Пузатый китайский божок издевательски улыбался и ехидно смотрел на Пашу. «Болван китайский! — Наподдал он ему ногой. Божок упал и покатился к стенке. — Ну и пусть лежит так, поднимать не буду», — разозлился Паша.
Уснул он с трудом. Ворочался с боку на бок. Несколько раз порывался позвонить Надин. Но, подумав, решил этого не делать. «Пусть она немного поостынет. А то попаду ей под горячую руку! А если она уже уедет?» — терзался сомнениями Паша. Он чувствовал себя глубоко несчастным.
На другой день настроение было не лучше. Паша не удержался и позвонил вечером Надин. К телефону никто не подошел. Мобильник ее тоже не отвечал. Паша звонил до двенадцати ночи. Уехала, обреченно подумал он. И ощутил себя жалким псом, которого с размаху ткнули носом в лужу. В качестве наказания и воспитательной меры. Утром он побрел на работу, думая, что, как только Надин вернется, он будет вымаливать у нее прощение, пока она не сжалится над ним. И вот теперь ему звонит бабушка и сообщает, что Надин убили…
Паша шел к своему рабочему месту, как сомнамбула. Ничего не видя и не слыша вокруг. Он сел на стул и уставился взглядом на папку с надписью «Одежда для беременных». «Какие беременные? Мою девушку убили… Надо отпроситься с работы. Разве я могу работать в таком состоянии?» — Паша пошел к Константину Борисовичу и сказал, что ему нужно домой. По семейным обстоятельствам.
— В чем дело? — спросил шеф. — Пожар или наводнение?
— Убили…
— Кого?! — вылупился на него Константин Борисович.
— Мою… невесту.
Шеф замолчал. А потом махнул рукой и сказал:
— Выражаю соболезнования. Иди домой. Но завтра…
— Завтра я уже буду на работе, — выдавил Паша.
Дома Пашу встретила Вера Константиновна с заплаканными глазами:
— Жалко Надин!
— Да… жалко…
Паша прошел в кухню и сел на табуретку.
— Есть будешь?
Он мотнул головой.
— Звонили из милиции…
— Ты уже говорила об этом.
— Они просили: как только ты придешь, свяжись с ними. Телефон я записала. Вот. — И Вера Константиновна протянула ему клочок бумаги с записанным номером.
— Сейчас позвоню. Только чаю попью.
Через полчаса Паша позвонил Губареву Владимиру Анатольевичу, и тот попросил его подъехать к нему на работу.
— Хорошо. Через час я подъеду, — убитым голосом сказал Паша.
Губарев внимательно смотрел на молодого человека, сидевшего перед ним. Чем-то он напоминал ему Шурика из кинофильмов Гайдая. Сразу видно, что добрый и мягкий. По теперешним меркам — рохля. Светлые волосы, очки, потухший рассеянный взгляд. Одет почему-то в парадный костюм. Как будто собрался в театр или на выставку.
— Павел Александрович Ворсилов? — спросил Губарев, смотря в свою записную книжку.
— Да.
— Вы были знакомы с убитой Анисиной Надеждой Алексеевной?
— Да.
— Какие вас связывали отношения?
Губарев увидел, что молодой человек слегка по краснел.
— Мы были… близкими друзьями.
— Любовниками?
— Любовниками, — кивнул Павел.
Губарев посмотрел на него с некоторым интересом. Дело в том, что Анисина произвела на него впечатление Снежной королевы. Он еще тогда подумал: есть ли у Анисиной любовник и что он чувствует, когда обнимает такую ледышку? Но оказалось, что майор немного ошибся. Любовник у Анисиной ;был. И сидел сейчас перед ним. Его телефон был записан у Анисиной на отрывном листе крупными цифрами и приколот к обоям в коридоре. Справа от зеркала. Из чего Губарев сделал вывод, что обладатель этого номера находился с убитой в весьма тесных отношениях.
— Сколько времени вы знакомы с Анисиной?
— Год.
— Как часто встречались?
— Два-три раза в неделю.
— Вы ссорились с Анисиной?
— Нет. Только в последний раз… — и молодой человек замолчал.
— Что — в последний раз? — подался вперед майор.
— Поссорились, — сказал Ворсилов тихим голосом.
— Когда это произошло и почему?
— Почему? Я виноват. Я стал ее спрашивать с поездке. Настаивать, чтобы она сказала мне, куда едет.
— Какая поездка?
— Не знаю.
— Расскажите, пожалуйста, по порядку, почему вы поссорились? При каких обстоятельствах?
Ворсилов повертел головой, словно воротник рубашки жал ему шею.
— Я пришел к ней домой… — начал он.
— Когда это было?
— Два дня назад.
— В среду?
— Нет. Во вторник. Мы поужинали. Надин… Надя сказала, что ей скоро надо уехать по делам. Я спросил: каким? Она… не ответила. Я обиделся. Потом…
Наступила пауза.
— Что потом?
— Все было так по-дурацки! — Он наклонил голову и потер лоб. — Я запер ее в ванной!
— Анисину?
— Да. Я хотел пошутить. Но Надя рассердилась и… дала мне пощечину. Я ушел. Все.
— Больше вы не виделись?
— Не виделись. Я звонил ей. Но никто не подходил к телефону.
Губарев пристально посмотрел на Ворсилова. Похоже, что молодой человек говорил правду. Но можно ли доверять первому впечатлению? Сколько уже раз он одергивал себя и призывал опираться исключительно на факты и улики.
— У Анисиной были враги?
— Враги? Не знаю. Наверное, нет.
— Почему вы так считаете?
— Надя была всегда спокойной, ровной. Губарев понял, что хотел сказать Ворсилов. Что Анисина была до такой степени бесстрастной, что у нее не могло быть даже врагов. Все-таки враги подразумевают хотя бы каплю эмоций. Определенного накала. А Снежная королева всегда оставалась на своем пьедестале, не снисходила до каких-то недоброжелателей или завистников.
Губарев вспомнил квартиру Анисиной. Стильная, дорого обставленная. В светлых тонах. Настоящий чертог Снежной королевы.
— Вы знали знакомых Анисиной?
— Н-нет.
Губарев поднял брови.
— Совсем?
— Совсем.
— Но вы целый год были с ней знакомы. Она вам говорила что-то о своей семье, подругах, знакомых?
— Не говорила, — с отчаянием выпалил Ворсилов. Он снял очки и протер их носовым платком. — Не говорила.
— Странно.
— Да, странно.
Губарев подумал, что Снежная королева не изменила себе — холодная, загадочная, манящая своей таинственностью. То ускользающая, то возникающая вновь. Вечное напряжение, недоступность. Игры с партнером, с собственным воображением. Губарев неожиданно вспомнил, как он любил в детстве рассматривать иллюстрации к сказкам Андерсена. Особенно ему нравилась Снежная королева. Красивая, надменная. Мечта, до которой не дотянуться. Сидящий напротив молодой человек был любовником Анисиной. Они о чем-то говорили, беседовали. Но она не позволила ему проникнуть в свою тайну. Она была с ним — и не с ним. Где-то в своем мире. Куда никому не было доступа.
— И вы ничего не знаете о ее родителях, семье?
— Кажется, они умерли. Она что-то говорила об этом. Но когда я стал подробнее расспрашивать ее, Надя свернула тему.
— У Анисиной были еще близкие друзья-мужчины, любовники?
— Я об этом ничего не знаю.
Ну конечно, Снежная королева тщательно оберегала свою личную жизнь от посторонних глаз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Уснул он с трудом. Ворочался с боку на бок. Несколько раз порывался позвонить Надин. Но, подумав, решил этого не делать. «Пусть она немного поостынет. А то попаду ей под горячую руку! А если она уже уедет?» — терзался сомнениями Паша. Он чувствовал себя глубоко несчастным.
На другой день настроение было не лучше. Паша не удержался и позвонил вечером Надин. К телефону никто не подошел. Мобильник ее тоже не отвечал. Паша звонил до двенадцати ночи. Уехала, обреченно подумал он. И ощутил себя жалким псом, которого с размаху ткнули носом в лужу. В качестве наказания и воспитательной меры. Утром он побрел на работу, думая, что, как только Надин вернется, он будет вымаливать у нее прощение, пока она не сжалится над ним. И вот теперь ему звонит бабушка и сообщает, что Надин убили…
Паша шел к своему рабочему месту, как сомнамбула. Ничего не видя и не слыша вокруг. Он сел на стул и уставился взглядом на папку с надписью «Одежда для беременных». «Какие беременные? Мою девушку убили… Надо отпроситься с работы. Разве я могу работать в таком состоянии?» — Паша пошел к Константину Борисовичу и сказал, что ему нужно домой. По семейным обстоятельствам.
— В чем дело? — спросил шеф. — Пожар или наводнение?
— Убили…
— Кого?! — вылупился на него Константин Борисович.
— Мою… невесту.
Шеф замолчал. А потом махнул рукой и сказал:
— Выражаю соболезнования. Иди домой. Но завтра…
— Завтра я уже буду на работе, — выдавил Паша.
Дома Пашу встретила Вера Константиновна с заплаканными глазами:
— Жалко Надин!
— Да… жалко…
Паша прошел в кухню и сел на табуретку.
— Есть будешь?
Он мотнул головой.
— Звонили из милиции…
— Ты уже говорила об этом.
— Они просили: как только ты придешь, свяжись с ними. Телефон я записала. Вот. — И Вера Константиновна протянула ему клочок бумаги с записанным номером.
— Сейчас позвоню. Только чаю попью.
Через полчаса Паша позвонил Губареву Владимиру Анатольевичу, и тот попросил его подъехать к нему на работу.
— Хорошо. Через час я подъеду, — убитым голосом сказал Паша.
Губарев внимательно смотрел на молодого человека, сидевшего перед ним. Чем-то он напоминал ему Шурика из кинофильмов Гайдая. Сразу видно, что добрый и мягкий. По теперешним меркам — рохля. Светлые волосы, очки, потухший рассеянный взгляд. Одет почему-то в парадный костюм. Как будто собрался в театр или на выставку.
— Павел Александрович Ворсилов? — спросил Губарев, смотря в свою записную книжку.
— Да.
— Вы были знакомы с убитой Анисиной Надеждой Алексеевной?
— Да.
— Какие вас связывали отношения?
Губарев увидел, что молодой человек слегка по краснел.
— Мы были… близкими друзьями.
— Любовниками?
— Любовниками, — кивнул Павел.
Губарев посмотрел на него с некоторым интересом. Дело в том, что Анисина произвела на него впечатление Снежной королевы. Он еще тогда подумал: есть ли у Анисиной любовник и что он чувствует, когда обнимает такую ледышку? Но оказалось, что майор немного ошибся. Любовник у Анисиной ;был. И сидел сейчас перед ним. Его телефон был записан у Анисиной на отрывном листе крупными цифрами и приколот к обоям в коридоре. Справа от зеркала. Из чего Губарев сделал вывод, что обладатель этого номера находился с убитой в весьма тесных отношениях.
— Сколько времени вы знакомы с Анисиной?
— Год.
— Как часто встречались?
— Два-три раза в неделю.
— Вы ссорились с Анисиной?
— Нет. Только в последний раз… — и молодой человек замолчал.
— Что — в последний раз? — подался вперед майор.
— Поссорились, — сказал Ворсилов тихим голосом.
— Когда это произошло и почему?
— Почему? Я виноват. Я стал ее спрашивать с поездке. Настаивать, чтобы она сказала мне, куда едет.
— Какая поездка?
— Не знаю.
— Расскажите, пожалуйста, по порядку, почему вы поссорились? При каких обстоятельствах?
Ворсилов повертел головой, словно воротник рубашки жал ему шею.
— Я пришел к ней домой… — начал он.
— Когда это было?
— Два дня назад.
— В среду?
— Нет. Во вторник. Мы поужинали. Надин… Надя сказала, что ей скоро надо уехать по делам. Я спросил: каким? Она… не ответила. Я обиделся. Потом…
Наступила пауза.
— Что потом?
— Все было так по-дурацки! — Он наклонил голову и потер лоб. — Я запер ее в ванной!
— Анисину?
— Да. Я хотел пошутить. Но Надя рассердилась и… дала мне пощечину. Я ушел. Все.
— Больше вы не виделись?
— Не виделись. Я звонил ей. Но никто не подходил к телефону.
Губарев пристально посмотрел на Ворсилова. Похоже, что молодой человек говорил правду. Но можно ли доверять первому впечатлению? Сколько уже раз он одергивал себя и призывал опираться исключительно на факты и улики.
— У Анисиной были враги?
— Враги? Не знаю. Наверное, нет.
— Почему вы так считаете?
— Надя была всегда спокойной, ровной. Губарев понял, что хотел сказать Ворсилов. Что Анисина была до такой степени бесстрастной, что у нее не могло быть даже врагов. Все-таки враги подразумевают хотя бы каплю эмоций. Определенного накала. А Снежная королева всегда оставалась на своем пьедестале, не снисходила до каких-то недоброжелателей или завистников.
Губарев вспомнил квартиру Анисиной. Стильная, дорого обставленная. В светлых тонах. Настоящий чертог Снежной королевы.
— Вы знали знакомых Анисиной?
— Н-нет.
Губарев поднял брови.
— Совсем?
— Совсем.
— Но вы целый год были с ней знакомы. Она вам говорила что-то о своей семье, подругах, знакомых?
— Не говорила, — с отчаянием выпалил Ворсилов. Он снял очки и протер их носовым платком. — Не говорила.
— Странно.
— Да, странно.
Губарев подумал, что Снежная королева не изменила себе — холодная, загадочная, манящая своей таинственностью. То ускользающая, то возникающая вновь. Вечное напряжение, недоступность. Игры с партнером, с собственным воображением. Губарев неожиданно вспомнил, как он любил в детстве рассматривать иллюстрации к сказкам Андерсена. Особенно ему нравилась Снежная королева. Красивая, надменная. Мечта, до которой не дотянуться. Сидящий напротив молодой человек был любовником Анисиной. Они о чем-то говорили, беседовали. Но она не позволила ему проникнуть в свою тайну. Она была с ним — и не с ним. Где-то в своем мире. Куда никому не было доступа.
— И вы ничего не знаете о ее родителях, семье?
— Кажется, они умерли. Она что-то говорила об этом. Но когда я стал подробнее расспрашивать ее, Надя свернула тему.
— У Анисиной были еще близкие друзья-мужчины, любовники?
— Я об этом ничего не знаю.
Ну конечно, Снежная королева тщательно оберегала свою личную жизнь от посторонних глаз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79