Мне нужны четыре шофера, чтобы на двух грузовиках подвезти к шестнадцатой буровой нитроглицерин. Грузовики обычные, без дополнительных амортизаторов и предохранительных устройств, просто новенькие грузовики.
Его слушали без особого внимания, заметно скучая. Все эти янки на один манер: им бы только произносить речи, словно при вручении премий.
— Вот нитроглицерин, — добавил О’Брайен. — Смотрите!
Двадцать голов, как по команде, придвинулись к нему.
О’Брайен наклонил колбу. На дощатый пол упало несколько тяжелых капель, тут же раздался сухой треск, и в воздух взлетел столбик пыли.
— Вот это да! — сказал кто-то с восхищением.
— Здесь это не страшно, — говорил О’Брайен, — но если у вас в кузове взорвется двести—триста килограммов этой штуки, я гарантирую одно: смерть будет безболезненной.
Все засмеялись. Обычно такое массовое веселье служит признаком раболепия. Но сейчас это был смех жестоких людей, довольных, что нашелся человек, который их стоил.
— Вот так, — продолжал О’Брайен. — Единственное, что можно сделать, — это наполнить канистры до краев, чтобы жидкость не плескалась. И ехать потихоньку, будто везете новобрачных, осматривать каждую пядь земли, по которой пройдут колеса, следить за температурой груза, и тогда, если вам повезет, вы доставите груз на место.
Докурив сигару, он не торопясь закурил следующую, стараясь не смотреть на бродяг. Многие думали, что О’Брайен еще не закончил свою речь, но шестеро уже распрощались с надеждами на заработок и покинули комнату. Среди них был и Стив, который только что в «Корсарио» распинался больше всех, когда обсуждались планы покупки шхуны.
— Не плавать тебе под моим началом, мыльный пузырь, — насмешливо бросил ему Жерар.
— Лучше посидеть на мели, чем отправиться в последнее плаванье, — ответил тот, пожимая плечами.
— Разумеется, всем придется пройти испытания, — снова заговорил О’Брайен. — У нас только четыре места, и мы обязаны взять самых лучших, настоящих шоферов. И последнее: вам хорошо заплатят, по тысяче долларов за пятьсот километров пути. Обратно вы вернетесь порожняком за 12 часов. Но оплата говорит о том, что повезете вы далеко не сахар.
Пройдя мимо кандидатов на ускоренное путешествие на тот свет, он толкнул дверь. Остальные последовали за ним. У ворот стоял грузовик с обычными бортами, но точно на таких грузовиках предстояло везти взрывчатку.
— Полезайте все в кузов, и едем! — крикнул ирландец.
Он сам сел за руль. Когда они проезжали мимо здания полиции, удивленный солдат-часовой выбежал на дорогу и поднял руки. Сейчас он удивительно походил на стервятника-замуро.
О’Брайен затормозил.
— Куда вы их везете? — спросил часовой, отдавая честь.
— Куда пожелаю, — с улыбкой ответствовал О’Брайен.
Машина тронулась. Часовой хотел было протестовать, но его голос потонул в криках и ругательствах бродяг.
Выехав из города, босс свернул на пустырь и остановился. Достал из кармана список, положил за ухо карандаш, вызвал первого:
— Пилот!
Названный перелез через борт.
— Это я.
— Садись за руль, старина. Поезжай до того вон крольчатника, у шлагбаума развернешься и подъедешь сюда.
Пилот сел за руль, устроился поудобнее, покачал ручку скоростей, чтобы убедиться, что она стоит в нейтральном положении, потом на всякий случай выжал сцепление и нажал на стартер. О’Брайен вытащил изо рта сигару и бросил:
— Представь, что ты прогуливаешься с какой-то штукой на горбу, которая может взорваться от первого же толчка. Поехали!
Нога отпускает левую педаль. Шофер прибавляет обороты постепенно, чтобы только-только не заглох мотор. Грузовик скользит по земле, словно по маслу. Люди в кузове ждут неверного движения, ошибки, которая устранит конкурента. Вдруг Джонни осеняет мысль, и он хлопает ладонью по крыше кабины. Этот сигнал известен во всей Латинской Америке: так шофера просят остановиться. Хитрость удалась. Пилот нажимает на тормоз, двухтонный грузовик резко останавливается, и пассажиры валятся на кабину. Слышится голос ирландца:
— Отлично, Пилот. Если бы ты вез настоящий груз, ты был бы уже на том свете. Можешь выходить.
Пилот хлопает дверцей и быстрым шагом возвращается в город. Вот гады, вот сволочи! Он оборачивается и кричит:
— Все вы сволочи!
— А пошел ты! — отвечают ему с грузовика.
На то, чтобы проверить всех, уходит больше двух часов. Те, кто провалился, уходят один за другим. Некоторые, правда, остаются подождать приятеля: никому не хочется возвращаться в одиночку пешком. Но никто не остается до конца, лишь те, кто как будто выдержал, сбились в тесную кучку и с тревогой ждут. Хуже всего, что О’Брайен не говорит ни слова. Надежду на успех сохраняют семеро: Жерар, Луиджи, Льюис, Джонни, Хуан Бимба, Ганс и — по причинам, одному ему известным, — Бернардо. Хуже всего — это каверзы своих же приятелей. Выходка Джонни имела успех. Земляной Орех тоже затормозил — и очень резко, — когда прямо перед его глазами на капот упала белая куртка. Он этого не ожидал. А О’Брайен не вмешивался: все эти гнусные проделки облегчали его задачу, помогали определить, кто подходит, а кто нет.
Джонни и Жерар договорились помогать друг другу. Когда за рулем был один, другой не позволял остальным выкинуть какой-нибудь трюк. Один только Ганс не принимал участия в подлостях конкурентов. Как, впрочем, и Жерар, предоставивший Джонни право действовать за двоих, хотя в глубине души считал это низостью. А может быть, он был просто уверен в себе.
О’Брайен был не дурак. Он прекрасно понимал, что самое трудное начнется, когда он объявит результаты, и решил это сделать по возвращении в лагерь. На обратном пути все помрачнели. Нервы были натянуты до предела. И если бы часовому снова пришло в голову остановить их, это могло бы для него плохо кончиться.
В глубине лагеря, рядом с ремонтными мастерскими, рабочие возились у двух грузовиков, отобранных утром О’Брайеном.
В кузовах укрепили носилки длиной в полтора и шириной в полметра. В носилках имелись гнезда для бочонков. Жесткое крепление должно было обеспечить их неподвижность, а кучи тряпья — амортизировать. Кроме того, в кузова плотным слоем набили массу хлопка-сырца. В каждый грузовик решили поместить по два бочонка для первой ездки и приготовили еще по одному для второй — если к тому времени еще останется две машины. Бочонки должны были заполнить на складе перед самой погрузкой.
Сейчас слесари регулировали давление жидкости в гидравлических амортизаторах, только что установленных в дополнение к рессорам. Это было сложной задачей: только швейцарские манжеты могли обеспечить полную изоляцию кузова от мостов, но где их взять?
Прежде чем объявить список отобранных кандидатов, О’Брайен еще раз обошел лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Его слушали без особого внимания, заметно скучая. Все эти янки на один манер: им бы только произносить речи, словно при вручении премий.
— Вот нитроглицерин, — добавил О’Брайен. — Смотрите!
Двадцать голов, как по команде, придвинулись к нему.
О’Брайен наклонил колбу. На дощатый пол упало несколько тяжелых капель, тут же раздался сухой треск, и в воздух взлетел столбик пыли.
— Вот это да! — сказал кто-то с восхищением.
— Здесь это не страшно, — говорил О’Брайен, — но если у вас в кузове взорвется двести—триста килограммов этой штуки, я гарантирую одно: смерть будет безболезненной.
Все засмеялись. Обычно такое массовое веселье служит признаком раболепия. Но сейчас это был смех жестоких людей, довольных, что нашелся человек, который их стоил.
— Вот так, — продолжал О’Брайен. — Единственное, что можно сделать, — это наполнить канистры до краев, чтобы жидкость не плескалась. И ехать потихоньку, будто везете новобрачных, осматривать каждую пядь земли, по которой пройдут колеса, следить за температурой груза, и тогда, если вам повезет, вы доставите груз на место.
Докурив сигару, он не торопясь закурил следующую, стараясь не смотреть на бродяг. Многие думали, что О’Брайен еще не закончил свою речь, но шестеро уже распрощались с надеждами на заработок и покинули комнату. Среди них был и Стив, который только что в «Корсарио» распинался больше всех, когда обсуждались планы покупки шхуны.
— Не плавать тебе под моим началом, мыльный пузырь, — насмешливо бросил ему Жерар.
— Лучше посидеть на мели, чем отправиться в последнее плаванье, — ответил тот, пожимая плечами.
— Разумеется, всем придется пройти испытания, — снова заговорил О’Брайен. — У нас только четыре места, и мы обязаны взять самых лучших, настоящих шоферов. И последнее: вам хорошо заплатят, по тысяче долларов за пятьсот километров пути. Обратно вы вернетесь порожняком за 12 часов. Но оплата говорит о том, что повезете вы далеко не сахар.
Пройдя мимо кандидатов на ускоренное путешествие на тот свет, он толкнул дверь. Остальные последовали за ним. У ворот стоял грузовик с обычными бортами, но точно на таких грузовиках предстояло везти взрывчатку.
— Полезайте все в кузов, и едем! — крикнул ирландец.
Он сам сел за руль. Когда они проезжали мимо здания полиции, удивленный солдат-часовой выбежал на дорогу и поднял руки. Сейчас он удивительно походил на стервятника-замуро.
О’Брайен затормозил.
— Куда вы их везете? — спросил часовой, отдавая честь.
— Куда пожелаю, — с улыбкой ответствовал О’Брайен.
Машина тронулась. Часовой хотел было протестовать, но его голос потонул в криках и ругательствах бродяг.
Выехав из города, босс свернул на пустырь и остановился. Достал из кармана список, положил за ухо карандаш, вызвал первого:
— Пилот!
Названный перелез через борт.
— Это я.
— Садись за руль, старина. Поезжай до того вон крольчатника, у шлагбаума развернешься и подъедешь сюда.
Пилот сел за руль, устроился поудобнее, покачал ручку скоростей, чтобы убедиться, что она стоит в нейтральном положении, потом на всякий случай выжал сцепление и нажал на стартер. О’Брайен вытащил изо рта сигару и бросил:
— Представь, что ты прогуливаешься с какой-то штукой на горбу, которая может взорваться от первого же толчка. Поехали!
Нога отпускает левую педаль. Шофер прибавляет обороты постепенно, чтобы только-только не заглох мотор. Грузовик скользит по земле, словно по маслу. Люди в кузове ждут неверного движения, ошибки, которая устранит конкурента. Вдруг Джонни осеняет мысль, и он хлопает ладонью по крыше кабины. Этот сигнал известен во всей Латинской Америке: так шофера просят остановиться. Хитрость удалась. Пилот нажимает на тормоз, двухтонный грузовик резко останавливается, и пассажиры валятся на кабину. Слышится голос ирландца:
— Отлично, Пилот. Если бы ты вез настоящий груз, ты был бы уже на том свете. Можешь выходить.
Пилот хлопает дверцей и быстрым шагом возвращается в город. Вот гады, вот сволочи! Он оборачивается и кричит:
— Все вы сволочи!
— А пошел ты! — отвечают ему с грузовика.
На то, чтобы проверить всех, уходит больше двух часов. Те, кто провалился, уходят один за другим. Некоторые, правда, остаются подождать приятеля: никому не хочется возвращаться в одиночку пешком. Но никто не остается до конца, лишь те, кто как будто выдержал, сбились в тесную кучку и с тревогой ждут. Хуже всего, что О’Брайен не говорит ни слова. Надежду на успех сохраняют семеро: Жерар, Луиджи, Льюис, Джонни, Хуан Бимба, Ганс и — по причинам, одному ему известным, — Бернардо. Хуже всего — это каверзы своих же приятелей. Выходка Джонни имела успех. Земляной Орех тоже затормозил — и очень резко, — когда прямо перед его глазами на капот упала белая куртка. Он этого не ожидал. А О’Брайен не вмешивался: все эти гнусные проделки облегчали его задачу, помогали определить, кто подходит, а кто нет.
Джонни и Жерар договорились помогать друг другу. Когда за рулем был один, другой не позволял остальным выкинуть какой-нибудь трюк. Один только Ганс не принимал участия в подлостях конкурентов. Как, впрочем, и Жерар, предоставивший Джонни право действовать за двоих, хотя в глубине души считал это низостью. А может быть, он был просто уверен в себе.
О’Брайен был не дурак. Он прекрасно понимал, что самое трудное начнется, когда он объявит результаты, и решил это сделать по возвращении в лагерь. На обратном пути все помрачнели. Нервы были натянуты до предела. И если бы часовому снова пришло в голову остановить их, это могло бы для него плохо кончиться.
В глубине лагеря, рядом с ремонтными мастерскими, рабочие возились у двух грузовиков, отобранных утром О’Брайеном.
В кузовах укрепили носилки длиной в полтора и шириной в полметра. В носилках имелись гнезда для бочонков. Жесткое крепление должно было обеспечить их неподвижность, а кучи тряпья — амортизировать. Кроме того, в кузова плотным слоем набили массу хлопка-сырца. В каждый грузовик решили поместить по два бочонка для первой ездки и приготовили еще по одному для второй — если к тому времени еще останется две машины. Бочонки должны были заполнить на складе перед самой погрузкой.
Сейчас слесари регулировали давление жидкости в гидравлических амортизаторах, только что установленных в дополнение к рессорам. Это было сложной задачей: только швейцарские манжеты могли обеспечить полную изоляцию кузова от мостов, но где их взять?
Прежде чем объявить список отобранных кандидатов, О’Брайен еще раз обошел лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27