А на деле… — Подождите здесь, сейчас я ее разбужу.
Он вышел в спальню — Мария спала поверх покрывала, видно, так и упала, не раздеваясь, после разговора со Светкой. Он подергал ее за загорелую ногу — убедившись, что проснулась, сообщил о прибытии про ее душу «органов». Затем прошел на кухню и предупредил «своих» гостей, что будет некоторое время занят. Будучи заинтересованными в событиях, они пошли за ним, но в комнату заходить не стали, а остановились снаружи у косяков, практически подслушивая начавшуюся в гостиной беседу, больше смахивающую на допрос.
Мария Ветер отвечала чистосердечно, в чем Ген после разговора с Блумом не сомневался. Оказалось, что с неделю назад она уехала в Крым сниматься в кино.
— В дублерском составе? — не выдержал и спросил Ген. Задававший вопросы опер его почему-то не одернул.
— Ну нет! — изумилась и даже, судя по мимике, возмутилась она. — Ты же сам, Женя, рекомендовал меня на главную роль.
Ген только клацнул зубами, захлопывая рот. А Мария продолжала рассказывать, хватаясь, должно быть, как за последнюю соломинку, за надежду, что представители ФСК — раз уж они заявились — все знают, все поймут и смогут все поставить на свои места. Поскольку именно там, в Крыму, с ней случилось это: город и люди — все вдруг стало иным…
— О каком городе вы говорите? — спросил опер.
— Разве я не сказала? О Ялте!
— Значит, в Ялте… — повторил опер, что-то записывая в блокнот.
— Да ведь Женя, — она кивнула на Гена, правда, не очень уверенно, — тоже там был.
— Вы ошибаетесь, — заявил Ген, с радостью обращаясь к ней «на вы», — я все это время был в Москве, чему есть немало свидетелей. Мои друзья, — он кивнул на дверь: стоящие в преддверии «его друзья» согласно закивали, — и, кроме того, наш участковый: он как раз на днях заходил…
— Я в курсе, — уронил опер.
Мария Ветер глядела в некотором сомнении на «мужа», потом сказала:
— Н-нет, это не он, — Ген с облегчением вздохнул. — Но очень похож. И так, вы понимаете, у меня теперь со всеми: люди только похожи на моих знакомых, места неузнаваемы, да та же Москва… Понимаете, это не мой город! И квартира какая-то… не совсем моя, — все-таки поостереглась она отрекаться от жилплощади.
Оперативники ничем не выдавали своих эмоций и не высказывали замечаний по поводу услышанного, только порой многозначительно переглядывались Наконец главный со вздохом поднялся и сказал ей:
— Вам придется проехать с нами. Все, что вы рассказали, очень важно, надеюсь, вы не откажетесь повторить свой рассказ для наших специалистов.
Ветер, кажется, давно уже догадалась, что отказать этим господам было бы очень затруднительно.
— Да-да, конечно… Я понимаю, мне нужна помощь… — убито пролепетала она.
— Не сомневайтесь, мы вам ее окажем. Все будет в порядке, — заверил ее опер.
— Разрешите мне только на минутку отлучиться — кое-куда зайти. — Ясно, что для оперов не составило бы ни малейшего труда отказать женщине, но только не в подобной просьбе. На всякий случай, чтобы она не сбежала, один из них вышел проконтролировать входную дверь.
— Буф-ф, — выдохнул Ген, потерев ладонью влажный лоб: в квартире было душновато, но ему показалось, что таким образом из него заодно вышел весь хмель.
— Я, конечно, согласен, что она не в порядке, — не без внутреннего усилия заговорил он, — но все-таки будьте добры объяснить, что вы намерены с ней делать?
Старший уставил на него буравящий взгляд, ясно указывающий, кто здесь следующий кандидат на вывоз. Зря пугал: Ген был отнюдь не против того, чтобы тоже проехаться с ними, хотя бы в качестве гарантии ее безопасности.
— Вы хотите помочь вашей жене? — спросил оперативник.
— Я хочу быть уверен, что вы ей поможете, — ответил Ген. Как вдруг в душе его всколыхнулась смутная тревога, основанная на череде ассоциаций… — Погодите-ка, одну минуту… — С этими словами он ринулся вон и пробежал по коридору на кухню, открыв по пути двери ванной и туалета. Опер ринулся за ним, ведомый поздно проснувшейся интуицией. И следом за хозяином смог убедиться, что «арестованной» нигде нет.
— Она не могла выскочить?.. — спросил Ген у Светки. Та помотала головой:
— Этот же все время стоял у двери…
Оперативники тем временем метались по квартире, то и дело сшибая в коридоре неловкого Блума и заглядывая в каждую щель, разве что не под плинтуса. Старший высунулся по пояс в кухонное окно — проверял, не выбросилась ли с горя. Но Мария Ветер не выбросилась.
Разве что улетела.
Глава 7
Солнце пекло немилосердно, а дующий с моря ветер, как видно, не ставил своей задачей дарить прохладу раскаленному камню и, кажется, лишь чуть-чуть менее раскаленной коже.
Они сидели на небольшой площади, окруженной невысокими строениями коттеджного типа. Самое крупное здесь здание желтого мрамора с пятью квадратными колоннами представляло собой образчик дурной, «комодной» архитектуры, тем не менее оно «держало» вид и царствовало над площадью, поскольку та была маленькой, а оно — здоровенным.
Вокруг царила суета: рабочие таскали штативы, устанавливали юпитеры и камеры, тянули провода — все это под хриплые крики постановщика и не менее громкие, к тому же не всегда цензурные указания режиссера. В присутствии самого Борянского никому не рекомендовалось крепко выражаться, кроме него самого, естественно: он весьма и весьма не одобрял матерной ругани в чужих устах. А поматериться членам съемочной группы очень даже было из-за чего: только что справа из боковой улицы вырулил автомобиль, напоминающий груду нештампованного железа, поставленную на колеса для наиболее удобной транспортировки на свалку. Его пытались остановить и загнать обратно с криками: «Давай в объезд! Куда прешь! Здесь кино снимают!» — и так далее, но все очень пристойно. Машина нерешительно дергалась, продолжая двигаться в большей мере вперед и усугубляя тем самым нервную обстановку вокруг себя.
— Оригинальное место, — высказался Гений, поправляя съехавший с коленей автомат.
— Не знаю, как ты, а меня уже тошнит от оригинальных мест, — проворчала изнывающая от жары Мэри: они были одеты в черные военные костюмы, притягивающие солнце, и перетянуты многочисленными ремнями, что не способствовало проветриванию организма. Вскоре им предстояло брать здание штурмом в составе «отряда специального назначения», расположившегося поблизости, кто где, в истомленных позах. Приближался полдень, тени не было ни крупицы, разве что под режиссерским зонтиком, но это была эксклюзивная, без малого святая территория, к тому же всем желающим там все равно бы не уместиться.
Мэри с удовольствием забралась бы под скамью, которую им с Гением повезло занять, если бы позволяли остатки гордости. Пока еще не позволяли, но еще с полчасика, определила для себя она, и всякие сантименты окончательно расплавятся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Он вышел в спальню — Мария спала поверх покрывала, видно, так и упала, не раздеваясь, после разговора со Светкой. Он подергал ее за загорелую ногу — убедившись, что проснулась, сообщил о прибытии про ее душу «органов». Затем прошел на кухню и предупредил «своих» гостей, что будет некоторое время занят. Будучи заинтересованными в событиях, они пошли за ним, но в комнату заходить не стали, а остановились снаружи у косяков, практически подслушивая начавшуюся в гостиной беседу, больше смахивающую на допрос.
Мария Ветер отвечала чистосердечно, в чем Ген после разговора с Блумом не сомневался. Оказалось, что с неделю назад она уехала в Крым сниматься в кино.
— В дублерском составе? — не выдержал и спросил Ген. Задававший вопросы опер его почему-то не одернул.
— Ну нет! — изумилась и даже, судя по мимике, возмутилась она. — Ты же сам, Женя, рекомендовал меня на главную роль.
Ген только клацнул зубами, захлопывая рот. А Мария продолжала рассказывать, хватаясь, должно быть, как за последнюю соломинку, за надежду, что представители ФСК — раз уж они заявились — все знают, все поймут и смогут все поставить на свои места. Поскольку именно там, в Крыму, с ней случилось это: город и люди — все вдруг стало иным…
— О каком городе вы говорите? — спросил опер.
— Разве я не сказала? О Ялте!
— Значит, в Ялте… — повторил опер, что-то записывая в блокнот.
— Да ведь Женя, — она кивнула на Гена, правда, не очень уверенно, — тоже там был.
— Вы ошибаетесь, — заявил Ген, с радостью обращаясь к ней «на вы», — я все это время был в Москве, чему есть немало свидетелей. Мои друзья, — он кивнул на дверь: стоящие в преддверии «его друзья» согласно закивали, — и, кроме того, наш участковый: он как раз на днях заходил…
— Я в курсе, — уронил опер.
Мария Ветер глядела в некотором сомнении на «мужа», потом сказала:
— Н-нет, это не он, — Ген с облегчением вздохнул. — Но очень похож. И так, вы понимаете, у меня теперь со всеми: люди только похожи на моих знакомых, места неузнаваемы, да та же Москва… Понимаете, это не мой город! И квартира какая-то… не совсем моя, — все-таки поостереглась она отрекаться от жилплощади.
Оперативники ничем не выдавали своих эмоций и не высказывали замечаний по поводу услышанного, только порой многозначительно переглядывались Наконец главный со вздохом поднялся и сказал ей:
— Вам придется проехать с нами. Все, что вы рассказали, очень важно, надеюсь, вы не откажетесь повторить свой рассказ для наших специалистов.
Ветер, кажется, давно уже догадалась, что отказать этим господам было бы очень затруднительно.
— Да-да, конечно… Я понимаю, мне нужна помощь… — убито пролепетала она.
— Не сомневайтесь, мы вам ее окажем. Все будет в порядке, — заверил ее опер.
— Разрешите мне только на минутку отлучиться — кое-куда зайти. — Ясно, что для оперов не составило бы ни малейшего труда отказать женщине, но только не в подобной просьбе. На всякий случай, чтобы она не сбежала, один из них вышел проконтролировать входную дверь.
— Буф-ф, — выдохнул Ген, потерев ладонью влажный лоб: в квартире было душновато, но ему показалось, что таким образом из него заодно вышел весь хмель.
— Я, конечно, согласен, что она не в порядке, — не без внутреннего усилия заговорил он, — но все-таки будьте добры объяснить, что вы намерены с ней делать?
Старший уставил на него буравящий взгляд, ясно указывающий, кто здесь следующий кандидат на вывоз. Зря пугал: Ген был отнюдь не против того, чтобы тоже проехаться с ними, хотя бы в качестве гарантии ее безопасности.
— Вы хотите помочь вашей жене? — спросил оперативник.
— Я хочу быть уверен, что вы ей поможете, — ответил Ген. Как вдруг в душе его всколыхнулась смутная тревога, основанная на череде ассоциаций… — Погодите-ка, одну минуту… — С этими словами он ринулся вон и пробежал по коридору на кухню, открыв по пути двери ванной и туалета. Опер ринулся за ним, ведомый поздно проснувшейся интуицией. И следом за хозяином смог убедиться, что «арестованной» нигде нет.
— Она не могла выскочить?.. — спросил Ген у Светки. Та помотала головой:
— Этот же все время стоял у двери…
Оперативники тем временем метались по квартире, то и дело сшибая в коридоре неловкого Блума и заглядывая в каждую щель, разве что не под плинтуса. Старший высунулся по пояс в кухонное окно — проверял, не выбросилась ли с горя. Но Мария Ветер не выбросилась.
Разве что улетела.
Глава 7
Солнце пекло немилосердно, а дующий с моря ветер, как видно, не ставил своей задачей дарить прохладу раскаленному камню и, кажется, лишь чуть-чуть менее раскаленной коже.
Они сидели на небольшой площади, окруженной невысокими строениями коттеджного типа. Самое крупное здесь здание желтого мрамора с пятью квадратными колоннами представляло собой образчик дурной, «комодной» архитектуры, тем не менее оно «держало» вид и царствовало над площадью, поскольку та была маленькой, а оно — здоровенным.
Вокруг царила суета: рабочие таскали штативы, устанавливали юпитеры и камеры, тянули провода — все это под хриплые крики постановщика и не менее громкие, к тому же не всегда цензурные указания режиссера. В присутствии самого Борянского никому не рекомендовалось крепко выражаться, кроме него самого, естественно: он весьма и весьма не одобрял матерной ругани в чужих устах. А поматериться членам съемочной группы очень даже было из-за чего: только что справа из боковой улицы вырулил автомобиль, напоминающий груду нештампованного железа, поставленную на колеса для наиболее удобной транспортировки на свалку. Его пытались остановить и загнать обратно с криками: «Давай в объезд! Куда прешь! Здесь кино снимают!» — и так далее, но все очень пристойно. Машина нерешительно дергалась, продолжая двигаться в большей мере вперед и усугубляя тем самым нервную обстановку вокруг себя.
— Оригинальное место, — высказался Гений, поправляя съехавший с коленей автомат.
— Не знаю, как ты, а меня уже тошнит от оригинальных мест, — проворчала изнывающая от жары Мэри: они были одеты в черные военные костюмы, притягивающие солнце, и перетянуты многочисленными ремнями, что не способствовало проветриванию организма. Вскоре им предстояло брать здание штурмом в составе «отряда специального назначения», расположившегося поблизости, кто где, в истомленных позах. Приближался полдень, тени не было ни крупицы, разве что под режиссерским зонтиком, но это была эксклюзивная, без малого святая территория, к тому же всем желающим там все равно бы не уместиться.
Мэри с удовольствием забралась бы под скамью, которую им с Гением повезло занять, если бы позволяли остатки гордости. Пока еще не позволяли, но еще с полчасика, определила для себя она, и всякие сантименты окончательно расплавятся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74