В следующие дни поиски Евстафия и Крестоносца также не привели ни к какому результату, и граф не мог уже скрывать от себя, что прозевал случай встретиться с друзьями Золотого Глаза, если только они вообще явились в Сан-Франциско, и что теперь ему придется довольствоваться только неполными указаниями, находившимися на плане покойного гамбусино. Но граф Альбан был не такой человек, чтобы прийти в уныние из-за этой неудачи. Прежде всего он полагался на свое счастье, а кроме того, надеялся отыскать в пустыне обоих людей, столь необходимых для него, при помощи Крестоносца, славившегося как искатель следов.
Во всяком случае, он не должен был обнаруживать перед другими свою неудачу или откладывать отъезд экспедиции, так как это возбудило бы недоверие у ее участников; поэтому приезд дона Гузмана оказался как нельзя более кстати.
Последний, один из самых богатых и знатных пограничных землевладельцев, получил от президента республики предписание помогать графу и сопровождать его в экспедиции. Хотя граф понимал, что это содействие имело целью также и надзор за ним и его действиями; но он чувствовал в себе достаточно мужества, чтобы в случае надобности устранить всякое неприятное вмешательство в свои дела.
Купечество Сан-Хосе, а также общество крупных землевладельцев обязались доставить графу 150 000 долларов на вооружение экспедиции и жалованье ее участникам и, кроме того, наделить всякого, кто по окончании войны пожелает остаться в стране, известным количеством моргенов удобной земли.
Следующие два дня были посвящены приготовлениям к экспедиции; на третий день, после полудня, отряд был перевезен на корабли. Когда все было готово, пушечный выстрел дал знак столпившимся вокруг кораблей шлюпкам приблизиться и высадить находившихся в них людей. Однообразное пение матросов, вертевших кабестан, сливалось со скрипом снастей и канатов. Граф вместе с доном Гусманом и его прекрасной дочерью стоял на палубе, окруженный толпою участников экспедиции.
Раздался сигнал к отплытию; якоря были вытянуты на бушприт, и капитан прогремел в рупор приказание поднять паруса.
Корабли отплыли в Сан-Хосе.
Публика, толпившаяся на берегу, напутствовала медленно отплывавшие корабли прощальными криками, махала платками и кидала шляпы кверху. Из толпы лодок, теснившихся вокруг, внезапно отделился легкий челнок и быстро приблизился к кораблю, на котором стоял граф. В челноке гребли двое мужчин, индеец и белый, на корме сидела индейская девушка Третий человек стоял на носу. Когда они проплывали мимо шхуны, стоявший снял свою широкополую шляпу, и граф увидел злобное, лукавое лицо. янки.
— До свидания в Соноре, сеньор граф!
Это длилось не более минуты, но граф узнал своего презренного, но все же опасного врага. Взглянув еще раз на спутников янки, он сразу сообразил, что последний предупредил его и успел сойтись с друзьями золотоискателя. Он хотел закричать им, но голос капитана, приказывавшего шкиперу лечь в дрейф, и окружающий шум заглушили бы его слова. Шхуна пошла быстрее, и челнок предателя скоро исчез в толпе окружающих лодок.
Глава четвертая
ГУБЕРНАТОРСКИЙ ПОДАРОК
Плавание было счастливо, и экспедиция благополучно достигла гавани Сан-Хосе. Как только суда стали на якорь, граф Альбан в сопровождении дона Гузмана решился сделать визит губернатору провинции Сонора, полковнику Хуаресу, резиденция которого находилась в Сан-Хосе. Полковник Хуарес был индейского происхождения; впоследствии он заслужил себе печальную известность, расстреляв австрийского принца Максимилиана. Молва о предполагаемой экспедиции для отыскания сокровища инков опередила графа, и городское население давно уже с нетерпением ожидало его.
Когда шлюпка графа пристала к берегу и исполинская фигура знаменитого предводителя появилась перед столпившимся на берегу народом, раздались оглушительные виваты.
Граф поклонился с достоинством знатного человека и обратился к дону Гусману, которого уже окружила толпа знакомых, сообщивших ему печальную новость о вторжении индейцев в мексиканские владения. Члены общества землевладельцев, с нетерпением ожидавшие прибытия графа, почти все собрались в Сан-Хосе, и граф тотчас же получил приглашение отправиться в собрание, тем более что губернатора не было в городе: он отправился с отрядом войск на помощь городу Ариспе, которому угрожали индейцы.
Ввиду этого пришлось отказаться от визита к губернатору, но граф утешался тем, что купцы и землевладельцы обещали ему доставить деньги для двухмесячного жалованья отряду, а также и лошадей, необходимых для него, и без содействия губернатора; притом же последний, как местный уроженец, относился враждебно ко всем вообще иностранцам, а следовательно, и к графу.
На пути в собрание землевладельцев, куда граф отправился немедленно, ему пришлось на деле убедиться в недоброжелательстве губернатора, хотя оно и скрывалось под видом подарка. Офицер в мундире мексиканских драгунов приблизился к графу и остановился перед ним.
Двое здоровых солдат вели за ним взнузданного вороного коня, огненные глаза и бешеные движения которого показывали, что он еще недавно оставил прерию. Двое солдат с трудом удерживали его, и толпа боязливо расступалась, испуганная его порывистыми движениями.
Офицер, молодой человек с мрачным, решительным лицом, вежливо поклонился сенатору дону Альфонсо, с которым был знаком, и обратился с таким же приветствием к его спутнику, одетому во французский полковничий мундир:
— Так как я полагаю, что имею честь видеть перед собой его сиятельство графа Сент-Альбана, начальника Сонорской экспедиции, то позволю себе передать его сиятельству это письмо господина губернатора, полковника Хуареса, который весьма сожалеет, что не может лично приветствовать графа.
Граф с вежливым поклоном взял письмо и сказал, что прочтет его, как только придет в дом собрания.
— Я имею еще одно поручение от господина полковника, — сказал офицер с насмешливой улыбкой. — Он полагал, что вы, сеньор граф, прибыв в Сан-Хосе водою, еще не успели достать себе лошадь. Поэтому господин полковник посылает вам этого благородного коня, произведение нашей страны, в знак своего к вам уважения.
— Карамба, сеньор, — сказал дон Альфонсо, обращаясь к офицеру, — эта лошадь, кажется, только что из прерии. Невозможно чужестранцу сесть на нее, притом же у меня довольно лошадей.
Насмешливая улыбка мелькнула на лице графа, который тотчас же понял, что этот двусмысленный подарок был сделан только для того, чтобы уменьшить его обаяние в глазах толпы, с любопытством теснившейся вокруг них.
Он значительно взглянул на испанца, давая ему понять, что не желает дальнейшего вмешательства с его стороны, и обратился к посланцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29