ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


— Да, сэр, — ответила она, отворачиваясь, чтобы скрыть гримасу, которой всегда встречала ласковые слова, которыми награждал её шеф. Забавно, но она думала, что он этого не замечает. Девушка и представить себе не могла, что, не строй она эти гримасы, и генерал тут же перестал бы называть её бэби, крошкой и лапочкой.
— Завтра днем, — бросил через плечо генерал, выходя в коридор. Завтра днем ему уже будет нечего опасаться. К тому времени с Маккинли и дочкой Сазерленда будет покончено, и Кэрью сможет распинаться и причитать, сколько душе угодно.
В конце коридора генерал приостановился и сказал исстрадавшейся секретарше:
— А ты пока, милочка, постарайся выяснить, из-за чего весь сыр-бор.
Глаза девушки невольно сузились — нет, не могла она скрыть неприязни.
— Он говорит, что дело касается Уинстона Сазерленда.
Генерал хмыкнул.
— Так я и думал. Завтра. Попозже.
Узнав о гибели Маккинли, Кэрью, конечно, озвереет. Смерть дочери Сазерленда тоже не слишком его обрадует, но, если все пройдет удачно, то его люди сумеют должным образом замести следы. Главное, чтобы газетчики ни о чем не пронюхали. Им наплевать, сколько солдат сложат головы, но стоит погибнуть хоть одной женщине или ребенку, как пресса тут же поднимает свинячий визг.
А вот генерал считал, что жизнь женщин и детей стоит куда меньше жизни хорошего бойца. Но мир, увы, стал чересчур сентиментальным.
Завтра в это время Кэрью будет брызгать слюной от бешенства, и распекать его на все корки. Ну и пусть себе тешится. Сам он уже будет держать ситуацию полностью под своим контролем. Все то, во имя чего он так напряженно работал. И то, что Уинстон Сазерленд поставил под угрозу своими неумелыми и неоправданными действиями.
Ничего, о Сазерленде он все-таки позаботился. Как позаботится и о любом другом, кто осмелится встать ему поперек дороги.
Включая и всех свидетелей смерти Сазерленда.
Единственная в крохотной лачуге ванна помещалась внизу. Уже темнело, но Энни до последнего медлила, никак не решаясь спуститься по крутым и скрипучим ступенькам. Нет, не готова она снова встречаться с Джеймсом. Позже, быть может, когда она немного успокоится и сумеет взять себя в руки.
Однако сил терпеть больше не было, и Энни, превозмогая себя, спустилась. Внизу все по-прежнему сияло чистотой и царило полное безмолвие.
Выйдя из ванной, Энни оглянулась по сторонам, высматривая своего не самого негостеприимного хозяина.
Джеймса поблизости не было. Спальня его не была отгорожена дверью, и Энни вдруг остро захотелось заглянуть внутрь. Спальня больше походила на монашескую келью. Узкая койка, застланная по-армейски аккуратно. Самый взыскательный сержант остался бы доволен, рассеянно подумала Энни.
Больше в спальне не было ничего, кроме голых стен. Ни книг, ни картин, ни каких-либо личных вещей. Ничего, чтобы хоть как-то скрасить унылое существование в этой одиночной камере. В доме был пусто и безжизненно.
Вся посуда была вымыта. Энни нашла жестянку консервированного перца, разогрела её на газовой плите и съела, закусив парой старых крекеров.
Она сидела за убранным столом, заканчивая свою малоаппетитную трапезу, когда услышала на крыльце за открытой дверью какой-то непонятный звук.
В то же мгновение Энни захлестнул дикий ужас. Маккинли предупредил о возможно грозящей опасности, и в голове её замелькали панические мысли. Неужели её выследил какой-то безжалостный убийца? Возможно, он уже успел расправиться с ни в чем не повинным Джеймсом, который лежит снаружи в луже крови. Да, Энни уже не сомневалась, что за дверью затаился враг. Возможно, это даже тот самый человек, который убил её отца. Что же делать? Спрятаться в этой жалкой кухоньке, молча дожидаясь смерти?
Или лучше самой выйти ей навстречу?
Энни бесшумно выскользнула из-за стола. В этот миг странный звук повторился — какое-то слабое царапанье, негромкий вздох. Он доносился прямо с крыльца, отделенного от комнаты лишь легкой занавеской. Энни стала на цыпочках подкрадываться к занавеске, за которой уже маячил вражеский силуэт. Высоченный и широкоплечий, он стоял на крыльце, всматриваясь в окружающий сумрак. В мозгу Энни мелькнула безумная мысль: а что, если она попробует проскочить мимо него и скрыться в зарослях?
Но уже в следующее мгновение она поняла, что на это не пойдет.
Она должна во что бы то ни стало посмотреть в глаза убийце отца. Заглянуть в них, пусть даже это будет стоить ей жизни. Она увидит то, что видел перед самой смертью отец, и никакой риск значения не имеет.
Энни, бесшумно ступая, продвинулась ещё ближе к полупрозрачной занавеске, протянула руку и…
В следующий миг она отлетела назад и ударилась о стену с такой силой, что из неё дух вышибло. Перед глазами разлилась тьма, и чувствовала Энни лишь одно: агонизирующую боль во всем теле. Слепо отбиваясь, она пыталась царапать руку, которая сначала, как котенка, отшвырнула её к стене, а потом безжалостно сдавила горло. Вдруг Энни с ошеломляющей ясностью поняла, что сейчас потеряет сознание. И — не увидит убийцу. Расстанется с жизнью, так и не узнав, кто убил отца…
Мысль эта привела Энни в такое бешенство, что она, собрав на помощь остатки сил, принялась вырываться и лягаться, как плененная лань. И вдруг хватка на её горле ослабла, а в следующее мгновение Энни почувствовала, что свободна.
Потрясение от внезапного избавления оказалось даже сильнее испуга, вызванного нападением. Энни мешком повалилась на пол, держась за горло и судорожно ловя ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.
Наконец, когда она, немного придя в себя и отдышавшись, осмелилась возвести глаза вверх, чтобы посмотреть на монстра, возвышающегося над ней, то увидела Джеймса, взиравшего на неё без тени сочувствия.
— Никогда не пытайся подкрасться ко мне незаметно, — промолвил он. И протянул руку, чтобы помочь ей встать. Ту самую руку, которая всего несколько минут назад безжалостно сдавила её горло, едва не лишив её жизни.
— Я приняла вас за убийцу.
Если она и ожидала испугать его, то просчиталась. Маккинли и глазом не моргнул.
— В таком случае твои поиски закончились бы, так и не успев начаться.
Делая вид, что не замечает протянутую руку, Энни с трудом, опираясь на стену, поднялась сама.
— Вы почти убили меня, — жалобно пробормотала Энни.
— «Почти» не считается, — отрезал Маккинли.
Энни поняла, что он пьян. Нет, не свински и не мертвецки. Ровно настолько, как и накануне вечером, когда под внешним спокойствием бушевали страсти, разбуженные неумеренным количеством поглощенной текилы.
Должно быть, Маккинли вновь прочитал её мысли. Губы его скривились в насмешливой улыбке.
— Хочешь пропустить стаканчик?
— Я же сказала вам…
— Знаю, — нетерпеливо оборвал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48