Она-то должна была знать об этом. И собственно говоря, где она? У меня к ней есть пара вопросов.
— Она к жениху уехала, — с готовностью отбарабанил Борис. — Жених у нее неместный, вот она и отправилась к нему. А мы с женой согласились за ее квартирой присмотреть, пока ее не будет. Сами понимаете: воры, то, да се…
— Присмотреть, значит…
Тут у мента запищала рация, и из нее донеслось:
— Седьмой, седьмой, я третий, что там у вас? Сигнал подтвердился? Прием!
— Третий, я седьмой. Еще разбираюсь. Будь на связи. Прием!
— Понял, седьмой. Подкрепление требуется?
— Пока нет. Отбой.
У Бориса вспотели ладони. Это что же получается: мент всерьез считает, что у них тут может быть бордель? В жилом-то доме? Чушь какая! Хотя… Ясно, откуда ветер дует. Это бабка из соседней квартиры воду мутит, как пить дать — она. Недаром каждый раз с таким подозрением на них с Натальей глядит. Вот карга старая! Только этого еще не хватало, чтоб она свой сморщенный носик в их дела совала.
— Так я не понял: где именно в настоящий момент находится хозяйка квартиры? — спросил мент.
— Я же говорю: к жениху уехала! — ответил Борис, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Он не знал, чего именно ждет от него этот нежданный гость, и как надо себя вести, чтоб случайно не накликать на свою голову большой беды.
— Местожительство жениха? Быстро!
— Гражданин начальник, ну, откуда мне это знать? Племяшка-то собрала чемоданы и уехала. Вы же знаете, какая она, нынешняя молодежь: все себе на уме, все скрытничают…
— По-моему, скрытничаете как раз вы, Борис Петрович. Когда ваша племянница вернется обратно?
— Не знаю, честное слово.
Борис чувствовал, что еще немного, и у него начнется самая натуральная паника. А мент, словно почувствовав это, принялся давить, устроив форменный допрос с пристрастием:
— Как это — вы не знаете? Вы что, хотите мне сказать, что приехали сюда, даже не зная на какой срок вам придется здесь задержаться до возвращения вашей племянницы?
— Да. То есть нет…
— Так да или нет? Учтите: со мной лучше не играть в такие игры. Я ложь очень тонко чувствую. И в настоящий момент вы, Борис Петрович, врете мне прямо в глаза. Где ваша племянница?
Борис внезапно обозлился. Да что это за беспредел такой? По какому праву его, как щенка, по полу носом возят? Если имеет мент что-нибудь конкретное против него, пусть бумажку соответствующую покажет. Повестку или постановление. А раз бумажки нет, придется менту довольствоваться тем, что он, Борис, соизволит ему ответить.
Борис приосанился и, как ему показалось, голосом уверенного в своей правоте человека, произнес:
— Я уже говорил вам и повторяю снова: не знаю.
— Хорошо, — внезапно согласился мент, — тогда позвоните ей на мобильный и дайте мне трубочку. У нее же есть сотовый телефон?
— Есть, — кивнул Борис, и тут же обматерил себя последними словами. Кто его за язык дернул? Сказал бы — нет, и вопросов не было.
— Отлично. Набирайте номер, я жду.
— Видите ли, она… оставила мобильный дома. Забыла. Собиралась в большой спешке, вот и…
Мент посмотрел на Бориса таким холодным и тяжелым взглядом, что у него вновь затряслись поджилки. Борис отчаянно потел, совершенно некстати вспомнил, что ему надо в туалет. Мысли скакали и путались, и липкий страх прочно поймал его в свои сети.
— Да почему вы так на меня смотрите? — вырвалось у Бориса. — Я что, преступник какой-то?
— Вы же сами прекрасно знаете, что да, Борис Петрович.
— Но это все в прошлом! — выкрикнул Борис, и аж застонал оттого, что подтвердил, получается, слова мента. Только про его судимость сейчас еще вспомнить не хватало!
Впрочем, мент либо пропустил это мимо ушей, либо действительно и так все знал. Выдержав небольшую паузу, в течение которой Борис мысленно молился всем богам, чтобы его оставили в покое, мент сказал:
— Что ж, штраф за отсутствие регистрации я пока с вас брать не буду. Считайте, что отделались устным предупреждением…
При этих словах Борис почувствовал такое облегчение, что едва не расплылся в счастливой улыбке. Но то, что мент произнес после этого, напрочь выбило его из колеи:
— А с племянницей своей свяжитесь. Если не появится здесь в трехдневный срок, придется нам тогда навестить родственницу вашей жены. Ту, что из Подмосковья. Может, именно там мы сможем поговорить с хозяйкой квартиры? Заодно и выясним степень вашего родства с ней.
И мент ушел, оставив Бориса в состоянии, близком к ступору.
— Ну, чего там? — осмелевшая Наталья показала нос из спальни. — Борька, чего молчишь? Говори!
— Они все знают, — осипшим голосом произнес Борис.
— Да что все-то? Ты толком скажи, не пугай меня.
— Он знает, что Лизка у Прасковьи!
— Да ты чё гонишь-то? Откуда? Сам подумай: мы ж никому ни полсловечка про Прасковью не говорили. Может, ты чего-то не так понял?
— Я пока что не глухой и не придурок! — рявкнул Борис. — Говорю же тебе: этот мент в курсе, где находится Лизка! И если через три дня ее здесь не будет, он отправится с проверкой к Прасковье! Он даже про мою судимость знает. Он вообще все про нас знает! Даже то, что Лизка нам не племянница!
— Ой, — прикрыла рот ладошкой Наталья, — что делать-то? Слушай, давай, уедем отсюда, пока не поздно, а? Я так боюсь, просто ужасно.
— Раньше надо было бояться, а теперь поздно. В любом случае он наши паспорта видел, знает, где мы живем. Так что бежать некуда.
— Нас посадят? — с отчаянием спросила мужа Наталья.
— Цыц, контра! Это мы еще разберемся, кто в итоге на коне окажется! Если он и вправду собрался к Прасковье мотать, надо ее предупредить, чтоб Лизку перепрятала. Когда она на местной почте обещала появляться?
— Каждый четверг.
— А сегодня среда. Значит, слушай меня сюда: сейчас рысью дуешь на почту и отбиваешь ей телеграмму. Только умоляю: напиши как-нибудь завуалировано, чтоб непонятно было, о чем речь идет. Ну, например: «мешок картошки, что мы тебе в прошлый раз привезли, в своем подполе не храни, на него соседи нацелились».
— Какие соседи?
— Да менты! Ты че, не врубаешься, что ли? Ну, не хочешь про соседей, напиши просто «в подполе не храни, перепрячь понадежнее».
— А Прасковья поймет?
— В отличие от тебя она баба смекалистая, сообразит. А лучше… Лучше отбей-ка вот что: «мешок картошки, что мы тебе в прошлый раз привезли, не храни, в расход пускай».
— Подожди, ты что это имеешь в виду? Девку того, порешить?
— А ты видишь другие варианты? Пока Лизка жива, мы с тобой, считай, по краю ходим. Стоит ей только рот открыть, нас мигом повяжут. А так: пропала девка без вести и пропала. Может, ее жених грохнул? Поссорились голубки и все. Ищи ветра в поле.
— А квартира?
— Что квартира? Как только удастся нотариуса найти, который нам задним числом доверенность подмахнет, тогда продаем ее и валим отсюда по-быстрому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Она к жениху уехала, — с готовностью отбарабанил Борис. — Жених у нее неместный, вот она и отправилась к нему. А мы с женой согласились за ее квартирой присмотреть, пока ее не будет. Сами понимаете: воры, то, да се…
— Присмотреть, значит…
Тут у мента запищала рация, и из нее донеслось:
— Седьмой, седьмой, я третий, что там у вас? Сигнал подтвердился? Прием!
— Третий, я седьмой. Еще разбираюсь. Будь на связи. Прием!
— Понял, седьмой. Подкрепление требуется?
— Пока нет. Отбой.
У Бориса вспотели ладони. Это что же получается: мент всерьез считает, что у них тут может быть бордель? В жилом-то доме? Чушь какая! Хотя… Ясно, откуда ветер дует. Это бабка из соседней квартиры воду мутит, как пить дать — она. Недаром каждый раз с таким подозрением на них с Натальей глядит. Вот карга старая! Только этого еще не хватало, чтоб она свой сморщенный носик в их дела совала.
— Так я не понял: где именно в настоящий момент находится хозяйка квартиры? — спросил мент.
— Я же говорю: к жениху уехала! — ответил Борис, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Он не знал, чего именно ждет от него этот нежданный гость, и как надо себя вести, чтоб случайно не накликать на свою голову большой беды.
— Местожительство жениха? Быстро!
— Гражданин начальник, ну, откуда мне это знать? Племяшка-то собрала чемоданы и уехала. Вы же знаете, какая она, нынешняя молодежь: все себе на уме, все скрытничают…
— По-моему, скрытничаете как раз вы, Борис Петрович. Когда ваша племянница вернется обратно?
— Не знаю, честное слово.
Борис чувствовал, что еще немного, и у него начнется самая натуральная паника. А мент, словно почувствовав это, принялся давить, устроив форменный допрос с пристрастием:
— Как это — вы не знаете? Вы что, хотите мне сказать, что приехали сюда, даже не зная на какой срок вам придется здесь задержаться до возвращения вашей племянницы?
— Да. То есть нет…
— Так да или нет? Учтите: со мной лучше не играть в такие игры. Я ложь очень тонко чувствую. И в настоящий момент вы, Борис Петрович, врете мне прямо в глаза. Где ваша племянница?
Борис внезапно обозлился. Да что это за беспредел такой? По какому праву его, как щенка, по полу носом возят? Если имеет мент что-нибудь конкретное против него, пусть бумажку соответствующую покажет. Повестку или постановление. А раз бумажки нет, придется менту довольствоваться тем, что он, Борис, соизволит ему ответить.
Борис приосанился и, как ему показалось, голосом уверенного в своей правоте человека, произнес:
— Я уже говорил вам и повторяю снова: не знаю.
— Хорошо, — внезапно согласился мент, — тогда позвоните ей на мобильный и дайте мне трубочку. У нее же есть сотовый телефон?
— Есть, — кивнул Борис, и тут же обматерил себя последними словами. Кто его за язык дернул? Сказал бы — нет, и вопросов не было.
— Отлично. Набирайте номер, я жду.
— Видите ли, она… оставила мобильный дома. Забыла. Собиралась в большой спешке, вот и…
Мент посмотрел на Бориса таким холодным и тяжелым взглядом, что у него вновь затряслись поджилки. Борис отчаянно потел, совершенно некстати вспомнил, что ему надо в туалет. Мысли скакали и путались, и липкий страх прочно поймал его в свои сети.
— Да почему вы так на меня смотрите? — вырвалось у Бориса. — Я что, преступник какой-то?
— Вы же сами прекрасно знаете, что да, Борис Петрович.
— Но это все в прошлом! — выкрикнул Борис, и аж застонал оттого, что подтвердил, получается, слова мента. Только про его судимость сейчас еще вспомнить не хватало!
Впрочем, мент либо пропустил это мимо ушей, либо действительно и так все знал. Выдержав небольшую паузу, в течение которой Борис мысленно молился всем богам, чтобы его оставили в покое, мент сказал:
— Что ж, штраф за отсутствие регистрации я пока с вас брать не буду. Считайте, что отделались устным предупреждением…
При этих словах Борис почувствовал такое облегчение, что едва не расплылся в счастливой улыбке. Но то, что мент произнес после этого, напрочь выбило его из колеи:
— А с племянницей своей свяжитесь. Если не появится здесь в трехдневный срок, придется нам тогда навестить родственницу вашей жены. Ту, что из Подмосковья. Может, именно там мы сможем поговорить с хозяйкой квартиры? Заодно и выясним степень вашего родства с ней.
И мент ушел, оставив Бориса в состоянии, близком к ступору.
— Ну, чего там? — осмелевшая Наталья показала нос из спальни. — Борька, чего молчишь? Говори!
— Они все знают, — осипшим голосом произнес Борис.
— Да что все-то? Ты толком скажи, не пугай меня.
— Он знает, что Лизка у Прасковьи!
— Да ты чё гонишь-то? Откуда? Сам подумай: мы ж никому ни полсловечка про Прасковью не говорили. Может, ты чего-то не так понял?
— Я пока что не глухой и не придурок! — рявкнул Борис. — Говорю же тебе: этот мент в курсе, где находится Лизка! И если через три дня ее здесь не будет, он отправится с проверкой к Прасковье! Он даже про мою судимость знает. Он вообще все про нас знает! Даже то, что Лизка нам не племянница!
— Ой, — прикрыла рот ладошкой Наталья, — что делать-то? Слушай, давай, уедем отсюда, пока не поздно, а? Я так боюсь, просто ужасно.
— Раньше надо было бояться, а теперь поздно. В любом случае он наши паспорта видел, знает, где мы живем. Так что бежать некуда.
— Нас посадят? — с отчаянием спросила мужа Наталья.
— Цыц, контра! Это мы еще разберемся, кто в итоге на коне окажется! Если он и вправду собрался к Прасковье мотать, надо ее предупредить, чтоб Лизку перепрятала. Когда она на местной почте обещала появляться?
— Каждый четверг.
— А сегодня среда. Значит, слушай меня сюда: сейчас рысью дуешь на почту и отбиваешь ей телеграмму. Только умоляю: напиши как-нибудь завуалировано, чтоб непонятно было, о чем речь идет. Ну, например: «мешок картошки, что мы тебе в прошлый раз привезли, в своем подполе не храни, на него соседи нацелились».
— Какие соседи?
— Да менты! Ты че, не врубаешься, что ли? Ну, не хочешь про соседей, напиши просто «в подполе не храни, перепрячь понадежнее».
— А Прасковья поймет?
— В отличие от тебя она баба смекалистая, сообразит. А лучше… Лучше отбей-ка вот что: «мешок картошки, что мы тебе в прошлый раз привезли, не храни, в расход пускай».
— Подожди, ты что это имеешь в виду? Девку того, порешить?
— А ты видишь другие варианты? Пока Лизка жива, мы с тобой, считай, по краю ходим. Стоит ей только рот открыть, нас мигом повяжут. А так: пропала девка без вести и пропала. Может, ее жених грохнул? Поссорились голубки и все. Ищи ветра в поле.
— А квартира?
— Что квартира? Как только удастся нотариуса найти, который нам задним числом доверенность подмахнет, тогда продаем ее и валим отсюда по-быстрому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70