Наверное, какие то высшие силы послали меня в Египет, чтобы я смогла отомстить за смерть сестры… Сон навалился тяжелой мутной пеленой. Пробуждение тоже оказалось не из приятных. В целом у меня ничего не болело, но голова казалась налитой свинцом, руки и ноги тоже вели себя, будто чужие. Возможно, за время всех этих передряг я просто-напросто простудилась или подхватила какую-нибудь инфекцию. Вспомнив о похоронах Константина, я приказала себе встать. Сегодня не самое лучшее время для того, чтобы валяться в постели.
На вешалке я увидела приготовленное заботливой Кларой черное платье и шляпку с вуалью. Черные чулки и изящные туфельки дополняли этот элегантный наряд. Глянув на себя в зеркало, я порадовалась, что лицо мое будет скрыто за узорчатой сеткой. Вчера я настаивала на вуали просто потому, что боялась расслабиться и выдать отсутствие скорби в глазах, а сегодня она поможет мне спрятать эти ужасные круги под глазами и зеленоватый оттенок кожи. Черный наряд еще больше подчеркнул неестественную бледность лица. Сегодня же, после церемонии необходимо показаться врачу. Не Цезарю Илларионовичу, конечно. Думаю, Макс сможет найти мне подходящего доктора. Покачиваясь на высоченных каблуках, я осторожно спустилась в холл. Клара, тоже одетая в черное, предложила мне завтрак. От одной мысли о еде мне стало не по себе.
— Наверное, я заболела. Тошнит, знобит, качает. Мерзкие ощущения. Хорошо, что ты тоже едешь на панихиду, боюсь, своими силами мне не справиться.
— Сказать Игорю, чтобы подавал машину?
— Минут через двадцать.
Я вышла в сад и опустилась в шезлонг, вдыхая чистый влажный воздух. Мне хотелось закрыть глаза и открыть их, когда этот день уже закончится. Я вообще похороны не обожаю, а в данном случае они вообще обещали стать тяжелым испытанием. Да еще, как на зло, здоровье подкачало. Надеюсь, хоть Елена будет сегодня держать себя в приличных рамках. Публичные скандалы я никогда не любила… Из задумчивости меня вывел голос Клары, она сообщила, что Игорь подготовил машину и ждет дальнейших распоряжений. Опираясь на руку экономки, я проследовала к воротам.
Дорога до похоронного бюро показалась мне пыткой. Меня укачивало и мутило. Клара то и дело встревожено поглядывала в мою сторону. Взяв себя в руки, я дала себе слово не расклеиваться и достойно пережить этот нелегкий день.
Около похоронного бюро было настоящее столпотворение. Я не ожидала, что наша семья так много значит в жизни города. Множество дорогих машин, мужчин в черных костюмах в окружении телохранителей, поразили мое воображение. То тут, то там мелькали микрофоны журналистов. Завидев нашу машину, они шумной стайкой порхнули к ней.
Игорь открыл мне дверку и помог выйти. Вокруг защелкали глазки фотоаппаратов. Я поспешно опустила вуаль. Не хватало еще появиться на страницах газет с таким ужасающим лицом. Со всех сторон ко мне тянулись микрофоны. Журналисты, стараясь перекричать друг друга, задавали нелепейшие вопросы:
— Лилиана Владимировна, что Вы почувствовали, когда узнали, что Ваш муж убит?
— Каким он был человеком?
— Как Вы думаете, это криминальные разборки или передел собственности?
— Что Вы собираетесь предпринять для разоблачения убийцы?
— Лилиана Владимировна, допускаете ли Вы, что это один из Ваших поклонников таким способом пытался освободить путь к Вашему сердцу?
— Кто унаследует огромное состояние Образцова?
От этого гомона и круговорота лиц перед глазами мне стало совсем худо. Заметив это, Игорь оттер журналистов и начал прокладывать дорогу к дверям. Ему на помощь бросились охранники Макса. Почти волоком Кларе удалось дотащить меня до зала, где стоял гроб. Все помещение утопало в цветах. Вдоль стен рядами стояли венки от друзей, родственников, коллег и партнеров по бизнесу. Среди них были цветы и от нас с Максом, об этом позаботилась экономка. Возле гроба, ссутулившись, на стуле сидела Елена Леонидовна. По моему, она была единственным в этом зале человеком искренне скорбевшим по покойному. Остальные делали печальные лица и в полголоса обсуждали бытовые и рабочие проблемы. Два стула рядом с Еленой пустовали. Насколько я поняла, они предназначались для нас с Максом. Усадив меня, Клара встала позади моего стула, готовая в любой момент прийти на подмогу. В душном зале я начала опасаться, что мне действительно может потребоваться посторонняя помощь. Золовка глянула на меня с ненавистью, но от комментариев, слава богу, воздержалась. Потянулась бесконечная череда соболезнований. Совершенно чужие люди призывали меня держаться, не падать духом, искать в себе силы жить дальше. Всю эту кавалькаду людей и печальных лиц я сквозь свою вуаль видела, как в тумане. Автоматически кивала, пожимала руки, подставляла щеку для поцелуев. Вскоре я почувствовала, что место рядом со мной занято. Повернувшись, я с облегчением увидела Максима в черном костюме. Он взял мою руку и крепко сжал.
— Ты не слишком то в роль несчастной вдовы вживайся. Сама выглядишь, как покойница. Не стоит так утруждаться, почти все в зале, кроме разве что иностранцев, знают о ваших отношениях. — Делая вид, что утешает, шепнул мне на ухо «брат». — Хотя и границы переходить не следует. Этот придурок Артур так пожирает тебя глазами, что становится просто неприлично. Надо сказать Павлу, пусть выведет его из зала.
— Оставь. Он не ко мне, а к Елене пришел.
— Шутишь?
— Артур, говорят, уже давно ее бойфренд.
— Кто говорит то?
— Прислуга.
— Это серьезно. Лили, у тебя и с голосом что то не в порядке, повторяю, не стоит так усиленно «скорбеть».
Я только покачала головой, давая понять, что не притворяюсь. Макс встревожился не на шутку. Он махнул рукой Кларе и пошел к выходу. Не знаю, что ему наговорила экономка, но вскоре я увидела Максима, подходящего ко мне в сопровождении Цезаря Илларионовича.
— Пусть врач уйдет. — Решительно приказала я, игнорируя протесты Максима.
— В чем дело? — спросил он, наклонясь к моему уху.
— Аппендицит. У меня нет шрама. — Только и смогла выдохнуть я. По глазам я поняла, что «брат» мою мысль уловил.
— Сейчас пошлю Павла за женщиной-доктором. Если ты так хочешь. — Довольно громко произнес он, и ушел, увлекая за собой недоумевающего врача.
К нам подошла Клара, в ее руках был поднос с двумя рюмками. Она предложила нам с Еленой выпить, чтобы немного приободриться. Золовка безразлично опрокинула коньяк и снова уставилась в одну точку, мне тоже пришлось выпить, не хотелось обижать Клару.
Еще минут пятнадцать-двадцать я принимала соболезнования, потом мне показалось, что в зале потух свет, горло сжали стальные тиски совершенно не дающие дышать. Тело вдруг стало невесомым и воспарило над толпой. Все закричали, громкие звуки отдавались резкой болью где то в груди в области сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
На вешалке я увидела приготовленное заботливой Кларой черное платье и шляпку с вуалью. Черные чулки и изящные туфельки дополняли этот элегантный наряд. Глянув на себя в зеркало, я порадовалась, что лицо мое будет скрыто за узорчатой сеткой. Вчера я настаивала на вуали просто потому, что боялась расслабиться и выдать отсутствие скорби в глазах, а сегодня она поможет мне спрятать эти ужасные круги под глазами и зеленоватый оттенок кожи. Черный наряд еще больше подчеркнул неестественную бледность лица. Сегодня же, после церемонии необходимо показаться врачу. Не Цезарю Илларионовичу, конечно. Думаю, Макс сможет найти мне подходящего доктора. Покачиваясь на высоченных каблуках, я осторожно спустилась в холл. Клара, тоже одетая в черное, предложила мне завтрак. От одной мысли о еде мне стало не по себе.
— Наверное, я заболела. Тошнит, знобит, качает. Мерзкие ощущения. Хорошо, что ты тоже едешь на панихиду, боюсь, своими силами мне не справиться.
— Сказать Игорю, чтобы подавал машину?
— Минут через двадцать.
Я вышла в сад и опустилась в шезлонг, вдыхая чистый влажный воздух. Мне хотелось закрыть глаза и открыть их, когда этот день уже закончится. Я вообще похороны не обожаю, а в данном случае они вообще обещали стать тяжелым испытанием. Да еще, как на зло, здоровье подкачало. Надеюсь, хоть Елена будет сегодня держать себя в приличных рамках. Публичные скандалы я никогда не любила… Из задумчивости меня вывел голос Клары, она сообщила, что Игорь подготовил машину и ждет дальнейших распоряжений. Опираясь на руку экономки, я проследовала к воротам.
Дорога до похоронного бюро показалась мне пыткой. Меня укачивало и мутило. Клара то и дело встревожено поглядывала в мою сторону. Взяв себя в руки, я дала себе слово не расклеиваться и достойно пережить этот нелегкий день.
Около похоронного бюро было настоящее столпотворение. Я не ожидала, что наша семья так много значит в жизни города. Множество дорогих машин, мужчин в черных костюмах в окружении телохранителей, поразили мое воображение. То тут, то там мелькали микрофоны журналистов. Завидев нашу машину, они шумной стайкой порхнули к ней.
Игорь открыл мне дверку и помог выйти. Вокруг защелкали глазки фотоаппаратов. Я поспешно опустила вуаль. Не хватало еще появиться на страницах газет с таким ужасающим лицом. Со всех сторон ко мне тянулись микрофоны. Журналисты, стараясь перекричать друг друга, задавали нелепейшие вопросы:
— Лилиана Владимировна, что Вы почувствовали, когда узнали, что Ваш муж убит?
— Каким он был человеком?
— Как Вы думаете, это криминальные разборки или передел собственности?
— Что Вы собираетесь предпринять для разоблачения убийцы?
— Лилиана Владимировна, допускаете ли Вы, что это один из Ваших поклонников таким способом пытался освободить путь к Вашему сердцу?
— Кто унаследует огромное состояние Образцова?
От этого гомона и круговорота лиц перед глазами мне стало совсем худо. Заметив это, Игорь оттер журналистов и начал прокладывать дорогу к дверям. Ему на помощь бросились охранники Макса. Почти волоком Кларе удалось дотащить меня до зала, где стоял гроб. Все помещение утопало в цветах. Вдоль стен рядами стояли венки от друзей, родственников, коллег и партнеров по бизнесу. Среди них были цветы и от нас с Максом, об этом позаботилась экономка. Возле гроба, ссутулившись, на стуле сидела Елена Леонидовна. По моему, она была единственным в этом зале человеком искренне скорбевшим по покойному. Остальные делали печальные лица и в полголоса обсуждали бытовые и рабочие проблемы. Два стула рядом с Еленой пустовали. Насколько я поняла, они предназначались для нас с Максом. Усадив меня, Клара встала позади моего стула, готовая в любой момент прийти на подмогу. В душном зале я начала опасаться, что мне действительно может потребоваться посторонняя помощь. Золовка глянула на меня с ненавистью, но от комментариев, слава богу, воздержалась. Потянулась бесконечная череда соболезнований. Совершенно чужие люди призывали меня держаться, не падать духом, искать в себе силы жить дальше. Всю эту кавалькаду людей и печальных лиц я сквозь свою вуаль видела, как в тумане. Автоматически кивала, пожимала руки, подставляла щеку для поцелуев. Вскоре я почувствовала, что место рядом со мной занято. Повернувшись, я с облегчением увидела Максима в черном костюме. Он взял мою руку и крепко сжал.
— Ты не слишком то в роль несчастной вдовы вживайся. Сама выглядишь, как покойница. Не стоит так утруждаться, почти все в зале, кроме разве что иностранцев, знают о ваших отношениях. — Делая вид, что утешает, шепнул мне на ухо «брат». — Хотя и границы переходить не следует. Этот придурок Артур так пожирает тебя глазами, что становится просто неприлично. Надо сказать Павлу, пусть выведет его из зала.
— Оставь. Он не ко мне, а к Елене пришел.
— Шутишь?
— Артур, говорят, уже давно ее бойфренд.
— Кто говорит то?
— Прислуга.
— Это серьезно. Лили, у тебя и с голосом что то не в порядке, повторяю, не стоит так усиленно «скорбеть».
Я только покачала головой, давая понять, что не притворяюсь. Макс встревожился не на шутку. Он махнул рукой Кларе и пошел к выходу. Не знаю, что ему наговорила экономка, но вскоре я увидела Максима, подходящего ко мне в сопровождении Цезаря Илларионовича.
— Пусть врач уйдет. — Решительно приказала я, игнорируя протесты Максима.
— В чем дело? — спросил он, наклонясь к моему уху.
— Аппендицит. У меня нет шрама. — Только и смогла выдохнуть я. По глазам я поняла, что «брат» мою мысль уловил.
— Сейчас пошлю Павла за женщиной-доктором. Если ты так хочешь. — Довольно громко произнес он, и ушел, увлекая за собой недоумевающего врача.
К нам подошла Клара, в ее руках был поднос с двумя рюмками. Она предложила нам с Еленой выпить, чтобы немного приободриться. Золовка безразлично опрокинула коньяк и снова уставилась в одну точку, мне тоже пришлось выпить, не хотелось обижать Клару.
Еще минут пятнадцать-двадцать я принимала соболезнования, потом мне показалось, что в зале потух свет, горло сжали стальные тиски совершенно не дающие дышать. Тело вдруг стало невесомым и воспарило над толпой. Все закричали, громкие звуки отдавались резкой болью где то в груди в области сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55