Вот она, связь поколении в действии!
— Да ты!.. — захлебнулась мать от негодования, а потом вылила на отца такой поток ненависти, что даже я, считавшая себя прожженным циником, предпочла бы этот момент пережить где-нибудь вдали от разбушевавшихся родителей.
Само собой, папа в долгу не остался, и маменька узнала о себе много нового. Впрочем, я тоже. Судя по всему, последние полгода семейной жизни для папули были не сахарными. Он у меня товарищ терпеливый, многое может вынести, со многим примириться. Но похоже, маменька на пару с Версальски умудрились исчерпать даже его нервные резервы.
Обычно в такие вот минуты я тихонько сматываюсь и пережидаю бурю где-нибудь вдалеке от основных событий. Но сейчас речь шла о моем будущем, и я сочла, что бросать папулю на произвол судьбы, сиречь взбешенную маменьку, было бы в корне неверно. Поскольку вставить хотя бы слово в их с матерью перебранку было малореально да и не сильно хотелось в общем-то, я скромно подпирала собой стенку в ожидании, когда скандал пойдет на убыль либо непосредственно коснется моей особы.
Но тут из моей комнаты донесся рев мобильного телефона. Пришлось разворачиваться и боком, боком пробираться в спальню — смотреть, кто это захотел со мной пообщаться. Похоже, в пылу полемики родители даже не заметили моего исчезновения, продолжая припоминать друг другу все обиды за последние пять, десять, а то и двадцать лет семейной жизни. Что ж, лучше уж так, чем в молчанку играть. В конце концов, даже если развод, и что? По крайней мере хоть перестанут себе ежедневно портить нервы. А то оба дерганые ходят, отец — так тот вообще сильно сдал, лицо вон какое худющее да усталое…
— Привет! — раздался в трубке веселый Машкин голос. — Ну наконец-то телефон включила, а то пропала для общества, понимаешь!
— Можно подумать, ты не в курсе, что у меня творится!
— Ой, да ладно строить из себя забитую жизнью тетку. Кстати, что это там за голоса слышатся? Кто-то телевизор на полную мощность включил?
— Да нет, это родители друг на друга орут.
— И давно уже?
— Да нет, минут десять-пятнадцать от силы.
— Ну, это еще приемлемо. Если мои предки начинают ругаться, у них этот процесс и два часа может занять, и три.
— Без перерыва? — усомнилась я.
— А то! — не без гордости поведала Машка.
— И после этого никто разводиться не бежит?
— Не-а, только грозятся. Да это, по-моему, в каждой второй, если не в каждой первой семье игра такая: как следует разругаться, чтоб только перья по всей квартире летели, зато потом на месяц-другой тишь, гладь, божья благодать. Недаром в народе говорят: милые бранятся — только тешатся. Так что не переживай, никуда они друг от друга не денутся.
— Да я и не сказать, чтобы сильно переживаю. Просто как-то не себе, знаешь ли. Не могу припомнить ни одного раза, чтобы они так качественно ссорились. Ой!
— Что такое?
— Если не ошибаюсь, в ход тарелки пошли. Ой!
— Что, боишься, весь твой сервиз побьют? Так не стоит! Наверняка вам с Лешкой на свадьбу штуки три точно подарят. Так что пускай колотят, место под новый расчищают.
— Ну, по чести говоря, они-то как раз свой сервиз сейчас уничтожают, если я, конечно, по звуку правильно определила, что именно они там по молекулам разносят. Ой! Ну все, если они и дальше с таким грохотом будут действовать, к нам точно соседская делегация направится. Или и того хуже, милицию вызовут. Ой!
— А сколько там тарелок в старом сервизе было? — как бы невзначай поинтересовалась Машка.
— По-моему, шесть. Ой!
— В таком случае последняя осталась, расслабься!
— Ой!
— Все, посуда закончилась, можем продолжать разговор.
— И правда, вроде тихо стало, — прислушалась я к доносившимся из-за двери звукам. — Слушай, снимаю шляпу перед твоими шаманскими способностями, но как ты определила, сколько там было боезапасов?
— Элементарно, Ватсон! По количеству произнесенных тобой «ой». Один «ой» — одна тарелка в расход.
— А если бы я ошиблась и они не тарелки, а, к примеру, чашки бить начали?
— Ну, накладки всегда возможны, — философски заметила Машка. — Просто практика показывает, что чашки не так интересно разносить вдребезги, как тарелки. Опять же ручка может оторваться, в глаз рикошетом засветить. Так что как ни крути, а тарелки для этого дела — самый подходящий вид посуды. Ладно, я вот чего звоню: во сколько завтра девичник начинается?
— Девичник? — У меня закружилась голова в тщетной попытке припомнить, планировалось ли мной данное мероприятие или нет. По всему выходило, что не планировалось.
— Ага, мать, девичник! И не отвертишься!
— Да зачем он мне нужен! И свадебных торжеств вполне достаточно будет!
— До торжеств этих еще дожить надо. Сама подумай: ты пижону заграничному от ворот поворот дала?
— Ну, пока не окончательный. По крайней мере он до конца не просек, куда именно его послали. Даже надеется еще на что-то, недомерок!
— А матери глаза на него когда открывать будешь?
— Ну, я уже попробовала сегодня. Честно скажу — эффекта ноль, ни фига не вышло, кроме скандала. Так что, видимо, придется возвращаться к этому разговору завтра и действовать уже наверняка. Тем более Лешка обещал что-то придумать в плане организации неопровержимых доказательств порочности Версальски.
— Ага, пока все сходится, — туманно заметила Машка. — Следи за моей мыслью! Итак, завтра ты убеждаешь матушку, что ее коллега тебе не пара, да и ей самой от такого коллеги лучше подальше держаться. Как думаешь, она будет счастлива от такого известия?
— Ну… думаю, не очень.
— Отлично. Идем дальше. Послезавтра у тебя торжество. И с каким настроением ты должна присутствовать на собственной свадьбе? Ну, как минимум не с похоронным. Что для этого надо? Чтобы накануне никто не попортил тебе нервы. Кто главный на подозрении? Твоя мать. Если ты ей сорвешь весь расклад насчет выдачи тебя замуж за Версальски, она попытается сделать то же самое относительно тебя и Лешки.
— Машка, а ты уверена, что моя матушка настолько мстительная особа? Вообще-то она обычно отличалась здравомыслием и точно знала, когда пора поднимать лапки кверху и признавать поражение.
— Забудь! — безапелляционно заявила Машка. — Даже если ты права, что вряд ли, в любом случае лучше перестраховаться. Поэтому завтра ты проводишь вторую половину дня в компании верных подруг, которые не дадут тебя в обиду матери. И лучшее прикрытие для этого мероприятия — именно девичник! Вряд ли твоя матушка решится настолько потерять лицо, что прогонит из дому твоих лучших подружек!
— Машка, ты что, займешься клонированием?
— Это ты к чему? — настал Машкин черед удивляться моему ходу мысли.
— Пойми, кикимора, кроме тебя, у меня и подруг-то нет! Так что если ты не размножишь себя на каком-нибудь хитром ксероксе, наш девичник будет состоять ровно из двух человек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73