Я подходила, поправляла одеяло, любовалась на его загорелую грудь и накачанные мускулы. Я даже позволяла себе погладить его лицо и волосы. Затем снова возвращалась к телевизору. Осознав, наконец, что ничегошеньки не понимаю в фильме, который смотрю уже второй час, я его выключила. Подтянув ноги к подбородку, я закуталась в плед и задумалась.
За окном шел дождь. Почему многие люди не любят ненастье? Лично я его обожаю. Когда за окном бушует стихия, начинаешь, как никогда, ценить уют своего дома, аромат чая и тепло мягкого теплого пледа. Читать книгу в кровати под барабанную дробь капель по подоконнику — сплошное наслаждение.
Почему-то именно в ненастную погоду особенно хорошо мечтается. Сидя с ногами в кресле, я представляла себе, что я нахожусь не в простом деревянном домике, а в старинном замке, за окнами бушует гроза, и мы только вдвоем — я и мой прекрасный рыцарь, раненый в бою с неприятелем. Нас окружает опасность и ночь. Только от меня зависит, выкарабкается поверженный герой или погибнет. Воображение рисовало шикарные развевающиеся одежды, блестящие доспехи, великолепных лошадей в богатой сбруе…
Я очнулась от скрипа пружин старого дивана. Секунд тридцать смотрела в ночь, не понимая, где я и что здесь делаю. Взгляд остановился на мужчине, разметавшемся на белых простынях. Одеяло оказалось на полу. В окно ярко светила полная луна. Я смотрела на обнаженного Максима, не смея пошевелиться. В душе поднималась неодолимая теплая волна.
Не смотря на то, что за окном расстилалась летняя ночь, было довольно прохладно. Печка была холодной, я заледенела под своим пледом. Укрывая «брата» я почувствовала, что и он довольно основательно продрог. Я обняла его сквозь одеяло. В свете луны лицо его казалось красивым и загадочным. С каким бы наслаждением я перецеловала его глаза, нос, губы. Но нельзя. Хотя почему бы и нет? Пока не проснулся, он полностью в моей власти. Я улыбнулась этой нечаянной мысли. Находясь еще во власти сказочных мечтаний, я скинула простыню, сковывающую движения, включила тихую музыку ( в магнитофоне стояла какая то классика) и начала медленно танцевать в ореоле лунного света. Я представляла себя то феей цветов, то русалочкой, вышедшей на берег на встречу к своему прекрасному принцу, то наложницей, завлекающей султана. Музыка ускорилась и я стремительно закружилась, едва поспевая за переливами мелодии. Последние аккорды стихли, я замерла и откинула с лица разметавшиеся волосы. И тут я наткнулась на горящие глаза Максима. Его взгляд пронизывал меня насквозь. Я даже не сделала попытки прикрыться, так и стояла под его жадным сверкающим взглядом. Он протянул руку и хрипло позвал:
— Иди сюда…
Я не решалась, но тут снова полилась чувственная завораживающая музыка. Ноги сами понесли меня к низенькому дивану, где, разметавшись на белых простынях, поджидало меня великое счастье. Трудно описать то безумие, которому предавались мы по звуки Чайковского. Я помню губы и руки, холод и жар, беспроглядную мглу, в которую я окуналась, падая в бездну, и свет, вспыхивающий вокруг в моменты наивысшего наслаждения. Луну давно закрыли облака, но мы и так видели друг друга. Каждый изгиб тела любимого отпечатался у меня в мозгу. Я ощупывала его руками, пожирала глазами, пробовала губами на вкус. Наши тела и мысли слились в одно неразделимое целое. Я только успевала подумать, а он уже выполнял мои фантазии. Счастье и желание поглотили нас с головой.
Глава 15
Проснувшись, я с опаской посмотрела на своего партнера. Сердце замирало от предчувствия грозы, которая непременно должна разразиться, когда он проснется. Отвернувшись, я забилась в самый дальний угол дивана и попыталась снова уснуть, ждать пробуждения Макса было невыносимо, воображение снова и снова возрождало ощущения прошедшей ночи, сердце замирало, по спине бежали мурашки при воспоминании о прикосновении его сильных горячих рук. Что он сделает, когда увидит себя в постели с родной сестрой? Он обвинит меня в том, что я воспользовалась ситуацией и его беспомощным состоянием. Света предупреждала, что в первые часы после пробуждения поведение больного может оказаться неадекватным. Возможно, он вообще не осознавал, кто находится в постели рядом с ним. Боже, что я наделала! Но искушение было так велико!
Я спиной почувствовала, что Максим проснулся, молча лежит и смотрит на меня. Потом протянул руку и погладил по волосам. Я не ожидала такой реакции. Сжавшись в комок, я просто перестала дышать. «Брат» приподнялся и резко развернул меня лицом к себе. Я со страхом открыла глаза и встретилась с его озадаченным, но довольно спокойным взглядом. Он провел кончиками пальцев по моему лицу, спустился на шею и грудь. Молчание становилось невыносимым. Но начать разговор первой было выше моих сил. Максим взял одеяло за кончик и начал медленно стягивать его с меня. Оказвшись обнаженной, я почувствовала себя совершенно беззащитной и окончательно растерялась. Видимо мое замешательство доставляло какое то необъяснимое удовольствие моему партнеру. Он продолжал насмешливо рассматривать то одну, то другую часть моего тела и по прежнему молчал. Я, наконец, не выдержала, вскочила, заметалась в поисках одежды, совершенно забыв, что она вместе с Максовой болтается на веревке в саду. Увидев покрывало, я запахнулась в него поплотнее и встала за спинкой кресла.
— Ну что, спряталась? — Подал голос Макс. — Теперь, может, представишься?
— В смысле? — Оторопела я. Неужели он потерял память из-за этих чертовых уколов. Этого только не хватало.
— Я понимаю, что знакомиться после столь бурно проведенной ночи вроде уже поздновато, но когда-то же надо. — Продолжил «брат».
— Я тебя не понимаю… — К чему он клонит? А может, это защитная реакция организма?
— Ну не думаешь же ты, дорогая, что я стал бы заниматься любовью со своей сестрой? Давай уж, представься, наконец, и покончим с формальностями.
— Но я не… — Залепетала я, окончательно сбитая с толку. Если это не потеря памяти, то явно тихое помешательство.
— Да знаю я, что ты не Лили. Сразу понял, как только ты разделась. Я ведь сестренку с десяти лет воспитывал, купал ее, ко врачам водил. У Лилианы, к твоему сведению, шрам от аппендицита был, под левой грудью цепочка родинок в виде полумесяца. Достаточно? Еще она носила пирсинг в соске. Сережку, безусловно, можно убрать, но дырочку не зашьешь. У тебя есть эта дырочка?
Я стояла, как громом пораженная, он понял, что я самозванка и ничего не сказал, заставил меня мучиться неизвестностью. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, дорогой! Я уютно уселась в кресле и ответила:
— Ты прав, Максим. Конечно, я не Лилиана. — Он победно ухмыльнулся. — Но я ее родная сестра, близнец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
За окном шел дождь. Почему многие люди не любят ненастье? Лично я его обожаю. Когда за окном бушует стихия, начинаешь, как никогда, ценить уют своего дома, аромат чая и тепло мягкого теплого пледа. Читать книгу в кровати под барабанную дробь капель по подоконнику — сплошное наслаждение.
Почему-то именно в ненастную погоду особенно хорошо мечтается. Сидя с ногами в кресле, я представляла себе, что я нахожусь не в простом деревянном домике, а в старинном замке, за окнами бушует гроза, и мы только вдвоем — я и мой прекрасный рыцарь, раненый в бою с неприятелем. Нас окружает опасность и ночь. Только от меня зависит, выкарабкается поверженный герой или погибнет. Воображение рисовало шикарные развевающиеся одежды, блестящие доспехи, великолепных лошадей в богатой сбруе…
Я очнулась от скрипа пружин старого дивана. Секунд тридцать смотрела в ночь, не понимая, где я и что здесь делаю. Взгляд остановился на мужчине, разметавшемся на белых простынях. Одеяло оказалось на полу. В окно ярко светила полная луна. Я смотрела на обнаженного Максима, не смея пошевелиться. В душе поднималась неодолимая теплая волна.
Не смотря на то, что за окном расстилалась летняя ночь, было довольно прохладно. Печка была холодной, я заледенела под своим пледом. Укрывая «брата» я почувствовала, что и он довольно основательно продрог. Я обняла его сквозь одеяло. В свете луны лицо его казалось красивым и загадочным. С каким бы наслаждением я перецеловала его глаза, нос, губы. Но нельзя. Хотя почему бы и нет? Пока не проснулся, он полностью в моей власти. Я улыбнулась этой нечаянной мысли. Находясь еще во власти сказочных мечтаний, я скинула простыню, сковывающую движения, включила тихую музыку ( в магнитофоне стояла какая то классика) и начала медленно танцевать в ореоле лунного света. Я представляла себя то феей цветов, то русалочкой, вышедшей на берег на встречу к своему прекрасному принцу, то наложницей, завлекающей султана. Музыка ускорилась и я стремительно закружилась, едва поспевая за переливами мелодии. Последние аккорды стихли, я замерла и откинула с лица разметавшиеся волосы. И тут я наткнулась на горящие глаза Максима. Его взгляд пронизывал меня насквозь. Я даже не сделала попытки прикрыться, так и стояла под его жадным сверкающим взглядом. Он протянул руку и хрипло позвал:
— Иди сюда…
Я не решалась, но тут снова полилась чувственная завораживающая музыка. Ноги сами понесли меня к низенькому дивану, где, разметавшись на белых простынях, поджидало меня великое счастье. Трудно описать то безумие, которому предавались мы по звуки Чайковского. Я помню губы и руки, холод и жар, беспроглядную мглу, в которую я окуналась, падая в бездну, и свет, вспыхивающий вокруг в моменты наивысшего наслаждения. Луну давно закрыли облака, но мы и так видели друг друга. Каждый изгиб тела любимого отпечатался у меня в мозгу. Я ощупывала его руками, пожирала глазами, пробовала губами на вкус. Наши тела и мысли слились в одно неразделимое целое. Я только успевала подумать, а он уже выполнял мои фантазии. Счастье и желание поглотили нас с головой.
Глава 15
Проснувшись, я с опаской посмотрела на своего партнера. Сердце замирало от предчувствия грозы, которая непременно должна разразиться, когда он проснется. Отвернувшись, я забилась в самый дальний угол дивана и попыталась снова уснуть, ждать пробуждения Макса было невыносимо, воображение снова и снова возрождало ощущения прошедшей ночи, сердце замирало, по спине бежали мурашки при воспоминании о прикосновении его сильных горячих рук. Что он сделает, когда увидит себя в постели с родной сестрой? Он обвинит меня в том, что я воспользовалась ситуацией и его беспомощным состоянием. Света предупреждала, что в первые часы после пробуждения поведение больного может оказаться неадекватным. Возможно, он вообще не осознавал, кто находится в постели рядом с ним. Боже, что я наделала! Но искушение было так велико!
Я спиной почувствовала, что Максим проснулся, молча лежит и смотрит на меня. Потом протянул руку и погладил по волосам. Я не ожидала такой реакции. Сжавшись в комок, я просто перестала дышать. «Брат» приподнялся и резко развернул меня лицом к себе. Я со страхом открыла глаза и встретилась с его озадаченным, но довольно спокойным взглядом. Он провел кончиками пальцев по моему лицу, спустился на шею и грудь. Молчание становилось невыносимым. Но начать разговор первой было выше моих сил. Максим взял одеяло за кончик и начал медленно стягивать его с меня. Оказвшись обнаженной, я почувствовала себя совершенно беззащитной и окончательно растерялась. Видимо мое замешательство доставляло какое то необъяснимое удовольствие моему партнеру. Он продолжал насмешливо рассматривать то одну, то другую часть моего тела и по прежнему молчал. Я, наконец, не выдержала, вскочила, заметалась в поисках одежды, совершенно забыв, что она вместе с Максовой болтается на веревке в саду. Увидев покрывало, я запахнулась в него поплотнее и встала за спинкой кресла.
— Ну что, спряталась? — Подал голос Макс. — Теперь, может, представишься?
— В смысле? — Оторопела я. Неужели он потерял память из-за этих чертовых уколов. Этого только не хватало.
— Я понимаю, что знакомиться после столь бурно проведенной ночи вроде уже поздновато, но когда-то же надо. — Продолжил «брат».
— Я тебя не понимаю… — К чему он клонит? А может, это защитная реакция организма?
— Ну не думаешь же ты, дорогая, что я стал бы заниматься любовью со своей сестрой? Давай уж, представься, наконец, и покончим с формальностями.
— Но я не… — Залепетала я, окончательно сбитая с толку. Если это не потеря памяти, то явно тихое помешательство.
— Да знаю я, что ты не Лили. Сразу понял, как только ты разделась. Я ведь сестренку с десяти лет воспитывал, купал ее, ко врачам водил. У Лилианы, к твоему сведению, шрам от аппендицита был, под левой грудью цепочка родинок в виде полумесяца. Достаточно? Еще она носила пирсинг в соске. Сережку, безусловно, можно убрать, но дырочку не зашьешь. У тебя есть эта дырочка?
Я стояла, как громом пораженная, он понял, что я самозванка и ничего не сказал, заставил меня мучиться неизвестностью. Хорошо смеется тот, кто смеется последним, дорогой! Я уютно уселась в кресле и ответила:
— Ты прав, Максим. Конечно, я не Лилиана. — Он победно ухмыльнулся. — Но я ее родная сестра, близнец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55