Вот тогда-то в городе и заговорили о маньяке.
— Нет, не думаю. — Линда бросила взгляд на часы — почти десять. — Извини, мне надо бежать. Дорис еще дома?
Клэр усмехнулась.
— Что ты, конечно нет. Как только узнала о случившемся, сразу же помчалась в магазин. Просила передать, чтобы ты ни о чем не тревожилась.
— Какая молодец! — искренне похвалила Линда. — Пожалуй, мне придется повысить ей зарплату.
— Ты только ее не балуй, — предупредила Клэр. — О, кстати, мне звонила Сандра.
— Да-да, извини, у меня совсем вылетело из головы. Мы же договаривались… Послушай, Клэр, созвонись с ней, договоритесь о месте и времени, а потом дай мне знать, ладно?
— Конечно, милая. Береги себя. Целую.
— Пока. — Линда повесила трубку, схватила со столика сумочку, заглянула в зеркало и вышла из дому.
Наверное, она ничего бы и не заметила, если бы не наклонилась поправить ремешок босоножки.
Уже выпрямляясь, Линда увидела сбоку от коврика веточку жасмина.
Город понемногу, неторопливо и с достоинством готовился к главному событию года. На Гэллоус-сквер устанавливали трибуну, с которой мэр обратится к согражданам и гостям с приветственной речью. На улицах появлялись сувенирные палатки. Линда обратила внимание, что почти все они соседствуют с передвижными киосками, в которых продают прохладительные напитки и мороженое. Солнце припекало, и она решила, что стаканчик фисташкового ей совсем не помешает.
— Мисс…
Линда оглянулась — в трех шагах от нее сидела в моторизованной инвалидной коляске пожилая женщина в черном платье и в черной косынке на голове. Эльвира Муркок. В городе ее за глаза называли то черной вдовой, то Кассандрой, то чокнутой. Получая скромную пенсию, Эльвира подрабатывала гадалкой. К левому подлокотнику коляски крепился специальный деревянный ящик, в котором хранились необходимые каждому предсказателю атрибуты: хрустальный шар, серебряная чаша, карты Таро и все такое прочее. Неделя Блэкфилда была для Эльвирьг настоящей золотой порой, когда она зарабатывала, как утверждали знатоки, две, а то и три тысячи долларов. В остальное время года гадалка не особенно утруждала себя, выезжая «на работу» на два-три часа в день.
— Да?
— Подойди ко мне, — строго приказала старуха, и Линда невольно подчинилась. — Дай мне руку.
Линда покачала головой.
— Извините, но я не верю в предсказания и к тому же очень спешу. — Она смягчила резкость слов слабой улыбкой.
— Ты ведь Шеппард, верно? — Гадалка усмехнулась. — В вашем роду все такие… гордые.
Линда остановилась.
— Откуда вы узнали, что я Шеппард?
Эльвира пожала плечами.
— Ну, это совсем не трудно. У вас одинаковый профиль. Это во-первых. А во-вторых, ты же проходишь мимо меня едва ли не каждый день. И, в-третьих, голос у тебя точь-в-точь как у матери.
— Вы знали мою мать? — удивилась Линда.
— Конечно. И Шейлу, и ее мать, твою бабку, Сьюзен, и даже Грейс. Ты-то ее, должно быть,
не застала. — Она вздохнула. — Все были гордячки. Думали, что уж кто-кто, а они судьбу переломят. Не вышло… Линда сделала шаг назад.
— А вы знали моего отца? — нерешительно спросила она и невольно напряглась в ожидании ответа.
— Криса Бейкера? Видела пару раз. — Предсказательница огляделась и поманила Линду пальцем. — Хочешь узнать, что с ним случилось?
Боже, что я делаю?! — мелькнуло вдруг у Линды в голове.
— Не сейчас.
— Что ж, иди, — бросила ей вслед старуха, — но только помни: опасность у тебя за спиной. Остерегайся человека из прошлого.
Человека из прошлого? А есть ли оно у нее, это самое прошлое?
Когда-то у нее было все, что и у каждого нормального ребенка: отец и мать, бабушка, подруги, детские игры и ощущение единства с окружающим миром. Первым ударом по фундаменту благополучия и безмятежности стало исчезновение отца.
Ей тогда не исполнилось и года. При желании Линда могла бы предъявить судьбе длиннющий список претензий, на первом месте в котором значилась бы именно эта утрата. Какая несправедливость, думала она, лишить человека даже воспоминаний о своем родителе. Конечно, в доме сохранились его фотографии, письма, написанные в период ухаживания за матерью Линды, вещи, хранившие его запах, и иногда, разглядывая эти артефакты, эти косвенные доказательства существования отца, Линда воображала, что помнит его улыбку, голос, жесты. Об отце рассказывала бабушка, мать же почему-то избегала этой темы, и только потом, повзрослев, Линда поняла, в чем дело: Шейла так и не простила мужа, восприняв его исчезновение как предательство.
Позже Линда поняла и кое-что еще: мать не верила в его смерть. Отказываясь говорить с дочерью о ее отце, она хранила в себе обиду, а вместе с обидой и невысказанную, робкую надежду на то, что он жив, что когда-нибудь, пусть по прошествии многих лет, Крис Бейкер осознает свою вину перед ними и вернется. Возможно именно поэтому Шейла так и не вышла больше замуж, хотя уж чего-чего, а желающих заполучить ее руку и сердце хватало всегда.
Лишившись сначала отца, потом бабушки, затем матери и, наконец, так и не родившегося ребенка, Линда чувствовала себя оторвавшимся от ветки листком, зданием без фундамента, человеком без прошлого.
Так о какой опасности могла говорить старуха в инвалидном кресле?
4
Магазин был для Линды многим — иногда счастьем, нередко проклятием, часто невыносимой ношей, порой тихой гаванью и лишь в последнюю очередь источником доходов. Размещался он на первом этаже построенного в тридцатые годы здания, расположенного на Стоун-стрит, в нескольких минутах ходьбы от Гэллоус-сквер, то есть почти в центре города. Само помещение было относительно небольшим и состояло из двух частей: торгового зала с кассой, за которой сейчас гордо восседала Дорис, и крохотной комнатушки, служившей офисом. Здесь можно было встретить самые разные, хитрые, занимательные, интересные, а самое главное, дешевые вещицы. Деревянные шкатулки из Индии. Лакированные миниатюры из Японии. Бумажные змеи и фонарики из Китая. Матрешки из России. Папирусы из Египта. Конечно, основной оборот приходился не на них, а на предметы почти повседневного спроса, такие, как канцелярские товары, компакт-диски, книги… Давным-давно, в конце шестидесятых, когда Линды еще не было на свете и когда многим казалось, что Блэкфилд умирает и дни его сочтены, магазин попал в руки ее отца. Страстный поклонник музыки и книг, Крис вознамерился превратить увлечения в бизнес. И все вроде бы шло неплохо, по крайней мере за два года ему удалось выкупить помещение полностью. Вот тогда Крис и Шейла решили, что пора обзавестись ребенком, и через год на свет появилась Линда. А потом Крис пропал… исчез… И они даже не смогли получить за него страховку. Не чувствуя в себе ни сил, ни призвания заниматься магазином, Шейла сдала его в аренду, в которой он и находился почти двадцать пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Нет, не думаю. — Линда бросила взгляд на часы — почти десять. — Извини, мне надо бежать. Дорис еще дома?
Клэр усмехнулась.
— Что ты, конечно нет. Как только узнала о случившемся, сразу же помчалась в магазин. Просила передать, чтобы ты ни о чем не тревожилась.
— Какая молодец! — искренне похвалила Линда. — Пожалуй, мне придется повысить ей зарплату.
— Ты только ее не балуй, — предупредила Клэр. — О, кстати, мне звонила Сандра.
— Да-да, извини, у меня совсем вылетело из головы. Мы же договаривались… Послушай, Клэр, созвонись с ней, договоритесь о месте и времени, а потом дай мне знать, ладно?
— Конечно, милая. Береги себя. Целую.
— Пока. — Линда повесила трубку, схватила со столика сумочку, заглянула в зеркало и вышла из дому.
Наверное, она ничего бы и не заметила, если бы не наклонилась поправить ремешок босоножки.
Уже выпрямляясь, Линда увидела сбоку от коврика веточку жасмина.
Город понемногу, неторопливо и с достоинством готовился к главному событию года. На Гэллоус-сквер устанавливали трибуну, с которой мэр обратится к согражданам и гостям с приветственной речью. На улицах появлялись сувенирные палатки. Линда обратила внимание, что почти все они соседствуют с передвижными киосками, в которых продают прохладительные напитки и мороженое. Солнце припекало, и она решила, что стаканчик фисташкового ей совсем не помешает.
— Мисс…
Линда оглянулась — в трех шагах от нее сидела в моторизованной инвалидной коляске пожилая женщина в черном платье и в черной косынке на голове. Эльвира Муркок. В городе ее за глаза называли то черной вдовой, то Кассандрой, то чокнутой. Получая скромную пенсию, Эльвира подрабатывала гадалкой. К левому подлокотнику коляски крепился специальный деревянный ящик, в котором хранились необходимые каждому предсказателю атрибуты: хрустальный шар, серебряная чаша, карты Таро и все такое прочее. Неделя Блэкфилда была для Эльвирьг настоящей золотой порой, когда она зарабатывала, как утверждали знатоки, две, а то и три тысячи долларов. В остальное время года гадалка не особенно утруждала себя, выезжая «на работу» на два-три часа в день.
— Да?
— Подойди ко мне, — строго приказала старуха, и Линда невольно подчинилась. — Дай мне руку.
Линда покачала головой.
— Извините, но я не верю в предсказания и к тому же очень спешу. — Она смягчила резкость слов слабой улыбкой.
— Ты ведь Шеппард, верно? — Гадалка усмехнулась. — В вашем роду все такие… гордые.
Линда остановилась.
— Откуда вы узнали, что я Шеппард?
Эльвира пожала плечами.
— Ну, это совсем не трудно. У вас одинаковый профиль. Это во-первых. А во-вторых, ты же проходишь мимо меня едва ли не каждый день. И, в-третьих, голос у тебя точь-в-точь как у матери.
— Вы знали мою мать? — удивилась Линда.
— Конечно. И Шейлу, и ее мать, твою бабку, Сьюзен, и даже Грейс. Ты-то ее, должно быть,
не застала. — Она вздохнула. — Все были гордячки. Думали, что уж кто-кто, а они судьбу переломят. Не вышло… Линда сделала шаг назад.
— А вы знали моего отца? — нерешительно спросила она и невольно напряглась в ожидании ответа.
— Криса Бейкера? Видела пару раз. — Предсказательница огляделась и поманила Линду пальцем. — Хочешь узнать, что с ним случилось?
Боже, что я делаю?! — мелькнуло вдруг у Линды в голове.
— Не сейчас.
— Что ж, иди, — бросила ей вслед старуха, — но только помни: опасность у тебя за спиной. Остерегайся человека из прошлого.
Человека из прошлого? А есть ли оно у нее, это самое прошлое?
Когда-то у нее было все, что и у каждого нормального ребенка: отец и мать, бабушка, подруги, детские игры и ощущение единства с окружающим миром. Первым ударом по фундаменту благополучия и безмятежности стало исчезновение отца.
Ей тогда не исполнилось и года. При желании Линда могла бы предъявить судьбе длиннющий список претензий, на первом месте в котором значилась бы именно эта утрата. Какая несправедливость, думала она, лишить человека даже воспоминаний о своем родителе. Конечно, в доме сохранились его фотографии, письма, написанные в период ухаживания за матерью Линды, вещи, хранившие его запах, и иногда, разглядывая эти артефакты, эти косвенные доказательства существования отца, Линда воображала, что помнит его улыбку, голос, жесты. Об отце рассказывала бабушка, мать же почему-то избегала этой темы, и только потом, повзрослев, Линда поняла, в чем дело: Шейла так и не простила мужа, восприняв его исчезновение как предательство.
Позже Линда поняла и кое-что еще: мать не верила в его смерть. Отказываясь говорить с дочерью о ее отце, она хранила в себе обиду, а вместе с обидой и невысказанную, робкую надежду на то, что он жив, что когда-нибудь, пусть по прошествии многих лет, Крис Бейкер осознает свою вину перед ними и вернется. Возможно именно поэтому Шейла так и не вышла больше замуж, хотя уж чего-чего, а желающих заполучить ее руку и сердце хватало всегда.
Лишившись сначала отца, потом бабушки, затем матери и, наконец, так и не родившегося ребенка, Линда чувствовала себя оторвавшимся от ветки листком, зданием без фундамента, человеком без прошлого.
Так о какой опасности могла говорить старуха в инвалидном кресле?
4
Магазин был для Линды многим — иногда счастьем, нередко проклятием, часто невыносимой ношей, порой тихой гаванью и лишь в последнюю очередь источником доходов. Размещался он на первом этаже построенного в тридцатые годы здания, расположенного на Стоун-стрит, в нескольких минутах ходьбы от Гэллоус-сквер, то есть почти в центре города. Само помещение было относительно небольшим и состояло из двух частей: торгового зала с кассой, за которой сейчас гордо восседала Дорис, и крохотной комнатушки, служившей офисом. Здесь можно было встретить самые разные, хитрые, занимательные, интересные, а самое главное, дешевые вещицы. Деревянные шкатулки из Индии. Лакированные миниатюры из Японии. Бумажные змеи и фонарики из Китая. Матрешки из России. Папирусы из Египта. Конечно, основной оборот приходился не на них, а на предметы почти повседневного спроса, такие, как канцелярские товары, компакт-диски, книги… Давным-давно, в конце шестидесятых, когда Линды еще не было на свете и когда многим казалось, что Блэкфилд умирает и дни его сочтены, магазин попал в руки ее отца. Страстный поклонник музыки и книг, Крис вознамерился превратить увлечения в бизнес. И все вроде бы шло неплохо, по крайней мере за два года ему удалось выкупить помещение полностью. Вот тогда Крис и Шейла решили, что пора обзавестись ребенком, и через год на свет появилась Линда. А потом Крис пропал… исчез… И они даже не смогли получить за него страховку. Не чувствуя в себе ни сил, ни призвания заниматься магазином, Шейла сдала его в аренду, в которой он и находился почти двадцать пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36