— По-вашему, меня так легко отключить? — спросила Энни с напускной храбростью, хотя душа её ушла в пятки.
— Нет, Энни — не отключить, — ответил Джеймс. — А — отправить на тот свет.
По спине Энни побежали мурашки. Ей оставалось только надеяться, что Маккинли не замечает, как она дрожит.
— Но… зачем вам это? — пролепетала она.
— А вдруг это я убил твоего отца?
У Энни оборвалось сердце. Она вдруг поняла, как ощущает себя кролик, оказавшись в клетке перед удавом. Маккинли словно завораживал её, его пронзительные черные глаза оказывали на неё гипнотическое воздействие. Он настолько подавлял её, что Энни пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы стряхнуть оцепенение и заставить себя рассмеяться, показать Маккинли, что сила его воздействия на неё вовсе не безгранична, и она его не боится.
— Не говорите глупости, Джеймс, — с деланной строгостью пожурила Энни, отодвигаясь в сторону. Подальше от его опасного соседства, от завораживающего блеска его глаз, от убийственного прикосновения. — Вы любили Уина столь же сильно и искренне, как и я, и мы с вами оба это знаем. И не вздумайте это отрицать.
— Я и не собираюсь. Это чистая правда.
Энни встряхнула головой.
— Вы знаете, Джеймс, порой мне кажется, что я не верю ни единому вашему слову. Думаю, что из вас такой же убийца, как и из меня. И вы почему-то пытаетесь убедить меня, что нам по плечу тягаться с людьми, которые… убили Уина.
— И как, удается мне это, Энни?
Она заглянула в его глаза, темные и бездонные. А ведь когда-то они казались ей добрыми и преданными.
— Да, — сказала она. — Вполне.
— Отлично, — Джеймс шагнул к окну, опустив одну руку на винтовку. Это получилось у него почти нежно, даже, как показалось Энни — любовно, и по спине её пробежал морозец. — Есть не хочешь? — спросил вдруг Джеймс.
— Я не голодна.
— На твоем месте, я бы подкрепился, — посоветовал он. — Всегда нужно пользоваться случаем.
Пальцы у него были длинные, ловкие и даже изящные. Аккуратно подстриженные ногти, крепкие и ладные запястья. И сами руку — красивые. Энни невольно залюбовалась, как он поглаживает винтовку. Рассеянно, но вместе с тем как-то по особенному нежно. Даже сексуально. Энни вдруг стало не по себе. Сердце тревожно защемило.
Вдруг ей захотелось стряхнуть руку с винтовки. А потом — бежать отсюда со всех ног. Вместо этого она стояла в оцепенении, не в силах даже шевельнуться.
— И сколько времени мы здесь пробудем? — спросила она, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
— Ровно столько, сколько необходимо. Дождемся Кэрью, а уж потом и решим, как быть дальше.
Джеймс снял руку со снайперской винтовки и сунул пятерню в карман.
— Что ж, Энни, — сказал он, ты есть не хочешь, зато я голоден как волк. Зря я, наверное, выпил на голодный желудок.
Эти его слова окончательно привели Энни в чувство.
— Хорошо, сейчас что-нибудь состряпаю, — проговорила она. — Хотя я отлично понимаю, что вы мною манипулируете. Не думайте только, что вам это сойдет с рук.
— Отчего же? Уину ведь сходило.
Энни с силой хлопнула дверью. Поделом ему! Жаль только, что босиком она не могла прогромыхать вниз по лестнице.
На кухне Энни сразу бросилась в глаза бутылка текилы. Уже почти на треть пустая.
Стиснув зубы, Энни подлетела к столу и, схватив бутылку, решительно перевернула её горлышком вниз над старой металлической раковиной, дождавшись, пока не вытечет вся жидкость, до последней капли.
Кухню заполнил крепкий запах алкоголя, и на мгновение Энни ощутила укол совести.
Впрочем, угрызения совести мучили её недолго. Энни решила, что ни за что не станет вверять свою жизнь в руки бывшего агента ЦРУ, разогревающего свои ковбойские фантазии с помощью неумеренных возлияний. К тому же до сих пор о грозящей ей опасности она знала лишь с его слов. А так ли это на самом деле? Или — продукт его воспаленного воображения? Что ж, она посмотрит. А пока — проследит, чтобы Джеймс, оставаясь с ней, был трезв как стеклышко. Желает он того или нет.
Пошарив в холодильнике, Энни нашла несколько яиц и приготовила омлет. Потом позвала Джеймса, однако тот не откликнулся, и Энни села за стол и расправилась со своей порцией омлета, глядя, как остывает на сковороде пища, приготовленная для Маккинли.
Затем, поднявшись наверх, она обнаружила, что Джеймс спит, вытянувшись на кровати во весь рост. Лежал он прямо на покрывале, не раздеваясь. Окна он закрыл, и в комнате было душновато.
Энни долго на него смотрела, впервые получив возможность разглядеть его без помех.
Роста в нем было даже больше, чем она предполагала. Лежа по диагонали на огромной кровати, он, казалось, заполняет её целиком. Фигура у него была, как у прыгуна в высоту — худощавая, жилистая, с длинными конечностями. Влажные после душа волосы уже подсохли, и теперь немного завивались сзади. Они были темно-русые и с проседью. С едва заметной проплешиной на затылке.
Энни невольно улыбнулась — несовершенство это делало облик Джеймса более человечным и приземленным.
Тем временем, шевельнувшись во сне, Джеймс перекатился на спину, и Энни представилась возможность рассмотреть его лицо. Морщинки, паутинкой разбегающиеся из уголков глаз, тянулись вниз, к краям губ. Но это были совсем не те морщинки, которые часто образуются у очень смешливых людей. Немудрено, что Джеймс всегда казался гораздо старше своих лет. Если лицо его и тело принадлежали мужчине лет тридцати восьми — тридцати девяти, то сердце и душа — столетнему старцу.
Внезапно Энни пронзила болезненная мысль: что же, черт побери, сделал с ним Уин?
Ни с того, ни с сего её обуяло желание прикоснуться к Джеймсу, погладить его. Какая-то крохотная сумасбродная часть её мозга настаивала: ложись радом с ним на кровать, разгладь эти морщинки, столь преждевременно избороздившие его лицо. Даже во сне. Даже сейчас Джеймс больше походил на воина из армии Смерти, нежели на невинно спящего.
Чтобы не поддаваться искушению, Энни попятилась, прихватила кроссовки и, стараясь не шуметь, спустилась по лестнице. Что за чертовщина с ней творится? Джеймс Маккинли совершенно не тот мужчина, которого можно гладить и ласкать, как бродячего котенка. Он был дьявольски, смертельно опасен, и, как ни старалась Энни гнать от себя эти мысли, она все больше и больше в этом убеждалась.
Такой орешек ей не по зубам. Какая же она дура, что увязалась за ним, что обратилась именно к нему за помощью. Как будто Уин даже из могилы продолжал манипулировать ею как марионеткой, дергая за нужные веревочки. А ведь пора бы ей, кажется, уже вырваться из-под его влияния, освободиться от чар.
Что ж, пока не поздно, надо бежать отсюда. Джеймс спит как убитый и, судя по всему, очнется не скоро. Она оставит ему записку с извинениями, и помчится отсюда, словно за ней черти гонятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76