Он схватил меня за руку и почти ласково сказал:
– Ладно, Рик, не лезь в бутылку. Медальон я тебе готов подарить за спасибо. – Он чуть ли не насильно затолкал безделушку мне в руку. – А теперь – твоя очередь… Выкладывай, что ты там хотел мне рассказать.
Не человек, а робот какой-то… Сухарь. Вернее, такой же, как и все, но изо всех сил пытающийся играть роль некоего супермена. Наверное, считает, что род занятий к этому его обязывает! Ладно, посмотрим, что ты скажешь вот на это!..
Я взглянул Клуру прямо в глаза.
– Это ты мне должен кое-что рассказать, Адриан. Зачем ты убил Люцию? – тихо спросил я.
Он вздрогнул.
– Люцию? – повторил он. – Какую Люцию?..
– Не притворяйся, – сурово перебил его я. – Ты прекрасно знаешь, что жену покойного Слана Этенко… или как там вы его звали – Сигнальщиком, что ли?.. ее звали Люцией! Не далее, как сегодня ночью она выбросилась из окна своей квартиры на четырнадцатом этаже, а пожаром были уничтожены все домашние вещи, включая, разумеется, и возможные улики против того, кого ты ищешь.
– Печальная история, – без тени сожаления произнес он, глядя себе под ноги. – А с чего ты взял, что я причастен к смерти этой женщины?
– У Люции чудом осталась в живых пятилетняя дочь, – не слыша своего голоса, продолжал я. – Она описала мне человека, который посетил ее мать в ту ночь, незадолго до ее самоубийства. И, судя по ее словам, это был ты, Адриан!
Интерполовец дернул щекой и проговорил:
– Но дело в том, что я не приходил к вдове Этенко, Рик!
– Конечно, – сказал с иронией я. – Тебе незачем было приходить к ней, Адриан!.. Ты вовсе не нуждался в тех сведениях, которыми она, возможно, обладала об обстоятельствах гибели своего мужа и о Шлемисте, да? И ты как честный человек, разумеется, никак не мог применить к ней такой метод, как допрос с пристрастием!
– Что ты мелешь, малыш? – растерянно спросил он. – С какой стати я стал бы ее допрашивать, а тем более – с пристрастием?
– Да потому что это она убила Слана! – крикнул я, но Адриан сделал знак, чтобы я говорил потише. – Это Люция пришла ночью к мужу в квартиру, где он скрывался от геймеров, и нанесла ему семь ножевых ран – но не по своей воле, а по воле того, кто послал ее туда!.. Ты знаешь, о ком я говорю!
– Знаю, – неожиданно согласился он. – Но если бы я знал раньше, что это она… Почему ты молчал, Рик?
– Да потому что я боялся! – сказал я. – Я знал, что в один прекрасный день ты навестишь ее и будешь безжалостно расспрашивать о подробностях, а она… Она была ранимой женщиной, Адриан. Она этого не могла вынести. Вот почему я и сам-то ее ни о чем не расспрашивал…
– Допустим, – быстро сказал он. – Но все-таки я не приходил к ней, Рик!
– Я тебе не верю, – заявил я. – Да, я знаю, что ты ведешь борьбу за благое дело, Адриан. Но при этом ты не останавливаешься перед жестокостью по отношению к тем, кто невольно стал «игрушкой» в руках этих сволочей-геймеров… Ты просто ненавидишь их, Адриан! А ведь они – обыкновенные люди, которые не виноваты в том, что ими манипулируют негодяи и отщепенцы!.. Я видел, как ты расправлялся с моим отцом и с той троицей… Я видел, как жестоко ты разделался с водителем автобуса прошлой ночью… Как же так получается, Адриан? Ты борешься за то, чтобы люди жили спокойно и счастливо, – и сам же убиваешь их при этом! Лес рубят – щепки летят, да?! Не стоит, по-твоему, сожалеть об отдельных единицах, когда спасаешь множество других – так, что ли?
Я взглянул на Клура, ожидая увидеть на его лице смущение или хотя бы презрительную насмешку, но он мирно улыбался.
– Самое смешное, Рик, – сказал он после паузы, – что я действительно временами срываюсь. Понимаешь, в критической ситуации частенько забываешь о том, что имеешь дело с игрушками. Собственно говоря, под влиянием стресса человек способен забыть многое… Взять тебя, например. Ты безоговорочно поверил пятилетней девочке, забыв про то, что я тебе рассказывал о геймерах. Тебе даже и в голову не пришло, малыш, что устами этого милого ребенка тебе мог вешать лапшу на уши мерзавец, который на самом деле повинен в смерти вдовы Этенко… Хотя, повторяю, ты во многом прав, и если завтра сложится такая ситуация, когда мне надо будет ради победы в этой войне убить кого-то из своих друзей, я сделаю это! Пойми, Рик, я – солдат, и все мои товарищи – бойцы, воюющие в условиях мирного времени, и слишком много людей уже погибло за эту победу, чтобы в душе оставалось место для сантиментов…
Я смотрел на него и видел, что он говорит правду. Если он посчитает нужным, то убьет кого угодно ради победы своих. И тогда мне стало так страшно, будто я глянул в пулеметную амбразуру и увидел, что зрачок дула уставился в мое лицо, а палец пулеметчика нажимает на спусковой крючок.
И я молча встал и ушел.
Не знаю, говорил ли что-нибудь мне вслед Клур. Я ничего не слышал и не видел. Только знаю, что он не пытался меня остановить.
Уже спустившись в подземку, я обнаружил в своем кармане медальон, который мне сунул Клур. Первым моим побуждением было – выбросить его в ближайший мусоросборник, но потом я решил вернуть его интерполовцу.
Однако Клура на площади уже не оказалось.
* * *
Я знал, что дешифровка сообщения Слана могла занять у меня много времени. Было бы безумием полагать, что я способен превзойти ораву специалистов по криптографии и всевозможным кодам, имеющих в своем распоряжении самые современные средства, и расколоть этот крепкий орешек с первой же попытки.
Тем не менее, ничего иного мне не оставалось. Теперь, когда я не хотел иметь никаких дел с Клуром и его коллегами, до Шлемиста можно было добраться только таким способом. А добраться до него было крайне необходимо. Дело было не в том, что я стремился облегчить задачу Клура и Интерпола. Если на свете существует справедливость, то во имя этой справедливости мерзавец должен был ответить за гибель Слана и Люции, за то, что Катерина Этенко осталась сиротой, и за то, что ежедневно сотни людей в Интервиле повиновались приказам и командам геймеров.
Я надеялся лишь на то, что мне все-таки удастся отыскать тот ключик к файлу Слана, который могли пропустить дешифраторы Контроля. В конце концов, я знал Этенко лично, и знал, как мне казалось, неплохо. Вполне возможно, Слан надеялся на то, что именно я первым обнаружу его файл в моей «старушке», а раз так – то он должен был зашифровать имя Шлемиста, не прибегая к хитроумным кодам.
Что ж, посмотрим…
Я сел за стол в своей комнате, взял несколько листов бумаги и ручку и вывел крупными буквами посередине страницы:
UTYREHJD
Ну-с, с чего начнем?
Первые соображения: предстоит решить, что это такое – код или слово на одном из неизвестных языков? Вывод: скорее всего, это код. Если бы речь шла об одном из языков Земли, люди Контроля, располагавшие доступом к любой библиотеке мира, наверняка очень быстро нашли бы перевод этого слова в соответствующем словаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
– Ладно, Рик, не лезь в бутылку. Медальон я тебе готов подарить за спасибо. – Он чуть ли не насильно затолкал безделушку мне в руку. – А теперь – твоя очередь… Выкладывай, что ты там хотел мне рассказать.
Не человек, а робот какой-то… Сухарь. Вернее, такой же, как и все, но изо всех сил пытающийся играть роль некоего супермена. Наверное, считает, что род занятий к этому его обязывает! Ладно, посмотрим, что ты скажешь вот на это!..
Я взглянул Клуру прямо в глаза.
– Это ты мне должен кое-что рассказать, Адриан. Зачем ты убил Люцию? – тихо спросил я.
Он вздрогнул.
– Люцию? – повторил он. – Какую Люцию?..
– Не притворяйся, – сурово перебил его я. – Ты прекрасно знаешь, что жену покойного Слана Этенко… или как там вы его звали – Сигнальщиком, что ли?.. ее звали Люцией! Не далее, как сегодня ночью она выбросилась из окна своей квартиры на четырнадцатом этаже, а пожаром были уничтожены все домашние вещи, включая, разумеется, и возможные улики против того, кого ты ищешь.
– Печальная история, – без тени сожаления произнес он, глядя себе под ноги. – А с чего ты взял, что я причастен к смерти этой женщины?
– У Люции чудом осталась в живых пятилетняя дочь, – не слыша своего голоса, продолжал я. – Она описала мне человека, который посетил ее мать в ту ночь, незадолго до ее самоубийства. И, судя по ее словам, это был ты, Адриан!
Интерполовец дернул щекой и проговорил:
– Но дело в том, что я не приходил к вдове Этенко, Рик!
– Конечно, – сказал с иронией я. – Тебе незачем было приходить к ней, Адриан!.. Ты вовсе не нуждался в тех сведениях, которыми она, возможно, обладала об обстоятельствах гибели своего мужа и о Шлемисте, да? И ты как честный человек, разумеется, никак не мог применить к ней такой метод, как допрос с пристрастием!
– Что ты мелешь, малыш? – растерянно спросил он. – С какой стати я стал бы ее допрашивать, а тем более – с пристрастием?
– Да потому что это она убила Слана! – крикнул я, но Адриан сделал знак, чтобы я говорил потише. – Это Люция пришла ночью к мужу в квартиру, где он скрывался от геймеров, и нанесла ему семь ножевых ран – но не по своей воле, а по воле того, кто послал ее туда!.. Ты знаешь, о ком я говорю!
– Знаю, – неожиданно согласился он. – Но если бы я знал раньше, что это она… Почему ты молчал, Рик?
– Да потому что я боялся! – сказал я. – Я знал, что в один прекрасный день ты навестишь ее и будешь безжалостно расспрашивать о подробностях, а она… Она была ранимой женщиной, Адриан. Она этого не могла вынести. Вот почему я и сам-то ее ни о чем не расспрашивал…
– Допустим, – быстро сказал он. – Но все-таки я не приходил к ней, Рик!
– Я тебе не верю, – заявил я. – Да, я знаю, что ты ведешь борьбу за благое дело, Адриан. Но при этом ты не останавливаешься перед жестокостью по отношению к тем, кто невольно стал «игрушкой» в руках этих сволочей-геймеров… Ты просто ненавидишь их, Адриан! А ведь они – обыкновенные люди, которые не виноваты в том, что ими манипулируют негодяи и отщепенцы!.. Я видел, как ты расправлялся с моим отцом и с той троицей… Я видел, как жестоко ты разделался с водителем автобуса прошлой ночью… Как же так получается, Адриан? Ты борешься за то, чтобы люди жили спокойно и счастливо, – и сам же убиваешь их при этом! Лес рубят – щепки летят, да?! Не стоит, по-твоему, сожалеть об отдельных единицах, когда спасаешь множество других – так, что ли?
Я взглянул на Клура, ожидая увидеть на его лице смущение или хотя бы презрительную насмешку, но он мирно улыбался.
– Самое смешное, Рик, – сказал он после паузы, – что я действительно временами срываюсь. Понимаешь, в критической ситуации частенько забываешь о том, что имеешь дело с игрушками. Собственно говоря, под влиянием стресса человек способен забыть многое… Взять тебя, например. Ты безоговорочно поверил пятилетней девочке, забыв про то, что я тебе рассказывал о геймерах. Тебе даже и в голову не пришло, малыш, что устами этого милого ребенка тебе мог вешать лапшу на уши мерзавец, который на самом деле повинен в смерти вдовы Этенко… Хотя, повторяю, ты во многом прав, и если завтра сложится такая ситуация, когда мне надо будет ради победы в этой войне убить кого-то из своих друзей, я сделаю это! Пойми, Рик, я – солдат, и все мои товарищи – бойцы, воюющие в условиях мирного времени, и слишком много людей уже погибло за эту победу, чтобы в душе оставалось место для сантиментов…
Я смотрел на него и видел, что он говорит правду. Если он посчитает нужным, то убьет кого угодно ради победы своих. И тогда мне стало так страшно, будто я глянул в пулеметную амбразуру и увидел, что зрачок дула уставился в мое лицо, а палец пулеметчика нажимает на спусковой крючок.
И я молча встал и ушел.
Не знаю, говорил ли что-нибудь мне вслед Клур. Я ничего не слышал и не видел. Только знаю, что он не пытался меня остановить.
Уже спустившись в подземку, я обнаружил в своем кармане медальон, который мне сунул Клур. Первым моим побуждением было – выбросить его в ближайший мусоросборник, но потом я решил вернуть его интерполовцу.
Однако Клура на площади уже не оказалось.
* * *
Я знал, что дешифровка сообщения Слана могла занять у меня много времени. Было бы безумием полагать, что я способен превзойти ораву специалистов по криптографии и всевозможным кодам, имеющих в своем распоряжении самые современные средства, и расколоть этот крепкий орешек с первой же попытки.
Тем не менее, ничего иного мне не оставалось. Теперь, когда я не хотел иметь никаких дел с Клуром и его коллегами, до Шлемиста можно было добраться только таким способом. А добраться до него было крайне необходимо. Дело было не в том, что я стремился облегчить задачу Клура и Интерпола. Если на свете существует справедливость, то во имя этой справедливости мерзавец должен был ответить за гибель Слана и Люции, за то, что Катерина Этенко осталась сиротой, и за то, что ежедневно сотни людей в Интервиле повиновались приказам и командам геймеров.
Я надеялся лишь на то, что мне все-таки удастся отыскать тот ключик к файлу Слана, который могли пропустить дешифраторы Контроля. В конце концов, я знал Этенко лично, и знал, как мне казалось, неплохо. Вполне возможно, Слан надеялся на то, что именно я первым обнаружу его файл в моей «старушке», а раз так – то он должен был зашифровать имя Шлемиста, не прибегая к хитроумным кодам.
Что ж, посмотрим…
Я сел за стол в своей комнате, взял несколько листов бумаги и ручку и вывел крупными буквами посередине страницы:
UTYREHJD
Ну-с, с чего начнем?
Первые соображения: предстоит решить, что это такое – код или слово на одном из неизвестных языков? Вывод: скорее всего, это код. Если бы речь шла об одном из языков Земли, люди Контроля, располагавшие доступом к любой библиотеке мира, наверняка очень быстро нашли бы перевод этого слова в соответствующем словаре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136