Похоже, что кровь появилась в кабинете и по пути следования траурной процессии после того, как состоялось огненное погребение.
Кровь видел еще один свидетель — Кемпка. Он пишет в своих воспоминаниях , что после того как он сжег Гитлера (!), он вернулся в бункер и заглянул в кабинет фюрера, где заметил лужу крови на столе (в соответствии с его версией, что Гитлер после выстрела в рот, который, казалось бы, должен был отбросить голову и все тело самоубийцы назад, упал вперед, головой на стол).
Наличие пятен крови на ручке дивана — факт непреложный, засвидетельствованный актом комиссии МВД, и он опровергает версию Кемпки. Если кровь лилась на ручку дивана, на стол она литься никак не могла. Сам стол к моменту обследования кабинета фюрера комиссией МВД не сохранился — кому-то (возможно, из комендатуры рейхсканцелярии) он потребовался. Будь стол залит кровью, едва ли кто-то решился бы посягнуть на него.
Отложим на время рассмотрение этих противоречий и последуем дальше за комиссией МВД и профессором Семеновским. Мы уже упоминали — на основании акта экспертизы — о том, что правая ручка дивана (подлокотник) была покрыта бурыми пятнами, напоминающими засохшую кровь. Ковер Линге распорядился унести в сад и сжечь сразу после выноса тел, так что относительно «лужи крови величиной с тарелку» надо верить ему на слово. Пока поверим. Ковра нет, зато сохранились мазки и засохшие капли крови на лестнице, ведущей к запасному выходу из бункера в сад, причем форма капель показывает, что тело несли вверх по лестнице. Мазки «предполагаемой крови» обнаружены и на притолоке двери тамбура у выхода в сад. Пока что все согласуется.
Но еще один шаг, предпринятый судмедэкспертами МВД, — и все рухнуло!
Сначала профессор Семеновский на месте, в Берлине, произвел экспресс-анализ субстанции, соскобленной с ручки дивана, и получил подтверждение, что это — кровь. Затем элементы каркаса дивана вместе с обивкой, покрытой «красно-бурыми и буро-черными» пятнами, отправили в Москву, в московскую городскую судебно-медицинскую лабораторию для определения группы крови (эти образцы представлены на выставке).
Результаты анализа, проведенного этим весьма авторитетным учреждением, ошеломляют: профессор, производя экспресс-анализ, ошибся!
СУБСТАНЦИЯ, ИССЛЕДОВАННАЯ ИМ, КРОВЬЮ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ! (Заключение МГСМЛ представлено на выставке.)
Такому обороту позавидует любой автор детективных романов, включая Агату Кристи, Жоржа Сименона и госпожу Маринину… Это значит, что, во-первых, когда труп посадили на диван, то рана уже не кровоточила (Линге отмечает этот факт в своих показаниях). Не кровоточила она потому, что двойник был застрелен давно и кровь успела свернуться. Вот почему никто из свидетелей не видел крови, когда выносили труп! Вот почему — заявим мы, забегая вперед, — никто не слышал выстрела! Вот почему никто, кроме Линге, не ощутил запаха пороховой гари! Вот почему не удалось найти ни гильзы, ни пули! Потому что в кабинете никто не стрелял.
Существует высокая степень вероятности, что в покойника — будь он Гитлером или двойником — вообще никто не стрелял. Читатель, надеюсь, помнит, как во время пребывания Линге в Бутырской тюрьме к нему в камеру подсадили стукача по фамилии Бемен.
Сохранилось «агентурное заявление» этого самого Бемена, где он передает слова, сказанные ему Гейнцем Линге по возвращении с очередного допроса: «Они спрашивали меня о пулевом ранении… Я ответил, что заметил кровавое пятно на виске — красное пятно, размером с несколько почтовых марок (в протоколе допроса и в книге „О Гитлере“ Линге сравнивает размеры раны с размером мелкой монеты. — Л. А.). Я не знал, действительно ли это рана от пули — это красное пятно могли и нарисовать (выделено нами. — Л. А.)»
В данной книге, изобилующей сенсационными фактами и заявлениями, последняя фраза является, пожалуй, самой сенсационной. КТО мог «нарисовать»? КОГДА?
Линге явно не блистал интеллектом и — в отличие от Аксмана и Кемпки — не страдал избытком фантазии. На сей счет есть свидетельства, да и зафиксированные в документах его показания говорят об этом. Придумать это он не мог!
Можно считать установленным, что некто весьма опытный и предусмотрительный использовал похожую на кровь жидкость, чтобы имитировать самоубийство эрзац-Гитлера. С этой целью он разукрасил пятнами «крови» обивку дивана, напил на ковер некоторое количество «заменителя крови», окропил им путь следования погребального шествия и сделал мазки на стене лестничной клетки и притолоке тамбура, ведущего в сад. А еще он нарисовал кисточкой кровавое пятнышко на виске покойника.
Цель очевидна: инсценировка. Никому в голову не должна прийти мысль, что покойник был «второй свежести», а также, что он умер от яда.
Если Читателю столь изощренное коварство кажется неправдоподобным, то пусть он предложит другую непротиворечивую версию, объясняющую появление «кровавых» пятен, капель, мазков.
Инсценировкой занимались профессионалы высокого класса, к тому же немцы. Трудолюбие, скрупулезная тщательность выполнения любой работы — суть качества немецкого национального характера. Вообще, бытующее представление о том, что СД, как правило, работало грубо — едва ли справедливо.
Тут Читатель вправе возмутиться: почему проигнорирована версия, согласно которой кто-то выстрелил в фюрера после того, как он принял мгновенно действующий яд?
Мы рассмотрим ее в следующей главе. Терпение, Читатель! Мы с вами выяснили — окончательно выяснили! — три важнейших обстоятельства:
• в кабинет входил только Линге, ибо только он один видел кровь, остальные о ней не упоминают. Могли войти еще Борман и Геббельс, но они не в счет. Таким образом, когда Линге утверждает, что он упаковал в одеяло своего шефа, а не кого-либо совсем постороннего, то ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова некому;
• имела место, инсценировка, когда фюрер прощался со своими приближенными, он, оказывается, был мертв! Причем, возможно, уже довольно давно.
И еще возникает вопрос: почему розыскники Клименко—Горбушина не заметили пятен «красно-бурого и черно-бурого цвета» на «белой с голубыми и синими цветами» обивке дивана (как зафиксировано в акте комиссии МВД)? Уже не говоря о каплях и мазках крови в приемной и на лестнице. Их невозможно было не заметить.
Глава 24. Кто стрелял в Гитлера?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, неплохо было бы разобраться в том, стреляли ли в Гитлера вообще. В главе 22 приведены доказательства обратного.
Да, разумеется, обнаружен фрагмент теменной кости с пулевым отверстием. Но кем доказано, что этот фрагмент относится к черепу Гитлера?
— То есть как?! — возмутится искушенный Читатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Кровь видел еще один свидетель — Кемпка. Он пишет в своих воспоминаниях , что после того как он сжег Гитлера (!), он вернулся в бункер и заглянул в кабинет фюрера, где заметил лужу крови на столе (в соответствии с его версией, что Гитлер после выстрела в рот, который, казалось бы, должен был отбросить голову и все тело самоубийцы назад, упал вперед, головой на стол).
Наличие пятен крови на ручке дивана — факт непреложный, засвидетельствованный актом комиссии МВД, и он опровергает версию Кемпки. Если кровь лилась на ручку дивана, на стол она литься никак не могла. Сам стол к моменту обследования кабинета фюрера комиссией МВД не сохранился — кому-то (возможно, из комендатуры рейхсканцелярии) он потребовался. Будь стол залит кровью, едва ли кто-то решился бы посягнуть на него.
Отложим на время рассмотрение этих противоречий и последуем дальше за комиссией МВД и профессором Семеновским. Мы уже упоминали — на основании акта экспертизы — о том, что правая ручка дивана (подлокотник) была покрыта бурыми пятнами, напоминающими засохшую кровь. Ковер Линге распорядился унести в сад и сжечь сразу после выноса тел, так что относительно «лужи крови величиной с тарелку» надо верить ему на слово. Пока поверим. Ковра нет, зато сохранились мазки и засохшие капли крови на лестнице, ведущей к запасному выходу из бункера в сад, причем форма капель показывает, что тело несли вверх по лестнице. Мазки «предполагаемой крови» обнаружены и на притолоке двери тамбура у выхода в сад. Пока что все согласуется.
Но еще один шаг, предпринятый судмедэкспертами МВД, — и все рухнуло!
Сначала профессор Семеновский на месте, в Берлине, произвел экспресс-анализ субстанции, соскобленной с ручки дивана, и получил подтверждение, что это — кровь. Затем элементы каркаса дивана вместе с обивкой, покрытой «красно-бурыми и буро-черными» пятнами, отправили в Москву, в московскую городскую судебно-медицинскую лабораторию для определения группы крови (эти образцы представлены на выставке).
Результаты анализа, проведенного этим весьма авторитетным учреждением, ошеломляют: профессор, производя экспресс-анализ, ошибся!
СУБСТАНЦИЯ, ИССЛЕДОВАННАЯ ИМ, КРОВЬЮ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ! (Заключение МГСМЛ представлено на выставке.)
Такому обороту позавидует любой автор детективных романов, включая Агату Кристи, Жоржа Сименона и госпожу Маринину… Это значит, что, во-первых, когда труп посадили на диван, то рана уже не кровоточила (Линге отмечает этот факт в своих показаниях). Не кровоточила она потому, что двойник был застрелен давно и кровь успела свернуться. Вот почему никто из свидетелей не видел крови, когда выносили труп! Вот почему — заявим мы, забегая вперед, — никто не слышал выстрела! Вот почему никто, кроме Линге, не ощутил запаха пороховой гари! Вот почему не удалось найти ни гильзы, ни пули! Потому что в кабинете никто не стрелял.
Существует высокая степень вероятности, что в покойника — будь он Гитлером или двойником — вообще никто не стрелял. Читатель, надеюсь, помнит, как во время пребывания Линге в Бутырской тюрьме к нему в камеру подсадили стукача по фамилии Бемен.
Сохранилось «агентурное заявление» этого самого Бемена, где он передает слова, сказанные ему Гейнцем Линге по возвращении с очередного допроса: «Они спрашивали меня о пулевом ранении… Я ответил, что заметил кровавое пятно на виске — красное пятно, размером с несколько почтовых марок (в протоколе допроса и в книге „О Гитлере“ Линге сравнивает размеры раны с размером мелкой монеты. — Л. А.). Я не знал, действительно ли это рана от пули — это красное пятно могли и нарисовать (выделено нами. — Л. А.)»
В данной книге, изобилующей сенсационными фактами и заявлениями, последняя фраза является, пожалуй, самой сенсационной. КТО мог «нарисовать»? КОГДА?
Линге явно не блистал интеллектом и — в отличие от Аксмана и Кемпки — не страдал избытком фантазии. На сей счет есть свидетельства, да и зафиксированные в документах его показания говорят об этом. Придумать это он не мог!
Можно считать установленным, что некто весьма опытный и предусмотрительный использовал похожую на кровь жидкость, чтобы имитировать самоубийство эрзац-Гитлера. С этой целью он разукрасил пятнами «крови» обивку дивана, напил на ковер некоторое количество «заменителя крови», окропил им путь следования погребального шествия и сделал мазки на стене лестничной клетки и притолоке тамбура, ведущего в сад. А еще он нарисовал кисточкой кровавое пятнышко на виске покойника.
Цель очевидна: инсценировка. Никому в голову не должна прийти мысль, что покойник был «второй свежести», а также, что он умер от яда.
Если Читателю столь изощренное коварство кажется неправдоподобным, то пусть он предложит другую непротиворечивую версию, объясняющую появление «кровавых» пятен, капель, мазков.
Инсценировкой занимались профессионалы высокого класса, к тому же немцы. Трудолюбие, скрупулезная тщательность выполнения любой работы — суть качества немецкого национального характера. Вообще, бытующее представление о том, что СД, как правило, работало грубо — едва ли справедливо.
Тут Читатель вправе возмутиться: почему проигнорирована версия, согласно которой кто-то выстрелил в фюрера после того, как он принял мгновенно действующий яд?
Мы рассмотрим ее в следующей главе. Терпение, Читатель! Мы с вами выяснили — окончательно выяснили! — три важнейших обстоятельства:
• в кабинет входил только Линге, ибо только он один видел кровь, остальные о ней не упоминают. Могли войти еще Борман и Геббельс, но они не в счет. Таким образом, когда Линге утверждает, что он упаковал в одеяло своего шефа, а не кого-либо совсем постороннего, то ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова некому;
• имела место, инсценировка, когда фюрер прощался со своими приближенными, он, оказывается, был мертв! Причем, возможно, уже довольно давно.
И еще возникает вопрос: почему розыскники Клименко—Горбушина не заметили пятен «красно-бурого и черно-бурого цвета» на «белой с голубыми и синими цветами» обивке дивана (как зафиксировано в акте комиссии МВД)? Уже не говоря о каплях и мазках крови в приемной и на лестнице. Их невозможно было не заметить.
Глава 24. Кто стрелял в Гитлера?
Прежде чем попытаться ответить на этот вопрос, неплохо было бы разобраться в том, стреляли ли в Гитлера вообще. В главе 22 приведены доказательства обратного.
Да, разумеется, обнаружен фрагмент теменной кости с пулевым отверстием. Но кем доказано, что этот фрагмент относится к черепу Гитлера?
— То есть как?! — возмутится искушенный Читатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52