да если ещё.. — он снова усмехнулся, — …с девчонками, голышом.
— Да что ты? — преувеличенно радостно откликнулся Воронцов. — С девочками и я бы не отказался. — По тону Макаров понял, что полковнику не нравится манера длинноволосого нахала разговаривать.
Иронию в голосе Анатолия Фёдоровича уловила и женщина. Ей стало неудобно — благодаря стараниям её спутника сама она в ходе разговора представала в каком-то по меньшей мере двусмысленном виде, а расследование, о котором она ходатайствовала, все яснее виделось совершенно бессмысленным в силу особенностей характера покойного Павла, раскрываемых его циничным приятелем.
— Дим, зачем ты так? — сделала она робкое замечание продолжавшему спокойно покуривать, немного исподлобья глядя на всех, парню. — Это же не относится к делу… Паши нет, зачем же говорить о некоторых его…
— А к чему это относится, к телу? — не собираясь, очевидно, менять привычного насмешливого тона, тут же передразнил тот. — Пашка был, какой был, и нечего его теперь приукрашивать. Если с девками побаловаться любил — так это ж естественно и для здоровья полезно, — он усмехнулся, с явным удовольствием наблюдая, как щеки женщины заливает румянец. — И водочку любил, а воды боялся — так это ж тоже его природа, так чего же стыдиться, а?
— Ну и кричать об этом на каждом углу не слишком красиво, — оборвал юнца Воронцов, — хотя бы из уважения к женщинам и старшим…
Макаров увидел, что полковнику явно хочется приструнить наглеца. Из некоторого личного опыта он знал, что это бесполезно — парень хамил не из-за какой-то умышленной зловредности, дело было в специфическом стиле общения, принятом среди большинства молодых людей. Как бы подтверждая его мысли, парень откинул со лба волосы и презрительно посмотрел на Воронцова: ты-то, мол, чего выступаешь?
— Послушай-ка, Дима, а Павел в этот пансионат когда-нибудь раньше ездил? — спокойно спросил Алексей, словно не заметив назревающего конфликта. На самом деле он обращался одновременно и к приятелю, и к тётке погибшего.
— В прошлом году был, — опередив уже открывшую для ответа рот даму, бесцеремонно отрезал абсолютно не соблюдавший правил хорошего тона молодой человек.
Полковник оценил удачный ход Макарова.
— Лариса Тимофеевна… — обратился он к женщине, наконец решив, что будет гораздо удобнее вести разговор, если они разделят всю компанию надвое. Алексей вполне может найти контакт с близким ему по возрасту и потому более понятным молодым человеком, а ему, Воронцову, лучше уединиться с женщиной. — Лариса Тимофеевна, я вижу, мы не много увлеклись, а все ваши между тем уже давно покинули кладбище… Наверное, вас уже заждались; давайте разобьёмся на пары — и разговор наш, кстати, станет более эффективным, — я провожу вас к машине, а молодых людей оставим наедине. А после мы с Алексеем поделимся информацией и все будет в полном порядке.
— Не знаю, — замялась женщина, словно боясь оставить парня наедине с Макаровым без своего присмотра, хотя такой присмотр до сих пор вряд ли что-то менял. — Дим, ты как на это смотришь?
— Мне без разницы, — ответил тот именно так, как и ожидал от него Алексей.
— Тогда я принимаю ваше предложение, — сказала дама, повернувшись к Воронцову, и положила руку на его согнутый с галантным изяществом локоть.
3
Полковник Воронцов с дамой удалились, скрывшись из вида за поворотом дорожки. Длинноволосый парень продолжал невозмутимо курить, искоса поглядывая на Алексея и явно предоставляя тому инициативу для продолжения разговора. Продолжать беседовать прямо здесь, стоя возле ограды чьей-то могилы и мешая изредка проходившим мимо людям, было очень неудобно. Макаров осмотрелся вокруг в поисках более подходящего для беседы места и на удивление быстро обнаружил то, что искал, буквально в десяти шагах.
— Присядем, — предложил он проследившему за его взглядом парню и, увидев в ответ едва заметный кивок, прошёл к стоявшей чуть в глубине, возле одного из надгробий, аккуратной и удобной скамеечке.
— Ну, порядок? Поехали? — спросил его молодой человек, сбросив прямо на траву, росшую возле могилы, жилетку и устроившись на ней. Он докурил наконец свою сигарету и теперь ковырял в зубах длинной зеленой травинкой.
— Поехали, — кивнул Макаров, усмехнувшись неизменно небрежному тону своего собеседника. — Задавать вопросы или ты сам сначала что-нибудь расскажешь?
— Не люблю докладывать, — с нескрываемым интересом изучая лицо Алексея, ответил парень, — тем более что тема слишком широка. Давай-ка лучше сразу — к прениям…
— Давай, — согласился Макаров. — Значит, ты сказал, что твой приятель поехал в Прибалтику во второй раз…
— Стоп, — перебил его Лушненко, вытащив травинку изо рта, — это не так. — И, встретив удивлённый взгляд Алексея, пояснил: — Ты не понял: Пашка ездил на Балтийское море много раз, в том числе, кстати, и со мной вместе… Это он в нашу, российскую, точнее, немецкую теперь, Прибалтику катался второй раз.
— Ясно, — не выказывая малейшей обиды за то, что его столь пренебрежительно и по столь ничтожному поводу перебили, сказал Макаров. — Но, в принципе, я это и имел в виду.
— Что имею, то и введу, — проворчал его собеседник. — Выражайся сразу точнее. — Он полуоткинулся на спину и опёрся на локоть. — Погодка сегодня классная, сейчас бы на природу…
— Да, неплохо бы, — согласился Алексей. Его не смущал не слишком почтительный тон молодого собеседника: опыт розыскника убеждал, что в разговоре с нужным по работе человеком он и только он должен подстраиваться под собеседника. Во всяком случае, если не хотел, чтобы беседа была безрезультатной. Результат зависел также от лаконичности и точности вопросов. — А почему твой приятель решил поехать в это место во второй раз? — руководствуясь скорее интуицией, чем каким-то расчётом, задал следующий вопрос Макаров. — Он ведь в тот же самый пансионат поехал, что и в прошлом году?
— О, вот это в точку, — неожиданно выразил одобрение проницательности собеседника длинноволосый парень. Кажется, Алексею в первый раз удалось угодить ему. — Вот об этом ты и должен был спросить сразу, это самый сильный вопрос, — продолжал хвалить его Дима. — В самую точку попал: Пашка действительно редко в одни и те же места ездил… Впрочем, ездил раньше — в Крым, в Гурзуф, — там ему очень нравилось, пока хохлы все Крымское побережье себе не хапнули. После этого там ловить нечего стало: наших мало приезжает, женщин особенно, а у хохлов «бабок» нет на отдых. Скучно… — После неожиданного словесного извержения Лушненко (тоже, судя по фамилии, хохол, но местный, московский) немного помолчал, снова закурив и задумчиво глядя мимо Алексея. — Так вот, Пашка редко в одних и тех же местах отпуск проводил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Да что ты? — преувеличенно радостно откликнулся Воронцов. — С девочками и я бы не отказался. — По тону Макаров понял, что полковнику не нравится манера длинноволосого нахала разговаривать.
Иронию в голосе Анатолия Фёдоровича уловила и женщина. Ей стало неудобно — благодаря стараниям её спутника сама она в ходе разговора представала в каком-то по меньшей мере двусмысленном виде, а расследование, о котором она ходатайствовала, все яснее виделось совершенно бессмысленным в силу особенностей характера покойного Павла, раскрываемых его циничным приятелем.
— Дим, зачем ты так? — сделала она робкое замечание продолжавшему спокойно покуривать, немного исподлобья глядя на всех, парню. — Это же не относится к делу… Паши нет, зачем же говорить о некоторых его…
— А к чему это относится, к телу? — не собираясь, очевидно, менять привычного насмешливого тона, тут же передразнил тот. — Пашка был, какой был, и нечего его теперь приукрашивать. Если с девками побаловаться любил — так это ж естественно и для здоровья полезно, — он усмехнулся, с явным удовольствием наблюдая, как щеки женщины заливает румянец. — И водочку любил, а воды боялся — так это ж тоже его природа, так чего же стыдиться, а?
— Ну и кричать об этом на каждом углу не слишком красиво, — оборвал юнца Воронцов, — хотя бы из уважения к женщинам и старшим…
Макаров увидел, что полковнику явно хочется приструнить наглеца. Из некоторого личного опыта он знал, что это бесполезно — парень хамил не из-за какой-то умышленной зловредности, дело было в специфическом стиле общения, принятом среди большинства молодых людей. Как бы подтверждая его мысли, парень откинул со лба волосы и презрительно посмотрел на Воронцова: ты-то, мол, чего выступаешь?
— Послушай-ка, Дима, а Павел в этот пансионат когда-нибудь раньше ездил? — спокойно спросил Алексей, словно не заметив назревающего конфликта. На самом деле он обращался одновременно и к приятелю, и к тётке погибшего.
— В прошлом году был, — опередив уже открывшую для ответа рот даму, бесцеремонно отрезал абсолютно не соблюдавший правил хорошего тона молодой человек.
Полковник оценил удачный ход Макарова.
— Лариса Тимофеевна… — обратился он к женщине, наконец решив, что будет гораздо удобнее вести разговор, если они разделят всю компанию надвое. Алексей вполне может найти контакт с близким ему по возрасту и потому более понятным молодым человеком, а ему, Воронцову, лучше уединиться с женщиной. — Лариса Тимофеевна, я вижу, мы не много увлеклись, а все ваши между тем уже давно покинули кладбище… Наверное, вас уже заждались; давайте разобьёмся на пары — и разговор наш, кстати, станет более эффективным, — я провожу вас к машине, а молодых людей оставим наедине. А после мы с Алексеем поделимся информацией и все будет в полном порядке.
— Не знаю, — замялась женщина, словно боясь оставить парня наедине с Макаровым без своего присмотра, хотя такой присмотр до сих пор вряд ли что-то менял. — Дим, ты как на это смотришь?
— Мне без разницы, — ответил тот именно так, как и ожидал от него Алексей.
— Тогда я принимаю ваше предложение, — сказала дама, повернувшись к Воронцову, и положила руку на его согнутый с галантным изяществом локоть.
3
Полковник Воронцов с дамой удалились, скрывшись из вида за поворотом дорожки. Длинноволосый парень продолжал невозмутимо курить, искоса поглядывая на Алексея и явно предоставляя тому инициативу для продолжения разговора. Продолжать беседовать прямо здесь, стоя возле ограды чьей-то могилы и мешая изредка проходившим мимо людям, было очень неудобно. Макаров осмотрелся вокруг в поисках более подходящего для беседы места и на удивление быстро обнаружил то, что искал, буквально в десяти шагах.
— Присядем, — предложил он проследившему за его взглядом парню и, увидев в ответ едва заметный кивок, прошёл к стоявшей чуть в глубине, возле одного из надгробий, аккуратной и удобной скамеечке.
— Ну, порядок? Поехали? — спросил его молодой человек, сбросив прямо на траву, росшую возле могилы, жилетку и устроившись на ней. Он докурил наконец свою сигарету и теперь ковырял в зубах длинной зеленой травинкой.
— Поехали, — кивнул Макаров, усмехнувшись неизменно небрежному тону своего собеседника. — Задавать вопросы или ты сам сначала что-нибудь расскажешь?
— Не люблю докладывать, — с нескрываемым интересом изучая лицо Алексея, ответил парень, — тем более что тема слишком широка. Давай-ка лучше сразу — к прениям…
— Давай, — согласился Макаров. — Значит, ты сказал, что твой приятель поехал в Прибалтику во второй раз…
— Стоп, — перебил его Лушненко, вытащив травинку изо рта, — это не так. — И, встретив удивлённый взгляд Алексея, пояснил: — Ты не понял: Пашка ездил на Балтийское море много раз, в том числе, кстати, и со мной вместе… Это он в нашу, российскую, точнее, немецкую теперь, Прибалтику катался второй раз.
— Ясно, — не выказывая малейшей обиды за то, что его столь пренебрежительно и по столь ничтожному поводу перебили, сказал Макаров. — Но, в принципе, я это и имел в виду.
— Что имею, то и введу, — проворчал его собеседник. — Выражайся сразу точнее. — Он полуоткинулся на спину и опёрся на локоть. — Погодка сегодня классная, сейчас бы на природу…
— Да, неплохо бы, — согласился Алексей. Его не смущал не слишком почтительный тон молодого собеседника: опыт розыскника убеждал, что в разговоре с нужным по работе человеком он и только он должен подстраиваться под собеседника. Во всяком случае, если не хотел, чтобы беседа была безрезультатной. Результат зависел также от лаконичности и точности вопросов. — А почему твой приятель решил поехать в это место во второй раз? — руководствуясь скорее интуицией, чем каким-то расчётом, задал следующий вопрос Макаров. — Он ведь в тот же самый пансионат поехал, что и в прошлом году?
— О, вот это в точку, — неожиданно выразил одобрение проницательности собеседника длинноволосый парень. Кажется, Алексею в первый раз удалось угодить ему. — Вот об этом ты и должен был спросить сразу, это самый сильный вопрос, — продолжал хвалить его Дима. — В самую точку попал: Пашка действительно редко в одни и те же места ездил… Впрочем, ездил раньше — в Крым, в Гурзуф, — там ему очень нравилось, пока хохлы все Крымское побережье себе не хапнули. После этого там ловить нечего стало: наших мало приезжает, женщин особенно, а у хохлов «бабок» нет на отдых. Скучно… — После неожиданного словесного извержения Лушненко (тоже, судя по фамилии, хохол, но местный, московский) немного помолчал, снова закурив и задумчиво глядя мимо Алексея. — Так вот, Пашка редко в одних и тех же местах отпуск проводил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72