— Во-первых, я не поверю их лжи, во-вторых, не брошу поиски.
Николас молча смотрел на нее, не обращая внимания на ветер, трепавший его темные волосы.
— Неужели вы готовы поставить на карту собственную жизнь? — спросил он наконец. — Вам не приходило в голову, что они и вас убьют?
— Может, и убьют, — согласилась Джейм. — Но прежде я изрядно потреплю им нервы. К тому же, — добавила она, — дело зашло слишком далеко.
Николас вопросительно посмотрел на нее.
— Даже если я отступлюсь, это ничего не изменит, — продолжала Джейм. — Они будут по-прежнему следить за мной, опасаясь, что я снова начну поиски. Мне не по нраву такая жизнь. — Джейм перевела взгляд на противоположный берег. — Назад пути нет, — решительно заявила она.
Нет, им никогда не удастся заставить ее поверить, что отец предал ее, что он предал свою страну. Никогда.
Кем бы он ни был — а Джейм слишком хорошо понимала, что ее отца никак не назовешь святым, — он ни за что не изменил бы своему народу, вовек не бросил бы ее, если бы у него был выбор. Джейм ничуть не сомневалась, что отец попросту был неспособен на такой поступок. И все же кто-то прилагал отчаянные усилия, чтобы убедить ее в обратном. Зачем?
За завтраком она вновь просмотрела отцовские письма, выискивая в них имена, названия городов, любые сведения, которые могли дать ей ключ к разгадке. За минувшие годы Джейм столько раз перечитала эти письма, что все они накрепко врезались ей в память. Тем не менее ей по-прежнему казалось, что она могла что-то упустить, и потому она вновь взялась за отцовские послания. Но нет, там не было ни малейшего намека. На конвертах стояли почтовые штемпели Парижа и Лондона, Амстердама и Антверпена, Рима и Москвы. Джейм выписала имена и названия городов в блокнот. В настоящий момент любая зацепка заслуживала самого пристального внимания.
К четверти двенадцатого она уже была готова прекратить свои изыскания и отправиться пообедать с Николасом. Когда она укладывала письма в чемодан, из пачки выскользнул конверт. Наклонившись, чтобы поднять его, Джейм увидела на нем штамп Лиона и, повинуясь порыву, открыла конверт. Внутри было короткое письмо на французском от человека по имени Жюльен Арман. Там же лежала старая пожелтевшая фотография, на которой были изображены двое мужчин.
Один из них — отец, второго Джейм не знала. На обороте были написаны имена отца и Жюльена Армана и указана дата: девятнадцатое июня тысяча девятьсот сорок седьмого года. Жюльен Арман. Порывшись в памяти, Джейм припомнила один случай, когда она слышала это имя…
— Я бы очень хотела поехать с тобой, папа. Я так по тебе скучаю! К тому же ты там остаешься в одиночестве.
Тогда Джейм было восемь лет. Скрестив ноги, она сидела на отцовской кровати, одетая в розовые шорты и белую футболку, наблюдая за тем, как папа собирает чемоданы.
— Откровенно говоря, принцесса, я очень редко остаюсь один, когда уезжаю. У меня за границей есть друзья, например, Жюльен.
Джейм презрительно сморщила нос.
— Кто это? Женщина? — спросила она.
Отец рассмеялся негромким хрипловатым смехом, который так хорошо знала Джейм.
— Жюльен, принцесса. Жюльен, а не Джульетта, — ответил он. — Это мужчина. Француз. Мы подружились много лет назад, задолго до того, как ты появилась на свет. Мы вместе сражались на войне против фашистов.
Джейм вопросительно посмотрела на него:
— Что такое война?
Отец покрутил головой и негромко хмыкнул.
— Война, — заговорил он, — это когда человек или целая страна хотят отнять права у других людей, например, как Томми или Кэрри, когда они пытаются вне очереди прокатиться на лошади во время занятий в школе верховой езды. — Отец старался втолковать ей простыми словами понятие, которого она не могла уразуметь.
— Ясно, — быстро произнесла девочка кивнув.
— Я так и знал, что ты поймешь. — Отец улыбнулся.
Джейм крепко прижалась к нему.
— Я буду скучать по тебе, папочка.
— Я тоже буду скучать по тебе, принцесса, — ответил он, целуя дочь.
— По-моему, это то, что нужно, — сказала Джейм Николасу за обедом, вынув из сумки конверт. — Отец знал этого Жюльена Армана уже много лет, точнее — с ВОЙНОЙ.
Николас внимательно прочел письмо, потом рассмотрел фотографию.
— Этому снимку почти сорок лет, — заметил он, перевернув карточку и поглядев на дату. — Может быть, этот человек уже умер, а если и жив, он вполне мог уехать из Лиона.
— И все же нельзя исключать того, что он по-прежнему находится там, — упрямо произнесла Джейм.
Николас на мгновение задумался.
— Что ж, пусть так. Здесь указан адрес, — торопливо заговорил он. — Напишите ему, узнайте, остался ли он в Лионе и захочет ли с вами говорить.
Джейм энергично покачала головой.
— Слишком долго, — ответила она. — Я сама поеду в Лион.
Николас опять посмотрел на фотографию.
— Ладно, — сказал он наконец. — Подождите до выходных, я поеду с вами.
Джейм покачала головой:
— Думаю, будет лучше, если я отправлюсь одна.
— Почему?
Джейм опустила бокал на стол.
— Послушайте… Чем бы ни занимался мой отец, из-за его дел уже погибли люди, — произнесла она, стараясь говорить негромким рассудительным голосом. — Да, я, вероятно, сама становлюсь на линию огня, но будь я проклята, если без крайней необходимости подвергну этой опасности еще одного ни в чем не повинного человека.
— Чепуха! — прошипел Николас. — Довольно корчить из себя героя! Перестаньте демонстрировать независимость и дайте мне возможность помочь вам!
— Мне казалось, до сих пор вы занимались именно этим, — невозмутимо отозвалась Джейм.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, черт побери! — отрезал Николас.
Джейм кивнула.
— Я знаю, о чем вы думаете, — ответила она наконец. — И все же должна ехать одна.
— Ради всего святого, зачем?
— Просто хочу побыть в одиночестве, кое-что обдумать. Полагаю, поездка пойдет мне на пользу. — Джейм не хотела говорить Николасу о своем желании отгородиться от него. Она не хотела признаваться, что чувства к нему сбивают ее с толку, что ей нужно разобраться в себе.
— Что вы хотите обдумать?
— Многое. — Джейм пожала плечами и, увидев на лице Николаев недоверие, добавила:
— Со мной все будет в порядке.
— Я все равно буду беспокоиться, — сказал он. — Вас подстерегает опасность…
— Да, я знаю, — ответила она, хмурясь.
Вашингтон, округ Колумбия
В конторе было темно. Все, кроме Гарри Уорнера, уже давно разошлись по домам. Он сидел у стола, откинувшись в кресле с высокой спинкой и выжидательно поглядывая на телефон. Когда аппарат наконец ожил, Уорнер немедленно схватил трубку.
— Уорнер слушает, — лаконично сказал он.
— Она едет в Лион, — произнес голос в трубке. — Она узнала про Армана.
— Он все еще живет там?
— Да.
— Пожалуй, будет лучше поговорить с ним первым, — предложил Уорнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Николас молча смотрел на нее, не обращая внимания на ветер, трепавший его темные волосы.
— Неужели вы готовы поставить на карту собственную жизнь? — спросил он наконец. — Вам не приходило в голову, что они и вас убьют?
— Может, и убьют, — согласилась Джейм. — Но прежде я изрядно потреплю им нервы. К тому же, — добавила она, — дело зашло слишком далеко.
Николас вопросительно посмотрел на нее.
— Даже если я отступлюсь, это ничего не изменит, — продолжала Джейм. — Они будут по-прежнему следить за мной, опасаясь, что я снова начну поиски. Мне не по нраву такая жизнь. — Джейм перевела взгляд на противоположный берег. — Назад пути нет, — решительно заявила она.
Нет, им никогда не удастся заставить ее поверить, что отец предал ее, что он предал свою страну. Никогда.
Кем бы он ни был — а Джейм слишком хорошо понимала, что ее отца никак не назовешь святым, — он ни за что не изменил бы своему народу, вовек не бросил бы ее, если бы у него был выбор. Джейм ничуть не сомневалась, что отец попросту был неспособен на такой поступок. И все же кто-то прилагал отчаянные усилия, чтобы убедить ее в обратном. Зачем?
За завтраком она вновь просмотрела отцовские письма, выискивая в них имена, названия городов, любые сведения, которые могли дать ей ключ к разгадке. За минувшие годы Джейм столько раз перечитала эти письма, что все они накрепко врезались ей в память. Тем не менее ей по-прежнему казалось, что она могла что-то упустить, и потому она вновь взялась за отцовские послания. Но нет, там не было ни малейшего намека. На конвертах стояли почтовые штемпели Парижа и Лондона, Амстердама и Антверпена, Рима и Москвы. Джейм выписала имена и названия городов в блокнот. В настоящий момент любая зацепка заслуживала самого пристального внимания.
К четверти двенадцатого она уже была готова прекратить свои изыскания и отправиться пообедать с Николасом. Когда она укладывала письма в чемодан, из пачки выскользнул конверт. Наклонившись, чтобы поднять его, Джейм увидела на нем штамп Лиона и, повинуясь порыву, открыла конверт. Внутри было короткое письмо на французском от человека по имени Жюльен Арман. Там же лежала старая пожелтевшая фотография, на которой были изображены двое мужчин.
Один из них — отец, второго Джейм не знала. На обороте были написаны имена отца и Жюльена Армана и указана дата: девятнадцатое июня тысяча девятьсот сорок седьмого года. Жюльен Арман. Порывшись в памяти, Джейм припомнила один случай, когда она слышала это имя…
— Я бы очень хотела поехать с тобой, папа. Я так по тебе скучаю! К тому же ты там остаешься в одиночестве.
Тогда Джейм было восемь лет. Скрестив ноги, она сидела на отцовской кровати, одетая в розовые шорты и белую футболку, наблюдая за тем, как папа собирает чемоданы.
— Откровенно говоря, принцесса, я очень редко остаюсь один, когда уезжаю. У меня за границей есть друзья, например, Жюльен.
Джейм презрительно сморщила нос.
— Кто это? Женщина? — спросила она.
Отец рассмеялся негромким хрипловатым смехом, который так хорошо знала Джейм.
— Жюльен, принцесса. Жюльен, а не Джульетта, — ответил он. — Это мужчина. Француз. Мы подружились много лет назад, задолго до того, как ты появилась на свет. Мы вместе сражались на войне против фашистов.
Джейм вопросительно посмотрела на него:
— Что такое война?
Отец покрутил головой и негромко хмыкнул.
— Война, — заговорил он, — это когда человек или целая страна хотят отнять права у других людей, например, как Томми или Кэрри, когда они пытаются вне очереди прокатиться на лошади во время занятий в школе верховой езды. — Отец старался втолковать ей простыми словами понятие, которого она не могла уразуметь.
— Ясно, — быстро произнесла девочка кивнув.
— Я так и знал, что ты поймешь. — Отец улыбнулся.
Джейм крепко прижалась к нему.
— Я буду скучать по тебе, папочка.
— Я тоже буду скучать по тебе, принцесса, — ответил он, целуя дочь.
— По-моему, это то, что нужно, — сказала Джейм Николасу за обедом, вынув из сумки конверт. — Отец знал этого Жюльена Армана уже много лет, точнее — с ВОЙНОЙ.
Николас внимательно прочел письмо, потом рассмотрел фотографию.
— Этому снимку почти сорок лет, — заметил он, перевернув карточку и поглядев на дату. — Может быть, этот человек уже умер, а если и жив, он вполне мог уехать из Лиона.
— И все же нельзя исключать того, что он по-прежнему находится там, — упрямо произнесла Джейм.
Николас на мгновение задумался.
— Что ж, пусть так. Здесь указан адрес, — торопливо заговорил он. — Напишите ему, узнайте, остался ли он в Лионе и захочет ли с вами говорить.
Джейм энергично покачала головой.
— Слишком долго, — ответила она. — Я сама поеду в Лион.
Николас опять посмотрел на фотографию.
— Ладно, — сказал он наконец. — Подождите до выходных, я поеду с вами.
Джейм покачала головой:
— Думаю, будет лучше, если я отправлюсь одна.
— Почему?
Джейм опустила бокал на стол.
— Послушайте… Чем бы ни занимался мой отец, из-за его дел уже погибли люди, — произнесла она, стараясь говорить негромким рассудительным голосом. — Да, я, вероятно, сама становлюсь на линию огня, но будь я проклята, если без крайней необходимости подвергну этой опасности еще одного ни в чем не повинного человека.
— Чепуха! — прошипел Николас. — Довольно корчить из себя героя! Перестаньте демонстрировать независимость и дайте мне возможность помочь вам!
— Мне казалось, до сих пор вы занимались именно этим, — невозмутимо отозвалась Джейм.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, черт побери! — отрезал Николас.
Джейм кивнула.
— Я знаю, о чем вы думаете, — ответила она наконец. — И все же должна ехать одна.
— Ради всего святого, зачем?
— Просто хочу побыть в одиночестве, кое-что обдумать. Полагаю, поездка пойдет мне на пользу. — Джейм не хотела говорить Николасу о своем желании отгородиться от него. Она не хотела признаваться, что чувства к нему сбивают ее с толку, что ей нужно разобраться в себе.
— Что вы хотите обдумать?
— Многое. — Джейм пожала плечами и, увидев на лице Николаев недоверие, добавила:
— Со мной все будет в порядке.
— Я все равно буду беспокоиться, — сказал он. — Вас подстерегает опасность…
— Да, я знаю, — ответила она, хмурясь.
Вашингтон, округ Колумбия
В конторе было темно. Все, кроме Гарри Уорнера, уже давно разошлись по домам. Он сидел у стола, откинувшись в кресле с высокой спинкой и выжидательно поглядывая на телефон. Когда аппарат наконец ожил, Уорнер немедленно схватил трубку.
— Уорнер слушает, — лаконично сказал он.
— Она едет в Лион, — произнес голос в трубке. — Она узнала про Армана.
— Он все еще живет там?
— Да.
— Пожалуй, будет лучше поговорить с ним первым, — предложил Уорнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81