Энни поняла это в тот миг, когда увидела его лицо — снова абсолютно непроницаемое. Лицо старого друга семьи, который не только в жизни к ней не прикасался, но и помыслов таких не имел.
И Энни не стала унижать себя бессмысленной мольбой. Собрав воедино остатки достоинства и чувства юмора, она заставила себя усмехнуться:
— Нам бы следовало чаще прощаться с вами, Джеймс.
Ответный взгляд его был суров и холоден, как северный ветер.
— В этой жизни я и без того уже прощался куда больше, чем следовало, — холодно заметил он и, повернувшись, зашагал прочь.
Ах, какие только мечты не вынашивала с тех пор Энни! В течение всего полета до Бостона ее согревали воспоминания об их прощальном поцелуе. И не только во время полета, но и потом, еще несколько недель, она не могла вспоминать о нем без мучительно сладостного трепета. И приближающееся Рождество ожидала поэтому со смешанным чувством тревоги и радости. На Рождество она приедет домой на целый месяц и сможет постоянно видеться с Джеймсом, поскольку он, потеряв собственную семью, всегда проводил рождественские праздники с ними. Энни твердо решила, что единственный раз в жизни ослушается отца, разрушит нелепые бастионы, которые возвел вокруг себя Джеймс, и насладится каждым мгновением их близости!
Однако Джеймс так и не приехал к ним на Рождество — впервые за последние четырнадцать лет. Уин уклончиво объяснил, что Джеймс улетел по делам в Европу. Однако Энни не успела даже обвинить его во вмешательстве в ее личную жизнь, поскольку отец в тот же вечер представил ей Мартина Полсена.
Мартин оказался живым воплощением ее девичьих грез и мечтаний. Идеальный мужчина, он полностью удовлетворял ее в постели, никогда не пугал, ничего не требовал и в конце концов настолько очаровал, что Энни позабыла обо всем на свете.
Уже в июне они сочетались браком. На свадьбе присутствовал и Джеймс, который выглядел старше обычного и держался отчужденно. Как ни странно, Энни и не вспомнила, что еще недавно пылала к нему почти безумной страстью. Она даже разок станцевала с ним и сама подставила щеку для поздравительного поцелуя.
А три года спустя, когда гипнотический туман рассеялся, Энни поняла, что все это время прожила впустую. Уин сам помог ей оформить развод, избежав лишней шумихи. И Энни зажила одна, не оглядываясь на прошлое…
Однако сейчас, на борту маленького самолета, она не только оглядывалась, но старалась проникнуть в самые отдаленные уголки собственного сознания, чтобы хоть задним числом попытаться понять себя прежнюю. В очередной раз посмотрев на своего одетого во все черное спутника, который молча сидел рядом, она вспомнила одно его высказывание и, не удержавшись, выпалила:
— Вы говорили, что Уин слепил меня…
Джеймс повернулся к ней:
— Да, и ты сама это прекрасно знаешь.
— И еще вы сказали, что он лично подбирал для меня мужчин, — напомнила Энни. — Что вы под этим подразумевали, хотела бы я знать.
Джеймс пожал плечами и отвернулся.
— Я не могу судить о мотивах его поступков, — сдержанно произнес он.
— Можете! Вы, очевидно, хотели сказать, что он свел меня с Мартином, поскольку так ему было удобно?
— Это было и слепому видно.
— И папа хотел, чтобы я вышла за него замуж, да? Он все заранее рассчитал?
Джеймс снова посмотрел на нее, и Энни затаила дыхание. Она заранее догадывалась, какой последует ответ, и понимала, что жалеть ее Джеймс не собирается.
— Энни, твой отец всегда держал в своих руках все нити и никогда и ни в чем не полагался на случай. Он лично выбрал Мартина из числа своих многочисленных рекрутов, сам вымуштровал его, сделав таким, о каком ты всю жизнь мечтала, и приподнес тебе на серебряном блюдце. И ты проглотила наживку вместе с крючком и леской.
От Энни не ускользнула скрытая горечь в его голосе.
— Но зачем ему это понадобилось?
— Уин хотел, чтобы ты была от меня подальше, — спокойно пояснил Джеймс. — Он ведь лучше других знал твой характер. При всей внешней покладистости ты, когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, становишься норовистой и неуправляемой.
— Но почему он выбрал именно Мартина? — недоумевала Энни. — Почему не вас?
— Потому что Мартином он мог управлять. Мартина он создал сам, по собственному подобию, и сделал идеальным карманным мужем для тебя. Мартин во многом на него походил. Я устраивал его куда меньше.
— Итак, папа устроил этот нелепый брак лишь из-за того, что опасался моего увлечения вами, — заключила Энни, стараясь подавить дрожь в голосе. Повсюду, куда ни копни, она сталкивалась с предательством. — Боже, какая глупость! Учитывая, что вы никогда не испытывали ко мне никаких чувств…
Джеймс снова повернул к ней голову. В глазах его заплясали огоньки. Он улыбнулся и в эту минуту почему-то напомнил Энни дикую кошку — ягуара или пантеру.
— Неужели? — насмешливо спросил он.
Глава 14
Путь до Ирландии занял у них три дня. Три кошмарных, безумно тяжелых дня, в течение которых Джеймс, используя все свои знания и опыт, держал Энни в полузабытьи. Таким образом ему, по крайней мере, удавалось избегать ее вопросов, избегать необходимости смотреть в ее прекрасные, сводящие с ума глаза. В этом одурманенном состоянии с лица Энни стерлись все тревоги и заботы и оно казалось еще моложе, чем всегда. Джеймсу приходилось постоянно напоминать себе, что Энни всегда останется слишком юной для него. И не только для него, но и для жестокой реальности жизни. Это было ее благословением — и одновременно проклятием.
При малейшей возможности Джеймс напивался. Во время бесконечных ночных перелетов, когда им ничего не угрожало, он опустошал кварту текилы и без конца пожирал глазами спящую Энни. Чаще всего Джеймс подмешивал снотворное в ее еду, хотя пару раз, когда она слишком нервничала, ему пришлось прибегнуть к шприцу и иголке. Впрочем, он старался обходиться без этого, опасаясь, что, придя в себя, Энни заметит на руке следы уколов.
Все необходимое он захватил с собой из трейлера: оружие, взрывчатку, психотропные средства, фальшивые паспорта и всевозможные удостоверения. Обо всем остальном Джеймс без труда договорился по сотовому телефону.
Теперь даже текила не должна была помешать ему выполнить задуманный план, а «отключив» Энни, он мог без помех предаваться размышлениям. Энни слишком многое подмечала. Нравилось ему это или нет, но она была настоящей дочерью своего отца.
Самому себе Джеймс не лгал никогда. Не пытался обелить себя даже в собственных глазах, не искажал своих истинных целей, стремлений и желаний.
А желал он только одного — Энни. Все его помыслы были устремлены к ней. Но позволить себе сблизиться с нею Джеймс не мог. Это было бы равносильно подписанию собственного смертного приговора…
Джеймс даже не сразу решил, куда они направятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
И Энни не стала унижать себя бессмысленной мольбой. Собрав воедино остатки достоинства и чувства юмора, она заставила себя усмехнуться:
— Нам бы следовало чаще прощаться с вами, Джеймс.
Ответный взгляд его был суров и холоден, как северный ветер.
— В этой жизни я и без того уже прощался куда больше, чем следовало, — холодно заметил он и, повернувшись, зашагал прочь.
Ах, какие только мечты не вынашивала с тех пор Энни! В течение всего полета до Бостона ее согревали воспоминания об их прощальном поцелуе. И не только во время полета, но и потом, еще несколько недель, она не могла вспоминать о нем без мучительно сладостного трепета. И приближающееся Рождество ожидала поэтому со смешанным чувством тревоги и радости. На Рождество она приедет домой на целый месяц и сможет постоянно видеться с Джеймсом, поскольку он, потеряв собственную семью, всегда проводил рождественские праздники с ними. Энни твердо решила, что единственный раз в жизни ослушается отца, разрушит нелепые бастионы, которые возвел вокруг себя Джеймс, и насладится каждым мгновением их близости!
Однако Джеймс так и не приехал к ним на Рождество — впервые за последние четырнадцать лет. Уин уклончиво объяснил, что Джеймс улетел по делам в Европу. Однако Энни не успела даже обвинить его во вмешательстве в ее личную жизнь, поскольку отец в тот же вечер представил ей Мартина Полсена.
Мартин оказался живым воплощением ее девичьих грез и мечтаний. Идеальный мужчина, он полностью удовлетворял ее в постели, никогда не пугал, ничего не требовал и в конце концов настолько очаровал, что Энни позабыла обо всем на свете.
Уже в июне они сочетались браком. На свадьбе присутствовал и Джеймс, который выглядел старше обычного и держался отчужденно. Как ни странно, Энни и не вспомнила, что еще недавно пылала к нему почти безумной страстью. Она даже разок станцевала с ним и сама подставила щеку для поздравительного поцелуя.
А три года спустя, когда гипнотический туман рассеялся, Энни поняла, что все это время прожила впустую. Уин сам помог ей оформить развод, избежав лишней шумихи. И Энни зажила одна, не оглядываясь на прошлое…
Однако сейчас, на борту маленького самолета, она не только оглядывалась, но старалась проникнуть в самые отдаленные уголки собственного сознания, чтобы хоть задним числом попытаться понять себя прежнюю. В очередной раз посмотрев на своего одетого во все черное спутника, который молча сидел рядом, она вспомнила одно его высказывание и, не удержавшись, выпалила:
— Вы говорили, что Уин слепил меня…
Джеймс повернулся к ней:
— Да, и ты сама это прекрасно знаешь.
— И еще вы сказали, что он лично подбирал для меня мужчин, — напомнила Энни. — Что вы под этим подразумевали, хотела бы я знать.
Джеймс пожал плечами и отвернулся.
— Я не могу судить о мотивах его поступков, — сдержанно произнес он.
— Можете! Вы, очевидно, хотели сказать, что он свел меня с Мартином, поскольку так ему было удобно?
— Это было и слепому видно.
— И папа хотел, чтобы я вышла за него замуж, да? Он все заранее рассчитал?
Джеймс снова посмотрел на нее, и Энни затаила дыхание. Она заранее догадывалась, какой последует ответ, и понимала, что жалеть ее Джеймс не собирается.
— Энни, твой отец всегда держал в своих руках все нити и никогда и ни в чем не полагался на случай. Он лично выбрал Мартина из числа своих многочисленных рекрутов, сам вымуштровал его, сделав таким, о каком ты всю жизнь мечтала, и приподнес тебе на серебряном блюдце. И ты проглотила наживку вместе с крючком и леской.
От Энни не ускользнула скрытая горечь в его голосе.
— Но зачем ему это понадобилось?
— Уин хотел, чтобы ты была от меня подальше, — спокойно пояснил Джеймс. — Он ведь лучше других знал твой характер. При всей внешней покладистости ты, когда тебе что-нибудь втемяшится в голову, становишься норовистой и неуправляемой.
— Но почему он выбрал именно Мартина? — недоумевала Энни. — Почему не вас?
— Потому что Мартином он мог управлять. Мартина он создал сам, по собственному подобию, и сделал идеальным карманным мужем для тебя. Мартин во многом на него походил. Я устраивал его куда меньше.
— Итак, папа устроил этот нелепый брак лишь из-за того, что опасался моего увлечения вами, — заключила Энни, стараясь подавить дрожь в голосе. Повсюду, куда ни копни, она сталкивалась с предательством. — Боже, какая глупость! Учитывая, что вы никогда не испытывали ко мне никаких чувств…
Джеймс снова повернул к ней голову. В глазах его заплясали огоньки. Он улыбнулся и в эту минуту почему-то напомнил Энни дикую кошку — ягуара или пантеру.
— Неужели? — насмешливо спросил он.
Глава 14
Путь до Ирландии занял у них три дня. Три кошмарных, безумно тяжелых дня, в течение которых Джеймс, используя все свои знания и опыт, держал Энни в полузабытьи. Таким образом ему, по крайней мере, удавалось избегать ее вопросов, избегать необходимости смотреть в ее прекрасные, сводящие с ума глаза. В этом одурманенном состоянии с лица Энни стерлись все тревоги и заботы и оно казалось еще моложе, чем всегда. Джеймсу приходилось постоянно напоминать себе, что Энни всегда останется слишком юной для него. И не только для него, но и для жестокой реальности жизни. Это было ее благословением — и одновременно проклятием.
При малейшей возможности Джеймс напивался. Во время бесконечных ночных перелетов, когда им ничего не угрожало, он опустошал кварту текилы и без конца пожирал глазами спящую Энни. Чаще всего Джеймс подмешивал снотворное в ее еду, хотя пару раз, когда она слишком нервничала, ему пришлось прибегнуть к шприцу и иголке. Впрочем, он старался обходиться без этого, опасаясь, что, придя в себя, Энни заметит на руке следы уколов.
Все необходимое он захватил с собой из трейлера: оружие, взрывчатку, психотропные средства, фальшивые паспорта и всевозможные удостоверения. Обо всем остальном Джеймс без труда договорился по сотовому телефону.
Теперь даже текила не должна была помешать ему выполнить задуманный план, а «отключив» Энни, он мог без помех предаваться размышлениям. Энни слишком многое подмечала. Нравилось ему это или нет, но она была настоящей дочерью своего отца.
Самому себе Джеймс не лгал никогда. Не пытался обелить себя даже в собственных глазах, не искажал своих истинных целей, стремлений и желаний.
А желал он только одного — Энни. Все его помыслы были устремлены к ней. Но позволить себе сблизиться с нею Джеймс не мог. Это было бы равносильно подписанию собственного смертного приговора…
Джеймс даже не сразу решил, куда они направятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76