Но мы разобрались очень быстро. Подобрали талантливых специалистов, которые зажглись нашей мощной идеей и создавали поистине шедевральные рецептуры. Во всем был творческий подход, энтузиазм и невероятная гонка со временем.
8 часов 20 минут. Заканчиваем совещание, я делаю пометки в ежедневнике и при этом, нужно отметить, постоянно курю. На столе лежит пачка с сигаретами, огромная пепельница с бычками и огромная кружка с кофе.
К вечеру голова просто раскалывалась от этих сигарет и от безумного количества литров выпитого кофе. Иногда мне казалось, что кофе скоро начнет вытекать у меня из ушей, настолько я накачивался этим вредным и ненужным напитком. Но это сегодня я такой умный и рассудительный. А тогда был просто единый водоворот. Водоворот судьбы, лиц, событий, поступков, — страшные перегрузки, и думать о своем здоровье, честно говоря, было просто некогда. Да и не было такой культуры. Мы все курили, все пили кофе, алкоголь и считали, что это нормально.
Конечно, с алкоголем я всегда боролся, но в тот момент нам было не до здоровья. Была только одна цель — создать лучший образец хлебопекарни и запустить его в работу.
8 часов 30 минут. Бужу Голубко, мчимся на завод. Слава богу, тогда в Тольятти не было пробок и можно было за 15-20 минут добраться в любую точку города. Своих производственных площадей у нас тогда не было, и мы арендовали их на заводе пожарных изделий в Комсомольском районе. Завод был практически разорен и уже несколько месяцев простаивал. Не помню, сколько мы платили за аренду, но главная проблема была в совершенно взбалмошном директоре. У него был оригинальный способ решать любые вопросы. Чуть что, он давал команду закрыть на вахте ворота, — наших людей просто не пускали в цех.
8 часов 45 минут. Подлетаем к заводу, наши ребята греются в машинах, кто-то стоит на улице, притопывая ногами, курит — на рабочие места попасть никто не может. Спрашиваю у нашего начальника смены: «Что произошло?» Он мне объясняет, что этот придурок, не помню, как звали этого директора, дал команду не пускать, потому что кто-то из наших рабочих послал его на три буквы.
Мы боремся за каждую минуту, у нас нет ресурса времени, чтобы долго делать проект, а мне приходится улаживать такие глупые конфликты, испытывая при этом унижение и досаду на самодурство таких вот чиновников.
Залетаю к директору в кабинет с самой добродушной улыбкой, будто передо мной сидит любимейший человек на свете. В душе я, конечно, готов просто выкинуть его из окна, но я прекрасно понимаю, что конфликт только отбросит нас на несколько недель назад. Проблема машиностроения и сложность аренды чужих площадей в том, что у тебя оборудование, оснастка, инструмент — десятки, сотни тонн металла. Чтобы перевезти всю эту махину в другое место, смонтировать, подключить, потребуется время. А его нет.
Пятнадцать минут уходит на то, чтобы, улыбаясь, рассказать этому негодяю, какой он великий, какой он мудрый и умный и какие мы дураки. И то, что я этого невоспитанного недоумка, который вам, Ваша светлость, нахамил, обязательно выгоню, выгоню сегодня же, выгоню с треском. Естественно, это все слова, глупая игра. Но ситуация, согласитесь, нелепая: какому-то, мягко говоря, чудаку, которому нечего делать, мы платим деньги за то, что он не дает нам работать.
Такие вот были издержки переходного периода.
9 часов 00 минут. Сбегаю вниз, открываем ворота, начинаем рабочий день. Потерян целый час. Настроение — никакое. Но уже через несколько минут мы забываем про этот инцидент. Перед нами стоят конкретные технические вопросы.
Еще месяц назад я расстался с надеждой, что наш конструкторский отдел сможет разработать достойную хлебопекарню. Ребята слабые, далекие от жизни, никогда не работали с металлом, хотя и были лучшими конструкторами ВАЗа.
Несмотря на то что на работу я брал только лучших специалистов, на выходе мы получали от них какие-то неуклюжие, тяжелые конструкции. Образцы, которые мы делали по их чертежам, напоминали тяжелые танки или бронемашины. Сколько ненужного металла, лишнего веса, сколько ненужных усилий! Я с болью смотрел на эти продукты их «творчества». При всем уважении к их человеческим качествам, преданности, самоотдаче, работоспособности надо признать, что у ребят просто не было таланта.
В технике мало просто что-то понимать, ее надо чувствовать, любить, ощущать как живой организм. Конечно, их вины в этом не было, они делали так, как их научили. Нужно учитывать и наш советский менталитет, ведь в Советском Союзе никакой борьбы за экономию не было. На словах-то она, конечно, была. Лозунги висели, плакаты: «Экономика должна быть экономной!» или такой перл: «Экономьте на сэкономленном!». Но в жизни всем было наплевать, сколько тонн весит станок или другое устройство. Десятилетия такой безответственности, конечно, воспитали целые поколения инженеров, не способных создать ничего конкурентоспособного в области машиностроения.
Создание опытных образцов вообще, и наших в частности, — длительный и очень трудоемкий процесс.
Сначала четко формулируется задача, затем начинается непрерывная, бесконечная череда совещаний, где каждый выдвигает идею, как эту задачу решить «по-крупному». Определившись с направлением, приступаем к изготовлению опытных образцов. Чтобы прочертить образец хлебопекарни, требуется до года времени. На образец отдельного узла или механизма уходит несколько недель. Но на этом мучения не заканчиваются, нужно еще и создать этот образец: подобрать и найти необходимые материалы, определенные подшипники, шурупы, нужные станки и нужных специалистов, которые в итоге и соберут работающий узел.
Ты тратишь колоссальные усилия, эмоции, время, деньги. И наконец, узел готов. Начинаются испытания. В момент испытания у тебя всегда учащенно бьется сердце. Удалось ли решить задачу конструктору, заработает ли этот механизм должным образом, — никто этого не знает. Начинается испытание… Узел не работает. Начинаем сначала. Снова несколько недель на чертежи, несколько недель на опытный образец, снова испытания. И снова не работает… Опять по кругу. Сколько нужно образцов, чтобы найти то, единственно правильное решение!
И когда ты смотришь в пятый, в шестой раз на неработающий образец, тебя просто охватывает отчаяние. Ты готов плакать, потому что ты не знаешь, когда эта сволочь заработает.
11 часов 00 минут. Собираю на совещание своих дорогих «кулибиных». Надежда на конструкторов угасла. Я понял, что они никогда не создадут компактный, недорогой, а главное — работающий образец домашней хлебопекарни. Конечно же, конструкторы на меня обиделись, но мне уже наплевать, потому что мы действительно могли потерять все: у нас не было нескольких лет на разработки, обсуждения, пробы — нужно было искать свой путь, свой подход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150