А вчера имеет над тобой власть, только если ты сама это позволяешь.
Каприс изумленно посмотрела на Силк. Из всех ее сестер Силк оставалась самой таинственной и в то же время казалась открытой книгой с прекрасно всем известными строками.
— У тебя неприятности, Силк? Этот подонок причинил тебе боль? Ты поэтому захотела уехать?
С каждым вопросом голос Каприс смягчался, становясь все более заботливым.
Силк почувствовала укол совести из-за того, что собиралась сделать.
— Ты почти угадала. — Она отпила крупный глоток, а потом поставила бокал. — Но больше всего мне хочется перемен. Может, это будут не настоящие перемены, но, как сказала мать, по крайней мере мы могли бы попробовать. — Она прикоснулась к плечу Каприс. Как ни странно, вопреки своему прошлому, вопреки ее недоверию к большинству людей, она по-прежнему тянулась к своим близким: духовно и физически. — Я и правда считаю, что нам всем это будет полезно. Возможно, внешне мы ничего в нашей жизни не изменим, но я готова спорить, что внутренне мы изменимся — и это будет к лучшему.
Каприс на мгновение задумалась, пытаясь найти подходящий ответ.
— Иногда мне и правда бывает одиноко, но в основном мне нравится, какая я сейчас, — возразила она, удивляясь тому, что может открыто говорить с Силк о таких вещах, которые привыкла скрывать.
— Помнишь, какая ты была вспыльчивая?
Каприс нахмурилась, вспомнив, какой была в те годы, о которых старалась не вспоминать.
— Да. А к чему это имеет отношение?
— Тебе не странно, что ты больше не выходишь из себя?
— Не странно. Разумно. Из-за этой вспыльчивости я и угодила в приют для трудных детей.
Никто не бывает так слеп, как те, кто считает себя правыми. Впервые Силк вдруг пожалела Каприс.
— А еще ты угодила в приют Сент-Джеймсов, а потом к Лоррейн и Джеффри.
Каприс не спорила с очевидным:
— Ну, и что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что никто из нас не может забыть, откуда мы. Ни Леора с ее жестоким отцом, ни Ноэль, которую бросили на произвол судьбы, ни ты с тремя разбитыми семьями и без отцовского имени.
— Или ты, чья мать зарабатывала на наркотики тем, что спала со всеми мужиками подряд.
Силк не пыталась отвернуться от реальности, составлявшей ее прошлое. Она слишком хорошо его знала, чтобы бояться.
— Мы все по-своему пытаемся. Носим красивые наряды, появляемся в самых престижных местах, получили ученые степени, знаем, как вести себя в обществе. Но в душе, если быть честными, ни одна из нас не видит себя такой, какая она есть сейчас — только такой, какой была в прошлом. Ненужные, отвергнутые, нелюбимые, избиваемые, беззащитные жертвы. Лично я хочу, наконец, разбить это зеркало. Я устала вспоминать.
Каприс смотрела на Силк и изумлялась той глубине, которую не подозревала в своей внешне беззаботной сестре, жившей, как она считала, сегодняшним днем.
— А я считала, что только я одна никак не могу забыть, — в конце концов призналась она, чувствуя, как каждое слово выходит словно из загноившейся раны. — Я проклинала себя за то, что каждое утро просыпаюсь и оглядываюсь, пересчитывая предметы мебели и одежду, напоминая себе, что посредине ночи я не поменяла места жительства, сбегая от очередного отца. Я не позволяла себе думать о Леоре и Ноэль. Просто бездумно принимала: какие они есть, такими всегда и останутся. — Ей было стыдно своей слепоты, стыдно, что Силк со всеми ее вечеринками смогла увидеть больше ее самой. — Я должна перед тобой извиниться.
В ответ на виноватый взгляд Каприс, Силк покачала головой.
— Нет, не должна. Я создала для тебя и всех остальных некий образ. И смешно плакать или осуждать кого-то за то, что мне поверили.
Каприс посмотрела на бокал, который продолжала держать в руке, предпочитая глядеть на него. а не в прекрасные золотые глаза, видевшие ее лучше, чем видела себя она сама.
— Здесь нет ни капли спиртного, правда? — спросила она, вдруг заметив, что, несмотря на большое количество выпитого, нисколько не опьянела.
Силк встала и на секунду повернулась спиной к Каприс и ее проблемам. Она не готова была показать свое истинное «я», но, похоже, судьба и ее собственный язык решили иначе.
— Да. Здесь только немного ананасового сока, несколько капель мятной эссенции, лимонно-лаймовая вода и апельсиновый сок. И, конечно, вишенка.
Она повернулась, готовясь к следующему вопросу.
Каприс пристально рассматривала сестру, пытаясь понять, что еще она не заметила в своей добровольной слепоте.
— А помолвки?
— Достаточно настоящие.
— Кто кого бросал? Мы все считали, что это ты уходила, что они тебе надоедали, И ты искала чего-нибудь нового.
Силк чуть не улыбнулась. К полной откровенности она не готова, но часть правды сказать может.
— Они меня бросали.
— Почему?
— А вот этого, милая сестричка, я сказать не готова. Может, и никогда не скажу.
Каприс хотела было возразить, но промелькнувшая в глазах Силк мука настолько поразила ее, что она промолчала.
— Если тебе когда-нибудь понадобится выговориться, я буду счастлива, если ты выберешь меня.
Силк посмотрела на нее: она была так же поражена предложением Каприс, как та — ее проницательностью.
— Ты это честно, да? — пробормотала она наконец. — Знаешь, а я ведь даже не думала, что могу с кем-нибудь поговорить.
— Я тоже. — Каприс встала и босиком прошла к бару, перед которым стояла Силк. Там она взяла бутылку водки. — Я начинаю соглашаться с матерью, как мне это ни противно.
Она открутила крышку и плеснула в бокал с остатками сока щедрую порцию прозрачного напитка. Такой нехарактерный для Каприс поступок заставил Силк изумленно поднять брови.
— Что это ты делаешь?
Каприс ответила улыбкой, которая могла бы озорством соперничать с обычной ухмылкой Силк.
— Собираюсь надраться впервые в жизни. А потом ты отведешь меня на одну из своих вечеринок. — Она осмотрела себя и поморщилась, словно впервые увидела свой скучный наряд. — Но перед этим ты одолжишь мне какую-нибудь из твоих вещей. Даже если бы я захотела вернуться к себе, чтобы переодеться, у меня не нашлось бы ничего подходящего. Но к себе я возвращаться не собираюсь. — Она искоса посмотрела на Силк. — Как ты отнесешься к непрошеной гостье? Я не храплю и не расхаживаю во сне по квартире. И если необходимо, умею держать язык за зубами.
Силк рассмеялась, впервые оценив чувство юмора, которому Каприс уже очень давно не давала воли.
— Одну ночь я выдержу, только не превращай это в привычку. Но должна тебя разочаровать: я сегодня никуда идти не собиралась.
Каприс изумленно подняла брови.
— Совсем никуда? — ошарашенно переспросила она.
Ее удивление заставило Силк расхохотаться еще громче.
— Совсем. Жаль, что ты не можешь увидеть свое лицо! У тебя такой вид, словно я только что увела у тебя из-под носа самого любимого клиента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Каприс изумленно посмотрела на Силк. Из всех ее сестер Силк оставалась самой таинственной и в то же время казалась открытой книгой с прекрасно всем известными строками.
— У тебя неприятности, Силк? Этот подонок причинил тебе боль? Ты поэтому захотела уехать?
С каждым вопросом голос Каприс смягчался, становясь все более заботливым.
Силк почувствовала укол совести из-за того, что собиралась сделать.
— Ты почти угадала. — Она отпила крупный глоток, а потом поставила бокал. — Но больше всего мне хочется перемен. Может, это будут не настоящие перемены, но, как сказала мать, по крайней мере мы могли бы попробовать. — Она прикоснулась к плечу Каприс. Как ни странно, вопреки своему прошлому, вопреки ее недоверию к большинству людей, она по-прежнему тянулась к своим близким: духовно и физически. — Я и правда считаю, что нам всем это будет полезно. Возможно, внешне мы ничего в нашей жизни не изменим, но я готова спорить, что внутренне мы изменимся — и это будет к лучшему.
Каприс на мгновение задумалась, пытаясь найти подходящий ответ.
— Иногда мне и правда бывает одиноко, но в основном мне нравится, какая я сейчас, — возразила она, удивляясь тому, что может открыто говорить с Силк о таких вещах, которые привыкла скрывать.
— Помнишь, какая ты была вспыльчивая?
Каприс нахмурилась, вспомнив, какой была в те годы, о которых старалась не вспоминать.
— Да. А к чему это имеет отношение?
— Тебе не странно, что ты больше не выходишь из себя?
— Не странно. Разумно. Из-за этой вспыльчивости я и угодила в приют для трудных детей.
Никто не бывает так слеп, как те, кто считает себя правыми. Впервые Силк вдруг пожалела Каприс.
— А еще ты угодила в приют Сент-Джеймсов, а потом к Лоррейн и Джеффри.
Каприс не спорила с очевидным:
— Ну, и что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что никто из нас не может забыть, откуда мы. Ни Леора с ее жестоким отцом, ни Ноэль, которую бросили на произвол судьбы, ни ты с тремя разбитыми семьями и без отцовского имени.
— Или ты, чья мать зарабатывала на наркотики тем, что спала со всеми мужиками подряд.
Силк не пыталась отвернуться от реальности, составлявшей ее прошлое. Она слишком хорошо его знала, чтобы бояться.
— Мы все по-своему пытаемся. Носим красивые наряды, появляемся в самых престижных местах, получили ученые степени, знаем, как вести себя в обществе. Но в душе, если быть честными, ни одна из нас не видит себя такой, какая она есть сейчас — только такой, какой была в прошлом. Ненужные, отвергнутые, нелюбимые, избиваемые, беззащитные жертвы. Лично я хочу, наконец, разбить это зеркало. Я устала вспоминать.
Каприс смотрела на Силк и изумлялась той глубине, которую не подозревала в своей внешне беззаботной сестре, жившей, как она считала, сегодняшним днем.
— А я считала, что только я одна никак не могу забыть, — в конце концов призналась она, чувствуя, как каждое слово выходит словно из загноившейся раны. — Я проклинала себя за то, что каждое утро просыпаюсь и оглядываюсь, пересчитывая предметы мебели и одежду, напоминая себе, что посредине ночи я не поменяла места жительства, сбегая от очередного отца. Я не позволяла себе думать о Леоре и Ноэль. Просто бездумно принимала: какие они есть, такими всегда и останутся. — Ей было стыдно своей слепоты, стыдно, что Силк со всеми ее вечеринками смогла увидеть больше ее самой. — Я должна перед тобой извиниться.
В ответ на виноватый взгляд Каприс, Силк покачала головой.
— Нет, не должна. Я создала для тебя и всех остальных некий образ. И смешно плакать или осуждать кого-то за то, что мне поверили.
Каприс посмотрела на бокал, который продолжала держать в руке, предпочитая глядеть на него. а не в прекрасные золотые глаза, видевшие ее лучше, чем видела себя она сама.
— Здесь нет ни капли спиртного, правда? — спросила она, вдруг заметив, что, несмотря на большое количество выпитого, нисколько не опьянела.
Силк встала и на секунду повернулась спиной к Каприс и ее проблемам. Она не готова была показать свое истинное «я», но, похоже, судьба и ее собственный язык решили иначе.
— Да. Здесь только немного ананасового сока, несколько капель мятной эссенции, лимонно-лаймовая вода и апельсиновый сок. И, конечно, вишенка.
Она повернулась, готовясь к следующему вопросу.
Каприс пристально рассматривала сестру, пытаясь понять, что еще она не заметила в своей добровольной слепоте.
— А помолвки?
— Достаточно настоящие.
— Кто кого бросал? Мы все считали, что это ты уходила, что они тебе надоедали, И ты искала чего-нибудь нового.
Силк чуть не улыбнулась. К полной откровенности она не готова, но часть правды сказать может.
— Они меня бросали.
— Почему?
— А вот этого, милая сестричка, я сказать не готова. Может, и никогда не скажу.
Каприс хотела было возразить, но промелькнувшая в глазах Силк мука настолько поразила ее, что она промолчала.
— Если тебе когда-нибудь понадобится выговориться, я буду счастлива, если ты выберешь меня.
Силк посмотрела на нее: она была так же поражена предложением Каприс, как та — ее проницательностью.
— Ты это честно, да? — пробормотала она наконец. — Знаешь, а я ведь даже не думала, что могу с кем-нибудь поговорить.
— Я тоже. — Каприс встала и босиком прошла к бару, перед которым стояла Силк. Там она взяла бутылку водки. — Я начинаю соглашаться с матерью, как мне это ни противно.
Она открутила крышку и плеснула в бокал с остатками сока щедрую порцию прозрачного напитка. Такой нехарактерный для Каприс поступок заставил Силк изумленно поднять брови.
— Что это ты делаешь?
Каприс ответила улыбкой, которая могла бы озорством соперничать с обычной ухмылкой Силк.
— Собираюсь надраться впервые в жизни. А потом ты отведешь меня на одну из своих вечеринок. — Она осмотрела себя и поморщилась, словно впервые увидела свой скучный наряд. — Но перед этим ты одолжишь мне какую-нибудь из твоих вещей. Даже если бы я захотела вернуться к себе, чтобы переодеться, у меня не нашлось бы ничего подходящего. Но к себе я возвращаться не собираюсь. — Она искоса посмотрела на Силк. — Как ты отнесешься к непрошеной гостье? Я не храплю и не расхаживаю во сне по квартире. И если необходимо, умею держать язык за зубами.
Силк рассмеялась, впервые оценив чувство юмора, которому Каприс уже очень давно не давала воли.
— Одну ночь я выдержу, только не превращай это в привычку. Но должна тебя разочаровать: я сегодня никуда идти не собиралась.
Каприс изумленно подняла брови.
— Совсем никуда? — ошарашенно переспросила она.
Ее удивление заставило Силк расхохотаться еще громче.
— Совсем. Жаль, что ты не можешь увидеть свое лицо! У тебя такой вид, словно я только что увела у тебя из-под носа самого любимого клиента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55