросила:
— Куда ты дел Евгения?
Гений кивнул и хмыкнул:
— В самую точку! Он сам никуда бы отсюда не делся, верно? А в другое измерение? Нет? Я тоже почему-то думаю, что без тебя никак. Ладно, не буду томить: он лежит в той комнате, где одна большая черная кровать. На ней, естественно. Потому что, — Гений взял пистолет, — я выстрелил в него из этой штуки. Это из его арсенала, у него наверху, между прочим, неплохой арсенал. Этот ствол называется, только не пугайся, парализатор.
Мэри перевела дух: парализатор — это не должно быть смертельно. Она вообще-то подозревала, что Гений вряд ли мог докатиться до убийства просто кого бы то ни было, тем паче своего двойника. Он-то не мог, но, черт его знает, как сработало непонятное оружие…
— Ты уверен? Откуда ты знаешь? А вдруг?..
— Вдруг я случайно прикончил здешнего, хм, себя? Ты же не считаешь меня идиотом? Я здесь коннектился. Система «ГТК-18 „Зефф“, — он повернул пистолет боком — на стволе виднелся фабричный штамп. Гений переместил небольшой рычажок на вторую риску: — Разряд второго класса, замедление деятельности переднего отдела головного мозга на тринадцать часов. Только и всего.
— Значит, всего на тринадцать? Если ты уложил его вечером…
— Была у меня поначалу такая соблазнительная мысль, но я немножко подумал и решил, что разумнее будет отключить его утром. Чем позже, тем лучше, но пришлось в шесть, когда у него зазвонил будильник. Он стал спать дальше, а я получил в своё распоряжение целый день.
— Как это — в свое распоряжение?..
— Я уже сказал: один из Смеляковых здесь лишний, и по всему выходит, что это я. Но, коль скоро у меня появилось некоторое преимущество, то почему бы на денек не изменить условия?
— И в чем же твое преимущество? Знаешь, несмотря на одинаковый набор хромосом и отпечатков, вы очень разные. Ты не можешь его заменить!
— Ну, это как сказать, — рассуждал Гений, прихлебывая чай. — Во-первых, отвечая на твой вопрос: я узнал о его существовании, а он о моем — нет. Мне теперь известен круг его профессиональной деятельности — примерно, потому что он меня интересует в весьма относительном аспекте.
— В каком же, если не секрет?
— Ты заметила, — улыбнулся Гений, — что мы с тобой плавно переходим к делам? Не забыла, что мы в недавнем прошлом стали участниками небольшого соглашения?
— Которое мы, насколько я понимаю, не выполнили, — сказала Мэри.
— Хотя в нашем положении трудно утверждать что-либо с уверенностью, но скорее всего да, — кивнул он, доставая из кармана на сей раз какие-то бумажки. — Итак, будем считать, что мы его не выполнили. Тем не менее у нас на руках остались чеки на общую сумму… — Он просмотрел по очереди листочки, как бы производя подсчет, хотя Мэри не сомневалась, что итог ему и без того отлично известен. — Около двухсот тысяч долларов, — сказал Гений.
— И все они принадлежат лицу, выигравшему спор, — переведя дух, сказала Мэри, прекрасно помнившая, что все подписанные бумажки со стола забрала в свою сумочку Ивона. Выходит, что ее, Мэри, сумка была не единственной, в которой Гений произвел небольшую инспекцию.
— Конечно, — согласился он. — И Андрей Валентинович их, разумеется, получит: партнеры выпишут ему новые чеки, а эти при предъявлении в банке будут арестованы. Вместе с предъявителем. Но это «там». Здешний Андрей Валентинович и его друзья, как выяснилось, никаких пари не заключали и чеков не выписывали.
— Слушай, — сказала Мэри, — если ты хочешь их ограбить, подставив здешнего Смелякова…
— Их, пожалуй, ограбишь, — проворчал Гений. — Они сами кого хочешь… Ладно, речь не о том.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74