– В сексе, Эллен. С тобой. Ты красивая женщина. Я никогда не выбрал бы тебя в жены, если бы ты не привлекала меня физически.
У него были такие холодные глаза. Он говорил так уверенно, точно все рассчитал заранее. Воспоминания о лихорадочной страсти Саймона были еще так свежи, что в сравнении с этим настоящая ситуация казалась ирреальной.
– О… спасибо, но я думаю… – Эллен запнулась.
Брэд положил руки ей на плечи.
– Я думаю, – сказал он, проведя ладонями вдоль ее рук, – нам нужно переместить наши отношения на другой уровень.
Он притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
Рассудочной частью своего «я» Эллен отслеживала собственную реакцию на его объятия, на его теплые губы, искусно двигающиеся поверх ее рта. Никакого прилива лучистого тепла. Никакой нежности, разливающейся в груди. Никакой муки страстного желания. Никакого усиливающегося голода. Никакого сладкого ощущения удовлетворенности. Ничего.
Только болезненное ощущение неправильности где-то глубоко внутри. Это чувство ширилось и росло, пока не превратилось в мощный порыв – желание оттолкнуть Брэда. В своих фантазиях Эллен никогда не помышляла о сексе с ним. Она просто надеялась, что влечение получит естественное развитие по мере их сближения.
Момент близости наступил, но влечения не возникло. И не предвиделось.
Эллен приложила руки к груди Брэда и мягко оттолкнула его от себя.
– Нет, – сказала она.
Брэд отпустил ее и отступил назад, вопрошая одними глазами.
Она покачала головой:
– Я не хочу секса с тобой.
Лицо его покраснело.
– Сейчас или вообще?
– Никогда, – сказала Эллен. – Я не люблю тебя, Брэд. Мне очень жаль, что у меня ушло так много времени, чтобы это понять.
Она едва узнала собственный голос. Он звучал так четко, так решительно. Прежде она никогда не была честной с Брэдом. В сущности, она очень давно не была честной перед самой собой. Она забыла, как человек чувствует себя при этом.
Брэд отвел глаза. Его адамово яблоко запрыгало на шее.
Эллен стянула с руки кольцо и протянула ему. Он посмотрел на него.
– Это все из-за Саймона, да?
– Саймон не имеет к этому никакого отношения, – сказала Эллен, наслаждаясь отзвуком честности в своем голосе. – Абсолютно никакого. Это касается только нас с тобой.
Брэд сунул кольцо себе в карман и схватил с кровати свой пиджак.
– После того как он отшвырнет тебя, ты еще приползешь обратно ко мне. Но не утруждайся. Бывшее в употреблении назад не принимаем.
Эллен растерянно заморгала. Прекрасно. Чем противнее он себя ведет, тем меньше вины она за собой чувствует, бросая его.
– Я не вернусь, – сказала она. – Уходи, Брэд.
Саймон отшвырнул створчатый шкаф с картотечными ящиками. Кто-то производил в них обыск. Гас всегда держал свои архивы в образцовом порядке. Вообще у него была собственная система делопроизводства, он был помешан на этом. Саймон прекрасно помнил о пунктике своего дяди. Сейчас же все подшивки с фотографиями были как попало запиханы в ящики, что было совсем на него не похоже.
Вытащив свой перочинный нож, Саймон принялся вскрывать доски, закрывающие нишу в стене. В двадцатых годах его прадед Шеймус Райли соорудил там секретный шкаф, чтобы прятать свой самогон. Все Райли были невероятно ушлыми ребятами. Саймон посветил карманным фонариком и заглянул в черную полость, полную пыльных ящиков. Он облегченно вздохнул. Да поможет ему Бог!
Он извлек один ящик и бегло просмотрел подборку с фотографиями. Эти по крайней мере были сложены по порядку, сообразно системе Гаса. Значит, в его потайной шкаф пришелец не проник. Саймон вытащил наугад еще один ящик, сдул песок и приблизил фонарик – света керосиновой лампы было недостаточно. Так. Какая-то красотка из коллекции Гаса. Колоритная блондинка в разнообразных сексуальных позах плещется под водопадом Макнари-Крик, взглядывая через плечо, подобно знаменитой Бетти Грэбл, и шлет воздушный поцелуй. Было что-то знакомое в ее фривольных раскосых глазах, но Саймон не мог вспомнить, где он их видел.
Его дядя обожал хорошеньких женщин – безгранично, всех. Он снимал их своей камерой вдохновенно, со вкусом, и блестяще владел искусством композиции. Это был настоящий ас художественного портрета. Женщины на его фотографиях выглядели сияющими, восхищенными, ошеломленными. Сексуально удовлетворенными.
Глядя на эти снимки, Саймон подумал об Эллен – и у него возник зуд. Эх, вытащить бы ее к водопаду! И запечатлеть ее редкую, ослепительную красоту той старенькой «лейкой». Он воображал игру теней и солнечных пятен, просеянных сквозь листья, у нее на теле. На ее обнаженном теле – если бы удалось ее уговорить. Всего два цвета, черный и белый. Он сам проявил бы эту пленку в темной комнате Гаса и…
О Боже, можно подумать, что ему это так необходимо! Заснять ее, чтобы потом, после катавасии, которую он здесь устроит своим отъездом, мучить себя этими фотодокументами?
Интересно, мучил ли Гас себя такими фотографиями? Саймон не помнил, чтобы в жизни его дяди, после того как он переселился к нему, была какая-нибудь женщина. Но из этого архива явствовало, что было такое время, когда Гас любил их компанию. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы заставить его так глубоко уйти в себя. Знать бы только что!
Возможно, это было связано с тем «смелым бескорыстным поступком», о котором упоминалось в письме Нгуен, предположил Саймон. И это могло быть как-то связано с фотографиями, Вьетнамом или с его матерью, как намекало электронное послание Гаса. Но какое отношение его мать могла иметь к Вьетнаму?
Саймон нашел много ее фотографий. Прекрасных фотографий. Они всколыхнули ворох воспоминаний в самых удаленных глубинах памяти. Можно было до боли ломать голову, но без пользы. В этих кипах не было ничего похожего на доказательство. Может быть, пришелец уже нашел и забрал то, что он сейчас ищет?
Батарейки в карманном фонарике начинали садиться, но Саймон должен был найти себе какую-то работу. Иначе набегающие волны похоти могли понудить его к опасному серфингу, за что он будет презирать себя. Презервативы, купленные в автомате в баре, наверное, уже прожгли дырку в его джинсах. Но он не станет искать Эллен или давить на нее каким-то образом. Раз уж решил играть по новым правилам, нужно держаться. Вот если бы она сама пришла к нему… он бы ее трахнул!
О Боже! Он так этого хотел, что мог взорваться.
Но чтобы у Эллен не возникло иллюзий, с ней стоило поговорить, как со всеми другими женщинами, с которыми он спал. Никаких обещаний – только жаркий, пикантный секс. Он покажет ей хороший секс, насколько достанет умения. Захочет она его на этих условиях – решать ей, а его совесть будет чиста.
Теоретически все это было хорошо. Но Саймон не мог заставить свое неуемное тело согласиться с этим и успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101