— Как пугало огородное.
Гималаев дождался, пока она прикроет дверь.
— Полгода назад Ляпидевский выписан в Российскую Армию. Дальше вообще интересно. Я попросил Маринку позвонить в адрес, так мама предложила перезвонить Гене вечером.
— Может, в отпуске? — предположил Максаков.
— Да все может быть, — согласился Гималаев. — В отпуске, комиссован, дезертировал. Только пока этот Гена — наша единственная зацепка. Он должен был прийти к Одинцову. Даже если он ни при чем, то мог кого-то видеть, может что-то знать.
— Не, это — однозначно. — Максаков встал и заходил по кабинету. — Он нам нужен позарез. А поскольку доказуха у нас — только вещи, орудие и возможные следы крови на убийце, то надо торопиться и ехать в Колпино сегодня.
— Вот и посоветовались, — усмехнулся Гималаев. — Я тоже так думаю.
В кабинете Максакова зазвонил городской.
— Денис, ответь! — Он выскочил из кабинета. — Игорь, пошли жрать.
На столе стояли тарелки с дымящимися сосисками, тонко нарезанным сыром, холодной жареной треской, в кружке заваривался свежий чай. Андронов с набитым ртом макал очередную сосиску в кетчуп.
— Рискуете не успеть!
— А ты реже мечи.
Денис протягивал трубку.
— Да?
— Как дежурство? — Голос у Татьяны был нормальным.
— Дурдом. — Он обрадовался. — Ты чего не спишь? Скоро час.
— Стирка, готовка и прочие женские привилегии. Сейчас ложусь. Решила пожелать тебе спокойного дежурства.
— Спасибо. — Он, не в силах утерпеть, дотянулся до Стола и взял кусок сыра. — Извини, что я жую.
— Как обычно, голодный?
— Уже нет. Мы сейчас на задержание выезжаем.
— Пожалуйста, осторожно. — Она явно встревожилась.
— Успокойся. Ты же знаешь — наша работа только в кино опасная..
— Угу. Я-то как раз знаю. Позвони мне утром.
— Обязательно. Так мы сходим куда-нибудь?
— Посмотрим.
Он улыбнулся. Упрямая, как ослик.
— Хорошо. Целую.
— Пока.
Ребята с наслаждением жевали. Не было только Гималаева.
— Игорь-то где? — Андронов налил себе лимонада.
— Рискует остаться без ужина в знак солидарности со мной. — Максаков кинул пальто и шляпу на диван и вышел в коридор. — Старый! Ты где?
Гималаев продолжал курить у себя за столом.
— Ты чего застрял? Надо есть и выезжать. Стращал меня, что все плохо, а вон сколько хорошего нарассказывал!
— Это не все.
Игорь поднял глаза. От его взгляда хорошее настроение Максакова улетучилось. Закололо от тоскливых предчувствий.
— Что еще?
Гималаев протянул ему листок бумаги.
«Ориентировка 274. Красносельским РУВД и 22-м отделом УУР за совершение 15.12.00 убийства в поселке Горелово Васнецова С. М. и Васнецовой О. А. разыскивается Сиплый Лев Александрович… может использовать документы… приметы… вооружен… соблюдать осторожность… контактные телефоны…»
Максаков посмотрел на настенный календарь.
— Позавчера, точнее, уже позапозавчера.
— Это не все. — Гималаев снова достал сигарету из своей бесконечной пачки. — Я созвонился с местными «убойщиками». У них дежурит как раз тот, кто занимается этим делом. Двойной огнестрел. Пистолет наш. Жертвы — книготорговцы из этого греба-ного Северодвинска. Самое обидное, что сегодня оттуда пришел ответ о межгороде. Я у себя на столе нашел. Видно, Паша получил. Их телефон там есть. Он последний. Из тех, кому в Питер звонил Сиплый, в живых не осталось никого. Есть еще звонок в Сор-тавалу…
— Думаешь, теперь он поедет туда?
Денис открыл дверь, хотел что-то сказать, но поняв, что не вовремя, ретировался.
— Миша, — Игорь встал, — Сиплый сматывался второпях и забыл свою сумку со шмотками. Там распечатка с компьютера. В общем — твой адрес на Белинского. И номер машины дописан от руки.
Максаков был готов услышать что-то подобное, и все равно екнуло внутри.
«Белинского. Там мама и сестра. Хорошо, если он посмотрит, что меня нет, и будет искать другие варианты. РУВД, например. А если… Нет. Ему нужен только я. Может, переехать и встретить… Опасно. Можно подставить под огонь близких… Господи, как тяжело прогнозировать самого себя!»
— Не мрачней раньше времени. — Гималаев по-своему истолковал его молчание. — Давай оставаться профессионалами и использовать любую ситуацию. Предлагаю выставить наблюдение за твоим двором. У тебя там есть удобные точки для наблюдения?
— Можно подобрать, — кивнул Максаков.
— В качестве приманки поставим твою машину. Походишь недельку пешком. Он не агент ГРУ — проколется. Давай, приди в себя!
— Да нормально все со мной, нормально. — Максаков постучал костяшкой указательного пальца по дверному косяку. — Просто прикидываю хрен к носу. Неприятно, но справимся.
— Вот-вот…
Оглушительно затрезвонила дежурка. Максаков обернулся на пороге.
— Знаешь, чего только боюсь? Умереть до отпуска.
— Дурак!
Их доля еды была аккуратно сложена на лист бумаги. Маринка убирала со стола. Максаков снова взял трубку из рук Дронова.
— Да?
— Миша, ты со своими мокрухами не забудь отделы проверить. — Это был Дергун. — И хотя бы один вытрезвитель, а то шеф завтра устроит «крик на лужайке».
— Помню. Сейчас ребят в Колпино отвезу и проверю.
— Ты охерел? Какое Колпино? А если проверка из главка? Что мы скажем? Где ответственный?
— Скажете: на территории. Позвоните на «моторолу», и я подлечу.
Дергун помолчал.
— Это по пацану?
— Да.
— Реально поднять?
— Увидим.
— Ладно, лети, если что — я время потяну.
— Не дрейфь! Прорвемся.
Он бросил трубку.
— По коням!
Сыр с сосисками пришлось запихивать в рот на ходу. На улице все скрипело от ветра. Шляпу сорвало с головы, и он едва успел ее подхватить. Удивительно, но исчезло ощущение колющего затылок взгляда из темноты. Словно последние известия расставили все по своим местам и внесли определенность в их с Сиплым отношения. Глаза продолжали слипаться. Не помогал даже выброс адреналина в связи с возможным задержанием Ляпидевского. Длинный Андронов по общему решению занял место на переднем сиденье.
— Да, не «кадиллак» у тебя, Алек-сеич…
Город опустел. Черный и плоский, он растворился в ночи, давя сонные вскрики, всхлипы и стоны обезумевших за день людей. Когда-то Максаков любил город ночью. От него веяло романтикой, приключениями и опасностями. Потом он возненавидел его. Болезненный свет фар, закрывающиеся глаза, тусклые фонари, запах смерти и пересохшие от табака губы. Машина пожирала километры темноты. Стрелка, спидометра нервно дергалась на сотне. Самое главное было — не заснуть.
20
В Колпино было светлее. Здесь повсюду лежал снег. Белый, чистый, искристый. На секунду им показалось, что они уехали на другой конец земли. Даже небо казалось светлее. Максаков вышел из машины, взял в пригоршню мокрого и липкого снега, слепил снежок и запустил в высунувшуюся Маринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Гималаев дождался, пока она прикроет дверь.
— Полгода назад Ляпидевский выписан в Российскую Армию. Дальше вообще интересно. Я попросил Маринку позвонить в адрес, так мама предложила перезвонить Гене вечером.
— Может, в отпуске? — предположил Максаков.
— Да все может быть, — согласился Гималаев. — В отпуске, комиссован, дезертировал. Только пока этот Гена — наша единственная зацепка. Он должен был прийти к Одинцову. Даже если он ни при чем, то мог кого-то видеть, может что-то знать.
— Не, это — однозначно. — Максаков встал и заходил по кабинету. — Он нам нужен позарез. А поскольку доказуха у нас — только вещи, орудие и возможные следы крови на убийце, то надо торопиться и ехать в Колпино сегодня.
— Вот и посоветовались, — усмехнулся Гималаев. — Я тоже так думаю.
В кабинете Максакова зазвонил городской.
— Денис, ответь! — Он выскочил из кабинета. — Игорь, пошли жрать.
На столе стояли тарелки с дымящимися сосисками, тонко нарезанным сыром, холодной жареной треской, в кружке заваривался свежий чай. Андронов с набитым ртом макал очередную сосиску в кетчуп.
— Рискуете не успеть!
— А ты реже мечи.
Денис протягивал трубку.
— Да?
— Как дежурство? — Голос у Татьяны был нормальным.
— Дурдом. — Он обрадовался. — Ты чего не спишь? Скоро час.
— Стирка, готовка и прочие женские привилегии. Сейчас ложусь. Решила пожелать тебе спокойного дежурства.
— Спасибо. — Он, не в силах утерпеть, дотянулся до Стола и взял кусок сыра. — Извини, что я жую.
— Как обычно, голодный?
— Уже нет. Мы сейчас на задержание выезжаем.
— Пожалуйста, осторожно. — Она явно встревожилась.
— Успокойся. Ты же знаешь — наша работа только в кино опасная..
— Угу. Я-то как раз знаю. Позвони мне утром.
— Обязательно. Так мы сходим куда-нибудь?
— Посмотрим.
Он улыбнулся. Упрямая, как ослик.
— Хорошо. Целую.
— Пока.
Ребята с наслаждением жевали. Не было только Гималаева.
— Игорь-то где? — Андронов налил себе лимонада.
— Рискует остаться без ужина в знак солидарности со мной. — Максаков кинул пальто и шляпу на диван и вышел в коридор. — Старый! Ты где?
Гималаев продолжал курить у себя за столом.
— Ты чего застрял? Надо есть и выезжать. Стращал меня, что все плохо, а вон сколько хорошего нарассказывал!
— Это не все.
Игорь поднял глаза. От его взгляда хорошее настроение Максакова улетучилось. Закололо от тоскливых предчувствий.
— Что еще?
Гималаев протянул ему листок бумаги.
«Ориентировка 274. Красносельским РУВД и 22-м отделом УУР за совершение 15.12.00 убийства в поселке Горелово Васнецова С. М. и Васнецовой О. А. разыскивается Сиплый Лев Александрович… может использовать документы… приметы… вооружен… соблюдать осторожность… контактные телефоны…»
Максаков посмотрел на настенный календарь.
— Позавчера, точнее, уже позапозавчера.
— Это не все. — Гималаев снова достал сигарету из своей бесконечной пачки. — Я созвонился с местными «убойщиками». У них дежурит как раз тот, кто занимается этим делом. Двойной огнестрел. Пистолет наш. Жертвы — книготорговцы из этого греба-ного Северодвинска. Самое обидное, что сегодня оттуда пришел ответ о межгороде. Я у себя на столе нашел. Видно, Паша получил. Их телефон там есть. Он последний. Из тех, кому в Питер звонил Сиплый, в живых не осталось никого. Есть еще звонок в Сор-тавалу…
— Думаешь, теперь он поедет туда?
Денис открыл дверь, хотел что-то сказать, но поняв, что не вовремя, ретировался.
— Миша, — Игорь встал, — Сиплый сматывался второпях и забыл свою сумку со шмотками. Там распечатка с компьютера. В общем — твой адрес на Белинского. И номер машины дописан от руки.
Максаков был готов услышать что-то подобное, и все равно екнуло внутри.
«Белинского. Там мама и сестра. Хорошо, если он посмотрит, что меня нет, и будет искать другие варианты. РУВД, например. А если… Нет. Ему нужен только я. Может, переехать и встретить… Опасно. Можно подставить под огонь близких… Господи, как тяжело прогнозировать самого себя!»
— Не мрачней раньше времени. — Гималаев по-своему истолковал его молчание. — Давай оставаться профессионалами и использовать любую ситуацию. Предлагаю выставить наблюдение за твоим двором. У тебя там есть удобные точки для наблюдения?
— Можно подобрать, — кивнул Максаков.
— В качестве приманки поставим твою машину. Походишь недельку пешком. Он не агент ГРУ — проколется. Давай, приди в себя!
— Да нормально все со мной, нормально. — Максаков постучал костяшкой указательного пальца по дверному косяку. — Просто прикидываю хрен к носу. Неприятно, но справимся.
— Вот-вот…
Оглушительно затрезвонила дежурка. Максаков обернулся на пороге.
— Знаешь, чего только боюсь? Умереть до отпуска.
— Дурак!
Их доля еды была аккуратно сложена на лист бумаги. Маринка убирала со стола. Максаков снова взял трубку из рук Дронова.
— Да?
— Миша, ты со своими мокрухами не забудь отделы проверить. — Это был Дергун. — И хотя бы один вытрезвитель, а то шеф завтра устроит «крик на лужайке».
— Помню. Сейчас ребят в Колпино отвезу и проверю.
— Ты охерел? Какое Колпино? А если проверка из главка? Что мы скажем? Где ответственный?
— Скажете: на территории. Позвоните на «моторолу», и я подлечу.
Дергун помолчал.
— Это по пацану?
— Да.
— Реально поднять?
— Увидим.
— Ладно, лети, если что — я время потяну.
— Не дрейфь! Прорвемся.
Он бросил трубку.
— По коням!
Сыр с сосисками пришлось запихивать в рот на ходу. На улице все скрипело от ветра. Шляпу сорвало с головы, и он едва успел ее подхватить. Удивительно, но исчезло ощущение колющего затылок взгляда из темноты. Словно последние известия расставили все по своим местам и внесли определенность в их с Сиплым отношения. Глаза продолжали слипаться. Не помогал даже выброс адреналина в связи с возможным задержанием Ляпидевского. Длинный Андронов по общему решению занял место на переднем сиденье.
— Да, не «кадиллак» у тебя, Алек-сеич…
Город опустел. Черный и плоский, он растворился в ночи, давя сонные вскрики, всхлипы и стоны обезумевших за день людей. Когда-то Максаков любил город ночью. От него веяло романтикой, приключениями и опасностями. Потом он возненавидел его. Болезненный свет фар, закрывающиеся глаза, тусклые фонари, запах смерти и пересохшие от табака губы. Машина пожирала километры темноты. Стрелка, спидометра нервно дергалась на сотне. Самое главное было — не заснуть.
20
В Колпино было светлее. Здесь повсюду лежал снег. Белый, чистый, искристый. На секунду им показалось, что они уехали на другой конец земли. Даже небо казалось светлее. Максаков вышел из машины, взял в пригоршню мокрого и липкого снега, слепил снежок и запустил в высунувшуюся Маринку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37