Но тогда отец просто отругал ее, заявив, что девушки в бизнесе не разбираются. И если у нее когда-нибудь достанет ума выйти замуж, пусть дает советы своему мужу.
— Речь идет не о бизнесе или мести, — сказала она Чейзу удивительно спокойным голосом. — Речь о дружбе и любви. Прошу тебя…
Чейз внезапно взял ее за подбородок и наклонился так близко, что Кейт почувствовала его тяжелое дыхание и ощутила его желание. Он по-прежнему хотел ее. После всего, что она натворила.
Потрясенная этим открытием и загипнотизированная взглядом серых глаз, Кейт молчала так долго, что Чейз, видно, почувствовал ее растерянность и ринулся в атаку:
— О дружбе и любви, да? Откуда бедному пареньку с окраины знать, что такое дружба и любовь?
Он наклонился еще ближе, и Кейт поняла, что он хочет поцеловать ее. Еще сантиметр — и их губы соприкоснутся. Она мечтала об этом долгими одинокими ночами, но на сей раз все будет иначе. Сегодня гнев, бурлящий в них обоих, может разрушить ее мечту.
Паника нахлынула на Кейт, вернув ее в то время, когда она, десятилетняя девчонка, сбежала из дома и нашла жутковатое, но безопасное убежище в доме местного пьяницы и его двенадцатилетнего сына. Она и тогда хотела поцеловать Чейза, потому что он был ее рыцарем на белом коне.
Но ничего не произошло — они были детьми. А сейчас этого не стоило делать, потому что оба слишком взвинчены.
Поэтому Кейт отпрянула назад и оттолкнула Чейза. Кружка, которую он держал в руках, упала на гранитный пол и разбилась на тысячу кусков.
— Ой, прости! — воскликнула Кейт, падая на колени, чтобы собрать осколки. Потом она огляделась в поисках тряпки, которой могла бы вытереть лужицу холодного кофе.
— Кейт, оставь. — Чейз сел на корточки рядом с ней и взял ее за руку. — Ты в порядке?
— А? — Желание затуманило голову Кейт настолько, что она не очень понимала, о чем идет речь. Но Чейз осторожно отобрал у нее осколки и отложил их в сторону.
— У тебя кровь идет, — сообщил он и обхватил ее руку своей так нежно, что у Кейт слезы чуть не навернулись на глаза.
— Да пустяки. — Она попыталась отдернуть ладонь, но Чейз аккуратно повернул ее, чтобы повнимательнее рассмотреть порез на среднем пальце.
— Надо остановить кровь, а потом промыть рану, — сказал он и, прежде чем Кейт успела возразить, обхватил палец губами. Кейт услышала собственный вздох, когда движения губ и языка Чейза стали чувственными и требовательными. Все, что не касалось их двоих, мгновенно отступило на задний план.
А потом небеса расколол очередной раскат грома, ветер принес новый порыв дождя, и Кейт вернулась к реальности. Она дернулась, и Чейз отпустил ее руку.
— Перевяжу, когда доеду до дома.
Чейз поднялся на ноги.
— Иди под навес, Кейт, ты промокнешь.
Она дернула головой.
— Я не задержу тебя, тем более уже поздно, — сказала Кейт, пока они перебирались в более сухое место. — Я только хочу еще раз попросить, чтобы ты позволил Шелби и ее дочке остаться в гостевом коттедже. Мне плевать, что будет со мной, я найду, куда пойти, но они…
Притянув ее совсем близко, Чейз наклонился и прошептал Кейт на ухо, так что она услышала его даже за шумом дождя:
— А на что тебе не наплевать, chere?
Кейт напряглась и подняла на него взгляд. Их тела соприкасались, жар, испаряющаяся дождевая влага и страсть окутывали обоих тяжелым туманом. Ей явно не стоило приезжать сюда этим вечером.
Но она не отступит — ради Мэдди.
— Прошу тебя, Чейз. Подумай. — Чейз усмехнулся, и Кейт не выдержала:
— Проклятье! Ну что мне сделать, чтобы ты позволил им остаться?
Чейз на минуту задумался.
— Что ж, ставки выросли, — негромко произнес он и посмотрел ей прямо в глаза. — Я хочу тебя.
— Меня? — Колени у Кейт затряслись. — Ты хочешь сказать, в качестве любовницы?
Чейз рассмеялся.
— Да уж, это была бы очень забавная форма мести.
Кейт впилась в него взглядом.
— Ты это несерьезно. Ты даже не знаешь, кем я стала.
Проклятье, она ведь мечтает, чтобы Чейз хотел ее! Но она никогда не продаст свою независимость — даже Чейзу. Но если ему нужно только ее тело… Что ж, она согласна.
Потому что душу ее он не получит никогда и ни за что.
— Нет? — усмехнулся Чейз. — Тогда, может быть, начнем с ужина? Завтра вечером. И надень что-нибудь откровенное, потому что убеждать меня придется долго.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Чейз опустился на колени рядом с Кейт. Серебристый свет полной луны играл на листьях плакучей ивы, укрывавшей их, и освещал милое, улыбающееся лицо Кейт. Не торопясь Чейз расстегнул ее блузку и пробежал пальцами по нежным холмикам грудей, проглядывавших сквозь ткань бюстгальтера.
Кейт, его маленькое чудо. Сегодня они собирались заняться любовью отнюдь не впервые, но на этот раз Чейз не желал торопиться. Он хотел, чтобы Кейт сначала получила все возможное удовольствие. Сегодня он покажет ей… расскажет при помощи ласк и слов, какое место в его жизни она стала занимать.
— Я люблю тебя, Кейт, — прошептал он, целуя ее шею. — Ты для меня все.
— Чейз, — простонала она в ответ, — мне так хорошо. Но я должна кое-что сказать тебе.
— Да, chere, — пробормотал он. — Скажи мне, что ты чувствуешь.
Кейт приоткрыла рот, чтобы начать говорить, и Чейз задержал дыхание в ожидании слов любви, которых не слышал за все девятнадцать лет своей жизни.
— Ух ты! Смотрите-ка, кто тут у нас есть. Внезапное улюлюканье за спиной пронзило Чейза страхом, как копьем, но прежде чем он сумел закрыть собой Кейт и обернуться, грубые руки схватили их обоих и выволокли из убежища.
Чейз рывком сел на постели. Руки его были сжаты в кулаки, пот ручьем лился по лбу, и простыни под ним скручены в тугой узел.
Проклятье, ему уже много лет не снился этот сон.
Он обвел глазами гостиничный номер, пытаясь собраться с мыслями, пытаясь вспомнить, как дышать. Потом схватил брюки, натянул их и открыл створку двери, ведущей на балкон. В три больших шага он оказался снаружи, мертвой хваткой вцепился в поручни и невидяще уставился на жемчужно-серую предрассветную дымку, окутывавшую болота южной Луизианы.
Наконец Чейз глубоко вдохнул и выдохнул. Ему следовало бы предугадать заранее, что возвращение в этот город вызовет к жизни и давно забытый сон.
На самом деле Чейзу следовало бы радоваться, пусть даже старый сон и воскрешал в теле тоску по ласкам Кейт, а в душе — тоску по словам, которых он так и не услышал. И то, что он видел во сне, было далеко не самым страшным из случившегося той июньской ночью. Боль предательства терзала Чейза гораздо сильнее, и воспоминание о Кейт, распростершейся под ним, глядевшей на него с таким выражением в глазах, которое не могло быть ничем иным, как любовью… Это воспоминание было самым горьким.
И теперь, снова встретившись с Кейт, он не имеет права забывать о боли, мучившей его столько лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27