Грядет новая романтика — романтика расы. Она обеспечит господство чистой северной крови и создаст новые понятия добродетели и порока. Главное явление нашего времени — смешение рас, а вместе с ним — расплывчатость характера».
И десять лет спустя после опыта общения с этими жалкими торговцами подтяжками в Вене, этом «городе феаков, воплощении позорного кровосмешения», Гитлер констатировал:
«В Линце они выглядели не так. На протяжении столетий их внешний вид европеизировался и стал человеческим».
В Линце он относился к евреям благожелательно, в Вене Гитлер стал врагом евреев и антисемитом.
Пробуждающийся сионизм вызывал у Гитлера интерес, так как он делал больше всего для «утверждения национального характера еврейства». Он только сомневался, что получится из Палестины -
«еврейское государство или прибежище для уличенных мерзавцев и высшая школа для начинающих мошенников».
Цель борьбы против евреев была для него ясной, но решение проблемы — смутным. Поэтому неверно то, что он говорил десять лет спустя:
«К тому, что я когда-то создал для себя, мне пришлось добавить лишь немногое, но изменять не пришлось ничего».
Судьба Грилля, еврея, воспитанного в католическом монастыре, неизвестна. Во всяком случае, никто ничего не слышал о новой религии, возникшей в Вене. Кубичек после первой мировой войны сменил профессию, стал чиновником городской управы и отцом семейства, а в 1942 г. — членом партии, хотя и не совсем твердым в вере. Ханиш, выйдя из тюрьмы, наговорил гору лжи, многие публицисты ему поверили, и в 1938 г. его схватило гестапо, а вскоре после этого охранники нашли его повешенным в камере. Грейнер в 1922 г. сидел с уже известным вождем партии Гитлером в пивной «Бреннессель» в Швабинге, и тот настоятельно просил его «никому, даже самым близким товарищам по партии не рассказывать ничего о моей молодости». Инженер Грейнер стал крупным фабрикантом, он не раз встречался с Муссолини, но полиция Гейдриха в 1938 г. еще раз предупредила его, что, если он нарушит обет молчания, ему выпишут путевку в концлагерь. В 1947 г. американцы собрали воспоминания Грейнера и уничтожили все экземпляры, какие смогли найти. И Ланцу фон Либенфельсу Розенберг запретил писать, когда тот начал молоть всякий вздор о племенных заводах для улучшения породы с помощью блондинок, так как «сама природа предназначила нам женщин в рабыни». Но, главное, он начал открыто проповедовать, что цель Гитлера — создание еврейского государства в Палестине, когда об этом нельзя было звонить во все колокола. Поэтому он и себя считал лицом, преследовавшимся при нацистском режиме. В 1954 г. он покинул этот неблагодарный мир и был похоронен с соблюдением всех обрядов католической церкви.
В этой «суровой школе», в общении с восточными евреями, утратившими связь с еврейством полукровками, религиозными сектантами, мелкими торговцами и ворами, на задних дворах, в столовых для бедных, кафе и ночлежках Вены обрел Адольф Гитлер основы дела своей жизни: выгнать евреев тем или иным способом сначала из Германии, а потом из всей Европы.
Глава 3
Уклонение от военной службы и уход добровольцем на войну
В конце мая 1913 года 24-летний художник Адольф Гитлер, австриец, уклонявшийся от военной службы по убеждению, а не в силу своих наклонностей, приехал в город искусств Мюнхен, эти Афины на Изаре. В Вене у него уже горела земля под ногами, а деньги на поездку ему дала подруга матери, еврейка д-р Леви, жившая в Вене. Сразу же по прибытии он объявил себя человеком без гражданства, а семья портного Поппа, у которого он снял комнату на Шлейсгеймерштрассе, в первый же вечер узнала, что он думает об Австро-Венгрии:
«Возьмите хотя бы полковника Редля из австрийского генштаба: гомосексуалист, сволочь и к тому же русский шпион. Когда я уезжал из Вены, этот господин пустил себе пулю в свои пустые мозги, так как его раскололи. И командуют этой замечательной императорской армией одни евреи, вроде этого Редля».
Портной Иозеф Попп, из семьи крещеных евреев, работал в знаменитых парижских ателье.
«Он сжег себе мозги, — кивнул Попп. — Вы правильно сделали, г-н Гитлер, что не стали служить этому сброду». — «И что Вы думаете, как долго сможет продержаться это прогнившее государство? — продолжал Гитлер. — Австрия, эта мумия, давно уже перестала быть немецким государством. Немецкое начало искореняется, уничтожается, и виноваты в этом тамошние социалисты и евреи, они заправляют всем, эта зараза ползет из Вены, древней немецкой столицы, а император Франц-Иосиф дряхл и бессилен».
По вечерам в пивной «Хофбройхаус» вокруг Гитлера собиралась компания, в том числе австрийский писатель Линдман, и Гитлер говорил здесь более обстоятельно:
«Этот злосчастный договор Германской империи с обреченной на гибель Австро-Венгрией, как вы думаете, господа, что принесет он Германской империи? Нужно выйти, выйти из этого союза, я вам говорю. То, что уже падает, надо еще подтолкнуть».
Гитлер в это время читал Ницше.
Гитлер жил тогда довольно хорошо и выглядел холеным. Живописью он только зарабатывал на хлеб и продавал многие картины известному художественному салону Штуффле на Максимилианплац, и эта фирма хорошо ему платила. Среди трех тысяч мюнхенских художников Гитлер был отнюдь не из худших. А когда кто-нибудь из друзей по «Хофбройхаус» спрашивал его о профессиональной цели, он отвечал коротко:
«Какая профессиональная цель? Будет война, дружок!»
18 января 1914 г., в день основания империи, Гитлер писал к празднику акварель «Бранденбургские ворота», когда к нему поднялся через три пролета и, запыхавшись, постучал в дверь (у Гитлера был отдельный вход) полицейский чиновник Херле и ошеломил его неприятным известием, что дезертир должен в течение двух дней явиться в Линц, иначе — далее последовали обычные в подобных случаях угрозы. Ради предосторожности двое полицейских заблокировали лестницу и доставили художника в австрийское консульство в Мюнхене. Теперь ему предстояло доказать, каким хитростям он научился за три с половиной года в венских ночлежках. Нет-нет, он никакой не беглец, но просто немного безалаберный, он молодой художник, он еще только учится, никаких политических интересов у него нет, он очень бедный и очень больной. Так Гитлер вышиб слезу у работников консульства, и те доложили в Австрию:
«По сложившемуся у нас впечатлению, содержащиеся в прилагаемом оправдательном письме данные полностью соответствуют истине. Поскольку Гитлер кажется очень лояльным, мы временно воздержимся от требования экстрадиции».
Гитлеру дали две недели и, поскольку он был так беден, послали на военно-медицинскую комиссию в расположенный поближе Зальцбург. Он применил весь набор трюков опытного уклониста, и результат был такой, какого он хотел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
И десять лет спустя после опыта общения с этими жалкими торговцами подтяжками в Вене, этом «городе феаков, воплощении позорного кровосмешения», Гитлер констатировал:
«В Линце они выглядели не так. На протяжении столетий их внешний вид европеизировался и стал человеческим».
В Линце он относился к евреям благожелательно, в Вене Гитлер стал врагом евреев и антисемитом.
Пробуждающийся сионизм вызывал у Гитлера интерес, так как он делал больше всего для «утверждения национального характера еврейства». Он только сомневался, что получится из Палестины -
«еврейское государство или прибежище для уличенных мерзавцев и высшая школа для начинающих мошенников».
Цель борьбы против евреев была для него ясной, но решение проблемы — смутным. Поэтому неверно то, что он говорил десять лет спустя:
«К тому, что я когда-то создал для себя, мне пришлось добавить лишь немногое, но изменять не пришлось ничего».
Судьба Грилля, еврея, воспитанного в католическом монастыре, неизвестна. Во всяком случае, никто ничего не слышал о новой религии, возникшей в Вене. Кубичек после первой мировой войны сменил профессию, стал чиновником городской управы и отцом семейства, а в 1942 г. — членом партии, хотя и не совсем твердым в вере. Ханиш, выйдя из тюрьмы, наговорил гору лжи, многие публицисты ему поверили, и в 1938 г. его схватило гестапо, а вскоре после этого охранники нашли его повешенным в камере. Грейнер в 1922 г. сидел с уже известным вождем партии Гитлером в пивной «Бреннессель» в Швабинге, и тот настоятельно просил его «никому, даже самым близким товарищам по партии не рассказывать ничего о моей молодости». Инженер Грейнер стал крупным фабрикантом, он не раз встречался с Муссолини, но полиция Гейдриха в 1938 г. еще раз предупредила его, что, если он нарушит обет молчания, ему выпишут путевку в концлагерь. В 1947 г. американцы собрали воспоминания Грейнера и уничтожили все экземпляры, какие смогли найти. И Ланцу фон Либенфельсу Розенберг запретил писать, когда тот начал молоть всякий вздор о племенных заводах для улучшения породы с помощью блондинок, так как «сама природа предназначила нам женщин в рабыни». Но, главное, он начал открыто проповедовать, что цель Гитлера — создание еврейского государства в Палестине, когда об этом нельзя было звонить во все колокола. Поэтому он и себя считал лицом, преследовавшимся при нацистском режиме. В 1954 г. он покинул этот неблагодарный мир и был похоронен с соблюдением всех обрядов католической церкви.
В этой «суровой школе», в общении с восточными евреями, утратившими связь с еврейством полукровками, религиозными сектантами, мелкими торговцами и ворами, на задних дворах, в столовых для бедных, кафе и ночлежках Вены обрел Адольф Гитлер основы дела своей жизни: выгнать евреев тем или иным способом сначала из Германии, а потом из всей Европы.
Глава 3
Уклонение от военной службы и уход добровольцем на войну
В конце мая 1913 года 24-летний художник Адольф Гитлер, австриец, уклонявшийся от военной службы по убеждению, а не в силу своих наклонностей, приехал в город искусств Мюнхен, эти Афины на Изаре. В Вене у него уже горела земля под ногами, а деньги на поездку ему дала подруга матери, еврейка д-р Леви, жившая в Вене. Сразу же по прибытии он объявил себя человеком без гражданства, а семья портного Поппа, у которого он снял комнату на Шлейсгеймерштрассе, в первый же вечер узнала, что он думает об Австро-Венгрии:
«Возьмите хотя бы полковника Редля из австрийского генштаба: гомосексуалист, сволочь и к тому же русский шпион. Когда я уезжал из Вены, этот господин пустил себе пулю в свои пустые мозги, так как его раскололи. И командуют этой замечательной императорской армией одни евреи, вроде этого Редля».
Портной Иозеф Попп, из семьи крещеных евреев, работал в знаменитых парижских ателье.
«Он сжег себе мозги, — кивнул Попп. — Вы правильно сделали, г-н Гитлер, что не стали служить этому сброду». — «И что Вы думаете, как долго сможет продержаться это прогнившее государство? — продолжал Гитлер. — Австрия, эта мумия, давно уже перестала быть немецким государством. Немецкое начало искореняется, уничтожается, и виноваты в этом тамошние социалисты и евреи, они заправляют всем, эта зараза ползет из Вены, древней немецкой столицы, а император Франц-Иосиф дряхл и бессилен».
По вечерам в пивной «Хофбройхаус» вокруг Гитлера собиралась компания, в том числе австрийский писатель Линдман, и Гитлер говорил здесь более обстоятельно:
«Этот злосчастный договор Германской империи с обреченной на гибель Австро-Венгрией, как вы думаете, господа, что принесет он Германской империи? Нужно выйти, выйти из этого союза, я вам говорю. То, что уже падает, надо еще подтолкнуть».
Гитлер в это время читал Ницше.
Гитлер жил тогда довольно хорошо и выглядел холеным. Живописью он только зарабатывал на хлеб и продавал многие картины известному художественному салону Штуффле на Максимилианплац, и эта фирма хорошо ему платила. Среди трех тысяч мюнхенских художников Гитлер был отнюдь не из худших. А когда кто-нибудь из друзей по «Хофбройхаус» спрашивал его о профессиональной цели, он отвечал коротко:
«Какая профессиональная цель? Будет война, дружок!»
18 января 1914 г., в день основания империи, Гитлер писал к празднику акварель «Бранденбургские ворота», когда к нему поднялся через три пролета и, запыхавшись, постучал в дверь (у Гитлера был отдельный вход) полицейский чиновник Херле и ошеломил его неприятным известием, что дезертир должен в течение двух дней явиться в Линц, иначе — далее последовали обычные в подобных случаях угрозы. Ради предосторожности двое полицейских заблокировали лестницу и доставили художника в австрийское консульство в Мюнхене. Теперь ему предстояло доказать, каким хитростям он научился за три с половиной года в венских ночлежках. Нет-нет, он никакой не беглец, но просто немного безалаберный, он молодой художник, он еще только учится, никаких политических интересов у него нет, он очень бедный и очень больной. Так Гитлер вышиб слезу у работников консульства, и те доложили в Австрию:
«По сложившемуся у нас впечатлению, содержащиеся в прилагаемом оправдательном письме данные полностью соответствуют истине. Поскольку Гитлер кажется очень лояльным, мы временно воздержимся от требования экстрадиции».
Гитлеру дали две недели и, поскольку он был так беден, послали на военно-медицинскую комиссию в расположенный поближе Зальцбург. Он применил весь набор трюков опытного уклониста, и результат был такой, какого он хотел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51