— Порвать приказ, а его прогнать!..
— Хватит!.. — перебил Женя, бросив в ту сторону, куда ушел Алик, злой взгляд. — Боря, выдай ему запасные бродни да покажи, как портянки заворачивать. Он, конечно, не умеет. Наташа, помоги куртку зачинить… И ты, Боря, больше не говори, что из нашего пая…
— Что же я скажу? — уныло возразил Боря.
— Ничего не говори — и всё.
— Чем я его кормить буду?
— Ну, чем… Немного лишних продуктов ведь есть?
— Нету. А если, Женя, сказать дедушке, да и переголосовать?
— Нельзя, Боря, — невесело улыбнулся Женя. — Давай лучше пересчитаем продукты. Может, найдем лишнее.
Считать пришлось недолго. У Бори был образцовый порядок: все продукты, полагающиеся на день, сложены в отдельном мешочке. Двадцать дней похода — двадцать мешочков; два уже опростались. Был еще один мешочек, всех больше. В нем оказалось самое лучшее: белые сухари, шоколадные конфеты, баночка какао, рис. Это, как объяснил Боря, неприкосновенный запас. Предназначался для самого безвыходного положения и питания больных.
— Видишь? Нет лишнего!.. — твердил Боря.
Правда, запас был, и Боря с Женей о нем прекрасно знали. Если читатель помнит, путешественники закупали продукты по таежному закону: «Идешь в лес на день, собирайся на два». Но никому не хотелось и заикаться об этом запасе. Закон есть закон.
— Нету лишнего. Не буду кормить. Скажи, что приказ недействительный! — стоял на своем Боря.
Женя вдруг серьезно посмотрел на него:
— Вчера мы Альку обсуждали? Решение приняли?
Всё! Слово свое нельзя нарушать. Если хочешь, чтобы мы болтунами оказались, — не корми…
Боря стал молча укладывать мешочки в сумы.
Наконец экспедиция тронулась и скоро вышла обратно на тропу.
Падь кончилась. Долгое время тропа вела по каменистому распадку. Камни поросли лишайниками разного цвета — темного, серого, белого, отчего распадок казался пестрым. Под камнями журчала вода. Ключ здесь, как выразился дедушка, «ушел под землю». Только в некоторых местах, где журчание слышалось особенно громко, звуки были такие, точно вода вливалась в бутылку, — через щели в камнях можно было увидеть стремительно скатывающиеся светлые струи. Выше по распадку ключ, видимо, иссяк: журчания не стало слышно. Как всегда бывает, когда нет воды, сразу захотелось пить. Сергей Егорыч посоветовал «послушать» камень. Ребята отчетливо услыхали слабые шорохи и всплески. Стоило приподнять голову от камня, и звуки прекращались. Дедушка рассказал, что таежникам в засушливое время иногда приходится таким подслушиванием находить воду. Скоро и ребята нашли исчезнувший ключ — он протекал у самого подножия горы, глубоко под россыпью.
Распадок все теснее сжимался горами. У самой кромки леса под надежной защитой от холодных ветров нежились под солнцем кусты черной смородины с будто прозрачными стебельками и широкими душистыми листьями. Смородина цвела, около беленьких цветочков кружились, сердито жужжа, осы и дикие пчелы.
Ребята легко перепрыгивали, а где нельзя было обойти, шагали по кустам так, как мальчишки осенью, когда пробуют по реке первый лед.
Потом тропа повела на гору. Начался такой лес, какого еще ребята не видели. Сосны встречались всё реже, но лиственницы, березки, ольховник и удивительно высокий — выше дедушки — багульник росли так густо, что в нескольких шагах ничего не было видно. Вверху над тропой ветви переплетались, и ребятам казалось, что они идут по зеленому туннелю.
Уже через несколько минут настоящая тайга дала о себе знать. В чаще что-то метнулось, затрещало, затопало и сразу стихло. Все немедленно остановились. Дедушка, осторожно раздвигая ветви, силился сквозь чащу рассмотреть насторожившегося зверя. Вскоре опять затрещало — на этот раз зверь убежал далеко.
— Козочка, — вполголоса сказал дедушка.
Ребята сразу успокоились, но почувствовали, что события надвигаются. Это был первый настоящий дикий зверь, встреченный экспедицией. Значит, в этом-то лесу живут и рыси, волки, медведи…
Все притихли.
Скоро стали попадаться первые кедры. Ребята с невольным уважением посматривали на них.
Кедр! Суровый властитель северных лесов!
Пока попадались еще только небольшие кедры-подростки. На первый взгляд они походили на сосну, но стоило приглядеться внимательнее, как всякое сходство пропадало. У сосенок ветви задорно и радостно тянутся вверх, к солнцу; сосенки всегда кажутся веселыми, жизнерадостными. Приятно пройтись по сосняку: там светло, сухо, почти не умолкают птичьи голоса. Не то — кедрач!
Кедрач встречает пришельца глухим безмолвием, предостерегающим шумом ветра в вершинах, мрачным полусумраком. Даже в маленьком кедре нет ничего радостного, детского. Он точно сразу родится стариком, безучастным ко всему веселому. Ребятам казалось, что каждое дерево следит за ними с холодной отчужденностью и скрытой враждебностью.
Взрослые кедры производили впечатление чего-то еще более дикого и угрюмого. Хвоя на них была такой густой, непроницаемой, что совсем скрывала верхнюю часть ствола. Нижние ветви, а у более старых деревьев и ствол обросли лишайником, похожим на распущенные длинные седые волосы.
Постепенно кедр вытеснял остальной лес. Но это была еще смешанная тайга. Кедрач иногда прерывался островками березняка, мелкой лиственницы и ольховника. Однако таких светлых островков становилось всё меньше и меньше. Чувствовалось, что экспедиция вступает во владения одного кедра.
Начиналась черная тайга. Более дремучего леса невозможно даже представить. И, конечно, здесь происходили те кровавые драмы, слухами о которых полна земля.

Тропа петляла, обходя столетние могучие великаны, валежины, пни.
Ребята с нетерпением посматривали вперед, надеясь вот-вот увидеть поляну, на которой закопано «Описание». Подгоняли Савраску, торопясь пройти страшное место. Но дедушка сказал, что до поляны еще не менее десяти километров.
— Следы! Кто-то проходил! — крикнул Федя, который, подражая дедушке, пристально смотрел под ноги.
— Точно, Федя, — сказал дедушка. — Давай-ка, герой, будем думать, кто проходил…
— Ого! Следы так следы! Больше ваших. Взрослый охотник проходил. И тоже к поляне.
Ребятам стало даже веселее от этих слов. Сознаться — в кедраче даже днем было по-настоящему страшно. И то, что где-то рядом есть еще люди, придало им бодрости.
А дедушка вел себя совсем спокойно. Ружье на плече, назад даже не обернется и все свою трубку посасывает.
— Гм… — прищурился он. — Для начала, Федя, можно сказать, неплохо. Посмотрим еще, да получше. Должны мы узнать, как этого охотника звать.
— Звать? — удивился Паша. — Тут уж, дедушка, никак не узнаешь. Если бы он расписался…
— Не лезь, затопчешь! — остановил его Федя, рассматривая след с видом знатока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75