Оно, как было уже указано, используется наподобие колючки для удаления впившейся в кожу другой колючки. Но даже в этом случае значение имеет не сама концепция, а тот факт, что тот, кто рассматривает эту концепцию (какой бы она ни была) остается. И именно он является одновременно связанным и тем, кто никогда не может быть связан. Не может он также и сказать «меня нет», ибо, говоря это, он ясно демонстрирует тот факт, что он есть! Он даже не может укрыться за «имманентностью», ибо даже самая безличностная имманентность будет оставаться объективной концепцией.
Не заходим ли мы здесь в тупик?
Нет. Двойное отрицание на самом деле дает то, что оно притягивает внимание к тому факту, что обычное простое отрицание «ни есть, ни нет», не является достаточным для уничтожения мнимой сущности. Также оно указывает на тот факт, что отсутствие отсутствия чего бы то ни было является ясным указанием на то, чем мы являемся не-концептуально — то есть на то, что невозможно познать концептуально то, чем мы являемся. Нам остается альтернатива: отказаться от поиска, что вместе с отказом от ищущего само по себе составляет «нахождение». Это нахождение заключается в том, что ищущий есть искомое, искомое есть ищущий; и что каждый из них, являясь концептуальной половиной ТОГО, что не может быть познано, «ни существует, ни не существует».
Могли бы вы привести один-два примера из повседневной жизни, чтобы проиллюстрировать то, что само не-нахождение является нахождением?
Вы знаете о трудностях с приведением примеров и иллюстраций для прояснения вопросов, касающихся не-концептуальности. Все примеры подобного рода будут относиться к концептуальной дуальности, и этот момент следует обязательно иметь в виду, используя их.
И все же два примера можно привести. Первый: определенные задачи по алгебре и геометрии следует рассматривать как решенные, когда приходят к заключению: «но это невозможно». То, что задача неразрешима, само по себе является решением. Второй пример — машина, застрявшая в песке. Все попытки сдвинуть машину на передней передаче лишь заставят колеса еще глубже погружаться в выемку, тот же эффект дает применение задней передачи. В конечном итоге необходимо будет отказаться от усилий вытащить машину, используя передачи.
Правильно ли будет предположить, что пока человек применяет концепции в своем расщепленном уме, каждая такая концепция должна будет подвержена двойному отрицанию?
Это будет правильно. Ноуменально, каждая концепция представляет собой «ни существует, ни не существует», но как только вступает в действие целостный ум, вопрос о дуальных противоположностях, о бесконечной регрессии не возникает. Таким образом, утверждение «тотальное феноменальное отсутствие есть тотальное ноуменальное присутствие» не должно подразумевать что-либо, что было бы вне дуальных концепций. Как только наступает постижение этого утверждения, объективирование расщепленного ума (посредством дуальных концепций) прекращается; функционирование возвращается к своему источнику, и функционирование целостного ума становится непосредственным.
Нисаргадатта Махарадж постоянно уверял нас, что полное постижение изначальной тождественности концептуальных противоположностей — даже какой-либо одной такой пары — само по себе является освобождением, ибо «видеть одно — значит видеть все». Совершенное постижение того, что «тотальное феноменальное отсутствие есть тотальное ноуменальное присутствие» должно, говорил он, привести к немедленному растождествлению с псевдосубъектом псевдообъектов (и первое и второе являются лишь концепциями, полностью лишенными автономности).
И такое растождествление ведет к слиянию, интеграции?
Слияние, или интеграция, или точнее, ре-интеграция, происходит . Редкое равновесие между положительными факторами, которые являются обычно чрезмерными, и негативными, которые обычно бывают недостающими, порождается в психике интенсивным отрицанием. Такая интеграция приводит к возникновению определенных изменений в этой психике. И тогда происходит то, что данный феноменальный объект, внезапно освободившийся от тяжелого бремени эго, испытывает ощущение огромной свободы от тяжести псевдоответственности, обременительность которой он до сих пор не осознавал, так как она постепенно стала чем-то привычным. Такое ощущение полной свободы может найти свое выражение самыми различными путями, в зависимости от конституционных особенностей данного феноменального объекта и его обусловленности. Он может смеяться, танцевать, испытывать желание обнять все феноменальное мироздание. Это внезапное ощущение свободы сходно со свободой от земного притяжения, может выражать себя различными путями, но следует помнить то, что они все являются эмоциональными проявлениями во временной феноменальности, хотя они могут быть ошибочно истолкованы как божественная милость, или любовь, или тому подобное. Остальные же феноменальные события данного конкретного сновидения-жизни вряд ли могут измениться коренным образом и будут продолжаться как и раньше, колеблясь в пределах между мудрым и святым и тем, что может рассматриваться как «греховное», в зависимости от принятых в настоящий момент моральных норм. Однако место беспокойства может прочно занять полный покой, и все, что будет происходить впоследствии, каким бы оно ни было, будет рассматриваться не только как неизбежное, но и как «правильное и должное».
Если очень кратко, то можно сказать, что двойное отрицание, или двойное отсутствие — это отсутствие какой бы то ни было сущности, которая может или не может стать просветленной. После того, как конечный объект был подвергнут отрицанию, остается «Я», окончательное утверждение всего того, что было отринуто. Это отбрасывание относится в первую очередь к идее того, что феноменальный объект был «трансформирован», как индивидуальная сущность, из того, чем он видится, в «просветленную» сущность. Более важное отбрасывание относится к тому факту, что на самом деле нет никакого «я», которое бы считало, что вера в личное просветление является нонсенсом!
Вы снова завершили свою речь на тупиковой ноте.
Только с точки зрения временной дуальности. Очевидно, ваш вопрос таков: если действительно нет никакого «я», которое бы считало, что дела обстоят так или этак, как может быть какое-то понимание? Ответ на удивление прост. Постижение, достаточно глубокое для того, чтобы уничтожить этого «некто», не нуждается в понимающем. Понимание — постижение — не зависит от индивидуальности; лишь знание, относящееся к временности, является таким ограниченным. На самом деле, лишь тогда, когда индивидуальность уничтожена, постижение — ни знание, ни не-знание, а отсутствие их обоих — происходит спонтанно и мгновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Не заходим ли мы здесь в тупик?
Нет. Двойное отрицание на самом деле дает то, что оно притягивает внимание к тому факту, что обычное простое отрицание «ни есть, ни нет», не является достаточным для уничтожения мнимой сущности. Также оно указывает на тот факт, что отсутствие отсутствия чего бы то ни было является ясным указанием на то, чем мы являемся не-концептуально — то есть на то, что невозможно познать концептуально то, чем мы являемся. Нам остается альтернатива: отказаться от поиска, что вместе с отказом от ищущего само по себе составляет «нахождение». Это нахождение заключается в том, что ищущий есть искомое, искомое есть ищущий; и что каждый из них, являясь концептуальной половиной ТОГО, что не может быть познано, «ни существует, ни не существует».
Могли бы вы привести один-два примера из повседневной жизни, чтобы проиллюстрировать то, что само не-нахождение является нахождением?
Вы знаете о трудностях с приведением примеров и иллюстраций для прояснения вопросов, касающихся не-концептуальности. Все примеры подобного рода будут относиться к концептуальной дуальности, и этот момент следует обязательно иметь в виду, используя их.
И все же два примера можно привести. Первый: определенные задачи по алгебре и геометрии следует рассматривать как решенные, когда приходят к заключению: «но это невозможно». То, что задача неразрешима, само по себе является решением. Второй пример — машина, застрявшая в песке. Все попытки сдвинуть машину на передней передаче лишь заставят колеса еще глубже погружаться в выемку, тот же эффект дает применение задней передачи. В конечном итоге необходимо будет отказаться от усилий вытащить машину, используя передачи.
Правильно ли будет предположить, что пока человек применяет концепции в своем расщепленном уме, каждая такая концепция должна будет подвержена двойному отрицанию?
Это будет правильно. Ноуменально, каждая концепция представляет собой «ни существует, ни не существует», но как только вступает в действие целостный ум, вопрос о дуальных противоположностях, о бесконечной регрессии не возникает. Таким образом, утверждение «тотальное феноменальное отсутствие есть тотальное ноуменальное присутствие» не должно подразумевать что-либо, что было бы вне дуальных концепций. Как только наступает постижение этого утверждения, объективирование расщепленного ума (посредством дуальных концепций) прекращается; функционирование возвращается к своему источнику, и функционирование целостного ума становится непосредственным.
Нисаргадатта Махарадж постоянно уверял нас, что полное постижение изначальной тождественности концептуальных противоположностей — даже какой-либо одной такой пары — само по себе является освобождением, ибо «видеть одно — значит видеть все». Совершенное постижение того, что «тотальное феноменальное отсутствие есть тотальное ноуменальное присутствие» должно, говорил он, привести к немедленному растождествлению с псевдосубъектом псевдообъектов (и первое и второе являются лишь концепциями, полностью лишенными автономности).
И такое растождествление ведет к слиянию, интеграции?
Слияние, или интеграция, или точнее, ре-интеграция, происходит . Редкое равновесие между положительными факторами, которые являются обычно чрезмерными, и негативными, которые обычно бывают недостающими, порождается в психике интенсивным отрицанием. Такая интеграция приводит к возникновению определенных изменений в этой психике. И тогда происходит то, что данный феноменальный объект, внезапно освободившийся от тяжелого бремени эго, испытывает ощущение огромной свободы от тяжести псевдоответственности, обременительность которой он до сих пор не осознавал, так как она постепенно стала чем-то привычным. Такое ощущение полной свободы может найти свое выражение самыми различными путями, в зависимости от конституционных особенностей данного феноменального объекта и его обусловленности. Он может смеяться, танцевать, испытывать желание обнять все феноменальное мироздание. Это внезапное ощущение свободы сходно со свободой от земного притяжения, может выражать себя различными путями, но следует помнить то, что они все являются эмоциональными проявлениями во временной феноменальности, хотя они могут быть ошибочно истолкованы как божественная милость, или любовь, или тому подобное. Остальные же феноменальные события данного конкретного сновидения-жизни вряд ли могут измениться коренным образом и будут продолжаться как и раньше, колеблясь в пределах между мудрым и святым и тем, что может рассматриваться как «греховное», в зависимости от принятых в настоящий момент моральных норм. Однако место беспокойства может прочно занять полный покой, и все, что будет происходить впоследствии, каким бы оно ни было, будет рассматриваться не только как неизбежное, но и как «правильное и должное».
Если очень кратко, то можно сказать, что двойное отрицание, или двойное отсутствие — это отсутствие какой бы то ни было сущности, которая может или не может стать просветленной. После того, как конечный объект был подвергнут отрицанию, остается «Я», окончательное утверждение всего того, что было отринуто. Это отбрасывание относится в первую очередь к идее того, что феноменальный объект был «трансформирован», как индивидуальная сущность, из того, чем он видится, в «просветленную» сущность. Более важное отбрасывание относится к тому факту, что на самом деле нет никакого «я», которое бы считало, что вера в личное просветление является нонсенсом!
Вы снова завершили свою речь на тупиковой ноте.
Только с точки зрения временной дуальности. Очевидно, ваш вопрос таков: если действительно нет никакого «я», которое бы считало, что дела обстоят так или этак, как может быть какое-то понимание? Ответ на удивление прост. Постижение, достаточно глубокое для того, чтобы уничтожить этого «некто», не нуждается в понимающем. Понимание — постижение — не зависит от индивидуальности; лишь знание, относящееся к временности, является таким ограниченным. На самом деле, лишь тогда, когда индивидуальность уничтожена, постижение — ни знание, ни не-знание, а отсутствие их обоих — происходит спонтанно и мгновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32