В поход неинтересно без него… Помирись, ладно?
Смуглое, чуть скуластое лицо девочки даже покраснело от волнения.
Женя молчал.
— Наверное, ты рассердился, когда Федька сказал, что при тимуровцах лучше было? — не сдавалась Наташа. — Он правильно сказал. Мне тоже часто скучно бывает.
— Я и не спорю. Конечно, при тимуровцах лучше было. Но что сделать, если работы не стало?
— Видишь, и ты с Федькой согласен, — оживилась Наташа. — А с Алькой он нечаянно подружился…
— Нет, — перебил ее Женя, выпрямляясь, — не помирюсь. Он нас всех на Альку променял. Пока хорошо было — он дружил с нами. В поход с Володей собирались — тоже дружил. А как узнал, что без Володи и только на один день пойдем, он сразу к Альке. Нет, так только настоящие изменники делают — в трудный момент товарищей бросают! Пусть со своим Алькой дружит. Не помирюсь!
— А говорил, что если я попрошу, то все сделаешь, — укорила Наташа, смотря карими, с едва заметной раскосинкой глазами прямо на мальчика.
— Ну… — на мгновение растерялся Женя. — Как же я помирюсь, Наташа? Не я задевал Федьку первый, не я виноват.
Женя надул губы, сердито отвернулся.
— Не сердись, Женя, — виноватым голосом проговорила Наташа. — Я думала, что вас помирить можно…
— Знаешь, Наташа! — Женя решительно повернулся. — Если бы ты попросила… попросила какой-нибудь подвиг… спасти бы тебя…
— Ой, — перебила Наташа, — как же я забыла, что надо хлеба купить! Влетит! Я быстро сбегаю, а потом к тебе приду и сходим навестить Володю. Ладно? — Наташа замялась. — А если Федька сам придет, помиришься с ним?
— Нет, Наташа, — твердо ответил Женя, — не помирюсь.
Наташа побежала от штаба. Косички, болтаясь, ударяли по крепким плечикам.
Женя проводил ее взглядом. Вздохнул и провел рукой по голове. Да, очень плохо, что поход будет без Федьки. «Эх, Федька, Федька!..» Потом резким движением он захлопнул окно.
Глава II
ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО И НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
Жене послышался близкий шорох. Он затаил дыхание, настороженно огляделся, но ничего подозрительного не заметил.
«Не Федька ли?» — мелькнула тревожная мысль. Федька умел затаиваться так, что заметить его было нелегко. Женя самым тщательным образом осмотрел всюду, где мог спрятаться изменник, обошел вокруг штаба. Никого нет. Купальщики далеко. Рыбак, правда, на берегу под окном, но это самый безобидный человек на свете, известный всем ребятам Ванька «клюет — не ловится», знаменитый неудачливый рыболов. Он и сейчас так поглощен своей удочкой, что, кроме нее, ничего не видит.
«Наверное, показалось», — успокоил себя Женя.
Осторожно шагая через натянутые во всех направлениях провода и прислушиваясь, Женя закрыл на крючки дверь и окно. Затем встал на стол и потянул за шнур, так хитроумно спрятанный в щели на потолке, что непосвященный ни за что не нашел бы его. Одна доска в деревянной перегородке качнулась и бесшумно сошла со своего места, открыв потайной лаз. Мальчик бочком — лаз был узкий — прополз в него и оказался в крохотной полутемной каморке. Через слуховое оконце из-под самого потолка едва проникал слабый свет.
Женя нащупал на стене два огромных загнутых гвоздя и повернул их в разные стороны. Что-то заскрежетало. Из поддувала полуразвалившейся печки, царапая кирпичи, выдвинулся длинный ящичек. В нем в строгом порядке были разложены различные предметы.
Сокровища узкого ящичка надо перечислить. Здесь лежали: начищенная до блеска красноармейская манерка с крышкой и алюминиевая фляга с завертывающейся пробкой, зеленая эмалированная кружка, перочинный нож с четырьмя лезвиями, удивительно острый. Были здесь еще шесть коробков спичек в непромокаемой бумаге, связанные проволочкой гвозди, кучка медных и серебряных монет, две отличные жильные лески с крючками и пробковыми поплавками, десять медных винтовочных гильз.
Во втором отделении лежали мешочки с солью, чаем и сахаром, коробочка противоцинготного витамина «С», сухари, полдесятка шоколадных конфет и несколько кубиков мясного бульона и кофе.
В особом отделении, тщательно обернутая в бумагу, собрана походная аптечка: флакончики с йодом, валерианкой и нашатырным спиртом, бинт и две белые круглые таблетки. При каких болезнях помогают эти таблетки, хозяин не знал, но в тайге они, конечно, могут пригодиться.
Хранились здесь и пуговицы, иголка, полкатушки ниток, круглые, квадратные и продолговатые лоскутки для заплат. Их специально так выкроили потому, что дырки на одежде ведь бывают разными. Эти лоскутки были причиной многих неприятностей. На них ушли три лучших кукольных платья. Вот уже месяц, как шестилетняя Катюшка ежедневно с утра ищет их, ревет и хнычет.
Последнее отделение ящичка было занято, видимо, особо ценной вещью — оно даже прикрыто стеклом. Сама вещь была укутана в чистую тряпицу, затем шел слой ваты, опять лоскутки и снова вата. Действительно, так заботливо укутанный предмет заслуживал такого внимания. Это был компас. Совсем новый армейский компас со светящейся в темноте стрелкой.
Все эти сокровища с трудом добывались и в течение целого года копились для предстоящего похода.
Женя прибавил к этим богатствам еще одну коробку спичек, три кубика сухого кофе и залюбовался своим богатством. Да, всего хватило бы хоть на трехдневный поход. Правда, Володя не говорил точно. Он только сказал: «В тайгу пойдем, ребята, далеко». Значит, ясно, что не меньше чем на три дня.
Надо же было случиться несчастью с Володей! Сейчас придется пойти самим. А самих больше чем на день родители не отпустят.
Э-эх!..
Женя уже собрался было закрывать потайной ящик, как с улицы послышался окрик:
— Эй, в штабе! Есть живая душа аль нету?
Женя узнал голос почтальона.
— Есть, есть, дядя Вася! — откликнулся он и вытащил задвижку, прикрывающую узкую щель, у которой, бывало, невидимый никем, помещался наблюдатель.
В сумрак каморки ворвалась яркая полоска солнечного света.
— Кто? Женя, что ли?
— Я, я!
— Тебя и надо. Получай-ка письмо.
— Письмо? — удивился Женя. — От кого?
— Про это не знаю. Тайной перепиской граждан не интересуюсь, не положено по долгу службы… А ты не ждал, что ли, письма?
— Мне никто не пишет.
Женя приник к щели, но, кроме реденькой, клинышком бородки, морщинистой, худой шеи с острым кадыком и наглухо застегнутого воротника ситцевой косоворотки, ничего не было видно.
— Куда оно запропастилось? — рассуждал почтальон, роясь в сумке. — Гм… Редко на ваш штаб писать стали. Раньше чуть не каждый день. Ага! Вот оно. «Станция Монгол, бывшему командиру тимуровцев Евгению Котышеву». Та-ак… Обратного адреса нет. Стало быть, отправитель пожелал остаться в неизвестности. Это ничего, в полном соответствии с законом: обратный адрес хочешь пиши, хочешь нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Смуглое, чуть скуластое лицо девочки даже покраснело от волнения.
Женя молчал.
— Наверное, ты рассердился, когда Федька сказал, что при тимуровцах лучше было? — не сдавалась Наташа. — Он правильно сказал. Мне тоже часто скучно бывает.
— Я и не спорю. Конечно, при тимуровцах лучше было. Но что сделать, если работы не стало?
— Видишь, и ты с Федькой согласен, — оживилась Наташа. — А с Алькой он нечаянно подружился…
— Нет, — перебил ее Женя, выпрямляясь, — не помирюсь. Он нас всех на Альку променял. Пока хорошо было — он дружил с нами. В поход с Володей собирались — тоже дружил. А как узнал, что без Володи и только на один день пойдем, он сразу к Альке. Нет, так только настоящие изменники делают — в трудный момент товарищей бросают! Пусть со своим Алькой дружит. Не помирюсь!
— А говорил, что если я попрошу, то все сделаешь, — укорила Наташа, смотря карими, с едва заметной раскосинкой глазами прямо на мальчика.
— Ну… — на мгновение растерялся Женя. — Как же я помирюсь, Наташа? Не я задевал Федьку первый, не я виноват.
Женя надул губы, сердито отвернулся.
— Не сердись, Женя, — виноватым голосом проговорила Наташа. — Я думала, что вас помирить можно…
— Знаешь, Наташа! — Женя решительно повернулся. — Если бы ты попросила… попросила какой-нибудь подвиг… спасти бы тебя…
— Ой, — перебила Наташа, — как же я забыла, что надо хлеба купить! Влетит! Я быстро сбегаю, а потом к тебе приду и сходим навестить Володю. Ладно? — Наташа замялась. — А если Федька сам придет, помиришься с ним?
— Нет, Наташа, — твердо ответил Женя, — не помирюсь.
Наташа побежала от штаба. Косички, болтаясь, ударяли по крепким плечикам.
Женя проводил ее взглядом. Вздохнул и провел рукой по голове. Да, очень плохо, что поход будет без Федьки. «Эх, Федька, Федька!..» Потом резким движением он захлопнул окно.
Глава II
ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО И НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА
Жене послышался близкий шорох. Он затаил дыхание, настороженно огляделся, но ничего подозрительного не заметил.
«Не Федька ли?» — мелькнула тревожная мысль. Федька умел затаиваться так, что заметить его было нелегко. Женя самым тщательным образом осмотрел всюду, где мог спрятаться изменник, обошел вокруг штаба. Никого нет. Купальщики далеко. Рыбак, правда, на берегу под окном, но это самый безобидный человек на свете, известный всем ребятам Ванька «клюет — не ловится», знаменитый неудачливый рыболов. Он и сейчас так поглощен своей удочкой, что, кроме нее, ничего не видит.
«Наверное, показалось», — успокоил себя Женя.
Осторожно шагая через натянутые во всех направлениях провода и прислушиваясь, Женя закрыл на крючки дверь и окно. Затем встал на стол и потянул за шнур, так хитроумно спрятанный в щели на потолке, что непосвященный ни за что не нашел бы его. Одна доска в деревянной перегородке качнулась и бесшумно сошла со своего места, открыв потайной лаз. Мальчик бочком — лаз был узкий — прополз в него и оказался в крохотной полутемной каморке. Через слуховое оконце из-под самого потолка едва проникал слабый свет.
Женя нащупал на стене два огромных загнутых гвоздя и повернул их в разные стороны. Что-то заскрежетало. Из поддувала полуразвалившейся печки, царапая кирпичи, выдвинулся длинный ящичек. В нем в строгом порядке были разложены различные предметы.
Сокровища узкого ящичка надо перечислить. Здесь лежали: начищенная до блеска красноармейская манерка с крышкой и алюминиевая фляга с завертывающейся пробкой, зеленая эмалированная кружка, перочинный нож с четырьмя лезвиями, удивительно острый. Были здесь еще шесть коробков спичек в непромокаемой бумаге, связанные проволочкой гвозди, кучка медных и серебряных монет, две отличные жильные лески с крючками и пробковыми поплавками, десять медных винтовочных гильз.
Во втором отделении лежали мешочки с солью, чаем и сахаром, коробочка противоцинготного витамина «С», сухари, полдесятка шоколадных конфет и несколько кубиков мясного бульона и кофе.
В особом отделении, тщательно обернутая в бумагу, собрана походная аптечка: флакончики с йодом, валерианкой и нашатырным спиртом, бинт и две белые круглые таблетки. При каких болезнях помогают эти таблетки, хозяин не знал, но в тайге они, конечно, могут пригодиться.
Хранились здесь и пуговицы, иголка, полкатушки ниток, круглые, квадратные и продолговатые лоскутки для заплат. Их специально так выкроили потому, что дырки на одежде ведь бывают разными. Эти лоскутки были причиной многих неприятностей. На них ушли три лучших кукольных платья. Вот уже месяц, как шестилетняя Катюшка ежедневно с утра ищет их, ревет и хнычет.
Последнее отделение ящичка было занято, видимо, особо ценной вещью — оно даже прикрыто стеклом. Сама вещь была укутана в чистую тряпицу, затем шел слой ваты, опять лоскутки и снова вата. Действительно, так заботливо укутанный предмет заслуживал такого внимания. Это был компас. Совсем новый армейский компас со светящейся в темноте стрелкой.
Все эти сокровища с трудом добывались и в течение целого года копились для предстоящего похода.
Женя прибавил к этим богатствам еще одну коробку спичек, три кубика сухого кофе и залюбовался своим богатством. Да, всего хватило бы хоть на трехдневный поход. Правда, Володя не говорил точно. Он только сказал: «В тайгу пойдем, ребята, далеко». Значит, ясно, что не меньше чем на три дня.
Надо же было случиться несчастью с Володей! Сейчас придется пойти самим. А самих больше чем на день родители не отпустят.
Э-эх!..
Женя уже собрался было закрывать потайной ящик, как с улицы послышался окрик:
— Эй, в штабе! Есть живая душа аль нету?
Женя узнал голос почтальона.
— Есть, есть, дядя Вася! — откликнулся он и вытащил задвижку, прикрывающую узкую щель, у которой, бывало, невидимый никем, помещался наблюдатель.
В сумрак каморки ворвалась яркая полоска солнечного света.
— Кто? Женя, что ли?
— Я, я!
— Тебя и надо. Получай-ка письмо.
— Письмо? — удивился Женя. — От кого?
— Про это не знаю. Тайной перепиской граждан не интересуюсь, не положено по долгу службы… А ты не ждал, что ли, письма?
— Мне никто не пишет.
Женя приник к щели, но, кроме реденькой, клинышком бородки, морщинистой, худой шеи с острым кадыком и наглухо застегнутого воротника ситцевой косоворотки, ничего не было видно.
— Куда оно запропастилось? — рассуждал почтальон, роясь в сумке. — Гм… Редко на ваш штаб писать стали. Раньше чуть не каждый день. Ага! Вот оно. «Станция Монгол, бывшему командиру тимуровцев Евгению Котышеву». Та-ак… Обратного адреса нет. Стало быть, отправитель пожелал остаться в неизвестности. Это ничего, в полном соответствии с законом: обратный адрес хочешь пиши, хочешь нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75