Я расскажу вам о человеке, которого встретила вскоре после того, как начала заниматься этой темой. Это был сорокашестилетний священник. «Я рада встрече с вами, отец Рэйнз», — сказала я. (В этом случае указана настоящая фамилия священника.)
«Я не хочу, чтобы вы называли меня отец Рэйнз, — ответил он. — Называйте меня просто Боб». Он с явным облегчением снял сутану и рассказал мне классическую историю о себе, молодом мужчине, который по семейной традиции пошел в церковнослужители. Такую личность я называю замкнутой, она была ранее описана в этой книге. Отец Боба был отставным епископом.
«Два моих брата и я пошли в духовную семинарию, — объяснял Боб Рэйнз, покашливая. — На нас тихо. но настойчиво оказывали давление, и мне пришлось испить эту чашу до дна. Я продолжил семейную традицию. Я никогда не пытался перечить отцу ни в юности, ни в отрочестве. Он был очень сильной личностью, однако я понял это только спустя несколько лет».
В сорок лет отец Рэйнз чувствовал, что его личность внутри священника-профессионала разрушилась. Он был один. Предполагалось, что он знает ответы на все вопросы, но теперь он не мог справиться со своими собственными душевными метаниями. Ему нужно было разобраться со своими ошибками, своим гневом, потребностью в ласке и всеми другими чувствами, которые ранее подавлялись. Убежденный в том, что и другие личности, возможно, подвергаются в середине жизни таким глубоким изменениям, он занял пост директора Центра рекреации Киркридж на Пенсильванских холмах, который не относился к какой-либо определенной конфессии. Уединенность на природе отвечает его настоящим потребностям в отражении. Он исследует поведение людей в группе, проводя различные семинары и занятия. Боб Рэйнз, как и многие другие люди, ищет обновления цели в середине жизни.
Различие между серединой жизни и средним возрастом
Практически в любом случае личность, которая находится в переходе к середине жизни, драматически отличается от человека, который повторно стабилизируется в среднем возрасте. Это касается и докторов, копающихся в наших мозгах. Вот что показало исследование, в ходе которого сравнивались младшие и старшие аналитики, работающие в институте психиатрии Уильяма Элансона Уайта.
Младшие аналитики. Возраст: от тридцати семи до тридцати девяти лет. Их ориентация отличается от ориентации старших аналитиков. В сущности, любой вопрос для младших аналитиков связан с их отношением к другим. Середина жизни определяется ими как наличие партнера по брачному союзу. Карьера, положение, физическая привлекательность воспринимаются ими как борьба за имидж с более молодыми коллегами. Младшие аналитики верят в то, что сейчас у них самый счастливый возраст, однако стремятся занять более высокое положение.
Старшие аналитики. Они достигли в среднем пятидесяти трех лет. Рассматривают кризис, связанный с серединой жизни, как индивидуальное дело. Средний возраст видится им как предлагающий новую ступень в продолжающемся жизненном цикле, в котором человек определяется по отношению к своим родителям, супруге, детям. Они заняты переоценкой своей собственной жизни. Они, вероятно, меньше обвиняют своих партнеров по брачному союзу в существующих проблемах, в то время как младшие аналитики считают, что они могут обвинить в своих проблемах того или иного партнера и не воспринимают брачный союз как процесс, следующий за различными стадиями развития. Для старших аналитиков напряженное состязание с другими коллегами ослабло. Они ищут личные привязанности. В отличие от младших аналитиков, они подчеркивают, что средний возраст является для них освобождением от давления внешних обстоятельств. Им открылась самая большая свобода: свобода быть независимым и самодостаточным в рамках любых взаимоотношений.
Исследователи суммируют все изменения как движение от «нас» ко «мне».
Неизвестно, что считать действительным средним возрастом. Люди из рабочего класса считают, что достигают среднего возраста в сорок лет, а старшего — в шестьдесят. Администраторы и бизнесмены-профессионалы называют средним возраст пятидесяти лет, а в семьдесят относят себя к людям старшего возраста.
Нойгартен отмечала, что мужчины и женщины среднего возраста являются «стандартными представителями, принимающими решения», и что, «пока они живут в обществе… ориентированном на молодежь», оно «управляется людьми среднего возраста». Однако попытайтесь сказать это сорокалетнему человеку. Это все равно, что сказать подростку, потерявшему свою первую любовь, что ничего не случилось. В переходе к середине жизни мы все охвачены мыслями о старости и неминуемой смерти, мы не хотим обрести себя на новой ступени развития и поэтому неспособны поверить в силу людей среднего возраста.
После сорока пяти лет большинство людей, которые пережили кризис личности, готовы принять вступление в средний возраст и наслаждаться многими его преимуществами. Анализ прошлого, вызывающий тоску, в основном остановлен. Фантазии о будущем со временем становятся смешными. Вас захватывает настоящее.
Давайте проанализируем определенные реакции мужчин и женщин и предсказуемые изменения в супружеских парах по мере их продвижения через переход середины жизни к среднему возрасту.
Глава 19. ОБЗОР ТРИДЦАТИПЯТИЛЕТНЕГО ВОЗРАСТА
Элеонора Рузвельт, которая боялась находиться одна, в тридцать пять лет писала в дневнике: «Не думаю, что когда-нибудь я чувствовала себя так странно, как в прошлом году… Я потеряла всякую уверенность в себе. Я чувствую, что стою на краю пропасти. Однако физически я никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас».
Ее муж выбрал более молодую, красивую и веселую женщину. Внезапно Элеонора почувствовала себя постаревшей, ненужной и потерявшей себя. Начался процесс разложения личности на составные части.
«В отчаянии Элеонора хваталась за старые семейные связи и привязанности: семью, друзей и обязанности. Теперь она не могла подавить в себе глухое отчаяние, охватившее ее, когда она почувствовала, что никто ей больше не принадлежал и она никому не была нужна, — пишет Джозеф П. Лэш в книге „Элеонора и Франклин“. — Для нее это было время умаления своих достоинств… Порой ей казалось, что жизнь уже не имеет смысла». В мучениях разрушалась ее форма юности. Она уже больше не чувствовала себя защищенной в стереотипе поведения жены-пуританки знаменитого политика.
Ее спасением было место смерти — кладбище Рок Крик в Вашингтоне, где она часами проводила время, созерцая бронзовую фигуру миссис Генри Адаме, совершившей самоубийство. Здесь миссис Рузвельт оплакивала свое умирающее внутреннее "я". Она завидовала миру и спокойствию, которое исходило от бронзовой фигуры статуи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133